— Кали, будь так добра, займи свое место, — просит он, и ее лицо буквально перекашивается от злости, она наклоняется над столом, выставив ладони на парту. Наши носы вот-вот соприкоснутся, но в отличие от предыдущего раза, когда мы столкнулись, я не отступаю.

Хотя, в прошлый раз у меня вроде как не было выбора. С той силой, которую имела Кали с Хавок за спиной, у меня не было не медного шанса против нее.

— Если ты решишь натравить их на меня, я закончу то, что начала в десятом классе, — шепчет она, и из моего рта вырывается смешок.

— Ты, безусловно, можешь попытаться, — говорю я, подняв бровь. — Но что-то мне подсказывает, что далеко ты не продвинешься.

Кали ударяет ладонями по поверхности и усмехается:

— Билли со своими братьями объединились с парнями из Энсбрука. Они жаждут крови за то, что вы, придурки, сделали с Кайлером. Хавок заправляли школой, но все изменилось. Школа Прескотт уже не та, что была два года назад. Береги задницу, Бернадетт, — Кали выпрямляется и отходит к своему месту, в тот момент, когда Мистер Дарквуд уже заканчивает выписывать сегодняшний план урока на доске.

Я игнорирую ее и фокусируюсь на работе, как я всегда делаю. Но ничего не выходит. Беру телефон в руки и колеблюсь между тем, чтобы написать парням о Кали или промолчать. Если они избили Кайлера за то, что засранец подглядел в окно, что тогда они сделают с ней?

В конце концов, решаю отложить телефон до конца урока. Мы должны были заниматься написанием стихотворений, так что я хватаю карандаш и позволяю себе излить душу на бумагу.

Подобие дружбы между бедными девушками.

Каждая из нас отчаянно желает большего, но наши крики тонут среди зловещей тишины мира.

Никто не хочет слушать, когда плачут плохие девочки.

Я пытаясь вытягивать из себя слова на протяжении двадцати минут, а потом решаю, что ненавижу поэзию, и это так сильно меня раздражает, что я не могу с ней справиться. Из меня не вылезло больше ни одного слова. Мистер Дарквуд не пытается остановить меня, когда я выхожу из класса на пять минут раньше и приваливаюсь к стене напротив кабинета, где пройдёт следующее занятие.

К обеду уже все в курсе о том, что произошло между мной и Кали, так что я не сильно удивляюсь, когда натыкаюсь на перекошенное от злости лицо Вика.

— Что она сказала тебе? — он сразу набрасывается на меня, и я знаю, что это не попытка разузнать информацию. Неа, это приказ.

— Она сказала, что братья Билли объединились с парнями с Энбсрука. Все они злятся на тебя и жаждут крови. Она пригрозила, что собирается закончить начатое.

Вик играет желваками, он встает на ноги, когда в кафетерии появляется Директор Ван в сопровождении своих сторожевых псов и движется в нашу сторону. Каждый смотрит. Абсолютно каждый, кто находится в этой комнате. Вик вынудил меня надеть кольцо сегодня, неудивительно, что всеми интересно узнать, что же с ним.

— Мистер Чаннинг, — обращается к нему директор Ван, сканируя остальных взглядом. В его глазах загорается какой-то недобрый огонек, и я вскидываю подбородок, глядя на него. Единственное, о чем я жалею, заключив сделку с Хавок, так это то, что мои цели из списка понятия не имеют, почему я выбрала их, и как на самом деле их действия влияют на меня.

Стискиваю зубы и отворачиваюсь.

— Что? — спрашивает Вик, вытягиваясь в полный рост. Даже в свои семнадцать, почти восемнадцать лет, он больше, чем Директор Ван, состоящий из твердых мышц и юношеской бушующей ярости. Он легко мог бы разделаться с ним, если бы захотел.

— Пройдите ко мне в офис, пожалуйста, — Ван разворачивается, словно уже сказал все, что хотел, но Вик не двигается с места. Врос в землю, а рот скривился от ухмылки.

— Зачем это? — шепчет Каллум с другого конца стола, накинув капюшон, и пялится на спины миньонов нашего директора.

— Понятия не имею, — Вик оглядывается на других учеников. — Плевать. Если меня выкинут из Прескотта, это будет лишь жалкая попытка укусить меня в зад. Парни, найдите мне Кали Роуз-Кеннеди после школы. Она встречается с тем богатеньким мудозвоном, который забирает ее. Поторопитесь.

