Он ревнует, думаю я, пока мой разум пытается выбрать наиболее подходящий способ справиться с происходящим. Я могу послать его, открыто бросить ему вызов и посмотреть, что он будет делать… Или же… могу позволить горячему, дикому жару взять верх над моим телом. Несмотря на его склонность к собственничеству, то, как он обошелся с Хаэлем, я все равно хотела его.

Сделав шаг назад, я сбрасываю простыни на пол, забираюсь обратно на кровать, ноги скрещены, и я опираюсь на локти.

Виктор снимает футболку через голову, откидывает ее в сторону, затем снимает обувь, носки и вытаскивает свои мускулистые бедра из джинсов. Когда мои глаза приспосабливаются к свету, я замечаю презерватив в его руке. Он надевает его прежде, чем подойти ко мне, залезает на кровать, и матрас прогибается под его весом, что заставляет меня немного подпрыгнуть.

Теперь я чувствую его запах — бергамот и мускус, мужской запах, запах Вика.

Мое дыхание сбивается, когда его большая рука касается моего лица. Хотя его присутствие ограничивается насилием, его прикосновение достаточно мягкое.

— Заранее извиняюсь за то, как сильно собираюсь тебя трахнуть, — произносит он, и волна жара распространяется от моего центра до стоящих сосков, а потом к синякам на моих губах. — Но в конце я буду медленным и милым.

Он хватает меня за бедра, рывком перевернув, и тянет на себя. Я чувствую жар, исходящий от его тела, когда наши тела соприкасаются, с его губ срывается вздох, пока его ладонь скользит по моему позвоночнику. Я чувствую напряжение в его руках, когда он ласкает меня, но затем, оно пропадает, словно кто-то щелкнул переключателем. Вик хватает меня за волосы и дергает мою голову назад, у меня из глаз тут же брызжут слезы. Это не так больно, но он почти пересек черту.

— Мне действительно трудно сдерживать гребаный контроль прямо сейчас, — рычит он, и его руки крепче сжимают и мои волосы, и мое бедро. — Я хочу сделать с тобой так много вещей.

Вик наклоняется, чтобы поцеловать мое плечо, его язык обрисовывает круги на моей коже, а потом он меня кусает, и сильно.

«Тебе не понравится, когда Вик затащит тебя в постель. В качестве любовника он бывает довольно грубым».

Слова Аарона эхом звучат в моей голове, когда я хочу повернуться, но Вик издает рык, удерживая меня на месте. Он так сильно ухватился за мое бедро, что наверняка останется синяк, кожа моей головы горит, и все же я не могу сказать, что мне неприятно. Его рот прослеживает линию от моего плеча до шеи, он опять кусает меня, забирая у меня еще один глубокий стон.

Вик отпускает мои волосы и его татуированные пальцы смыкаются на моей шее. С помощью другой руки он проводит своим членом в моему пульсирующему и теплому лону, проводя всей длиной по моей мокрой киске.

— Мы не хотели, чтобы между нами встала какая-то девушка, и вот появляешься ты, и делаешь именно это. Ты, блять, собой довольна?

— Да пошел ты, — бросаю я, стиснув зубы, пока Виктор продолжает дразнить меня своим членом. Он поднимает мою голову выше, заставляя выгнуть спину и прижаться к нему задницей.

— Ты уже долго меня ненавидишь, разве нет? — спрашивает он, и до меня доходит, что дрожь вновь охватила мое тело. Он снова делает меня незащищенной, и я ненавижу это. Я ненавижу это, но в то же время… я не могу это объяснить, но мне хочется большего. Его голос похож на дым, окутывает и поглощает меня. Похоже на совершенство.

— Какого это? Когда я касаюсь тебя подобным образом?

— Иди нахрен, — я задыхаюсь, когда его пальцы сжимаются. Он держит меня в напряженной хватке, его гнев очевиден и ощущается на коже. Его мышцы натянулись и блестят от пота. Одна капля стекает с его тела и падает на меня.

Виктор опускает свой рот на мой, держа меня так, как ему того хочется, беря мои губы так же, как он забрал остальные части меня — тело и душу. Его