— Что ты будешь делать? — спрашиваю я, не сообразив, почему меня это так волнует. Это то, чего я хотела. То, за что я заплатила.

Вик и не думает отвечать мне, и я еле сдерживаюсь, когда он молча уходит, игнорируя мой вопрос, как и меня, словно пустое место. Клянусь, нахрен, однажды я надаю ему тумаков.

— Не переживай о Кали, — говорит Хаэль, хрустнув костяшками. У него на лице застыла эта убогая я-вам-всем-покажу ухмылка, и мне хочется дать ему по лицу. — Мы со всем разберемся. Ты можешь поучаствовать только если захочешь.

— Это не то, о чем я просила, — отвечаю я, но звенит звонок, и парни все как один встают на ноги. Для меня остаётся загадкой, почему они все еще ходят на занятия. Они уже давным-давно выбрали свой жизненный путь, и это явно не образование.

— Ты собираешься помогать или нет? — Аарон смотрит на меня, как на дерьмо, прилипшее к его ботинку. У меня не было никаких планов после школы, так что я могла как отправиться к нему домой, так и поехать к моей матери.

Ничто из этого особо сильно меня не привлекает.

При обоих вариантах я не могу бросить Хизер. Неважно, чем я занимаюсь, она всегда должна быть рядом со мной.

— Да, — встаю на ноги и беру свой поднос. Кали наблюдает за мной с другого конца столовой, чувствует, что мы обсуждаем ее ближайшую судьбу. Швыряю свой поднос к остальным и только потом смотрю на нее. Как бы старательно Кали ни делала вид, что не боится Хавок, то, как быстро она ретировалась, доказывает обратное.

Ей следует ускориться. И никогда не оборачиваться.

После школы я получаю сообщение от Каллума, где он написал, что парни подкараулили Кали у ее спортплощадки. Бегу так быстро, как только могу, рюкзак бьет по плечам, и я устремляюсь по тропинке, ведущей к футбольному полю.

Там я и нахожу мальчиков и Кали, зажатую между Каллумом и Хаэлем. Напротив них стоят братья Картер на пару с парнями Энсбрука.

Судя по всему, Кали не наврала.

— Это дерьмо собачье, — бросает Аарон, стоя во главе группы, как вице-президент, пока Вик отсутствует. Никто не видел его после обеда, и это буквально выводит меня из себя. — Какое вам дело до того, что будет с этой сучкой?

Ого.

Непривычно слышать, что Аарон разговаривает как самый настоящий мудак.

Я застываю за его спиной, бросая взгляд в сторону Оскара. Интересно, все присутствующие здесь знают, что Оскар, блять, сумасшедший? Я буквально вчера видела, как он прострелил чуваку бедро. На что еще он способен?

Оскар смотрит на меня своими серыми глазами и улыбается, такой улыбкой, которая поясняет, что насилие его не пугает. Он пробегает татуированными пальцами по еще более забитому татуировками горлу, и я невольно дрожу.

— Потому что мы встречаемся, ты, кусок дерьма, — отвечает Митч Картер, один из братьев Билли. Она, кстати, тоже здесь, стоит не так далеко от него. Скорее всего, бесится, что мы подловили ее новую невестку

— Тогда, ты, должно быть, в курсе, что трахается с парнем из подготовительной школы «ОАК Велли»? — влезает Оскар, но никто не отвечает на его провокацию.

— В следующий раз Кали подумает дважды, перед тем как играть с Хавок, — говорит Аарон, кивая в сторону Каллума и Хаэля. — Мы предоставим ей выбор

Он оборачивается, а его лицо не выражает абсолютно ничего. Холодный и злой. Ему пришлось таким стать, чтобы иметь возможность защитить свою семью. Мир несправедлив. Фигово, когда из милого мальчика получается то, что получилось, просто ради того, чтобы защитить тех, кого он любит. Он наклоняется, что взглянуть Кайли в лицо:

— Вариант первый — мы выкладываем порно с твоим участием в интернет и отправляем ссылки твоим родителям, университетам, о которых ты мечтала, и в то модельное агентство, которое хотело предложить тебе съемку, — он отступает и лицо его темнеет, — или же мы сломаем тебе руки. Будет больно, но физическую боль куда легче перенести, чем эмоциональную.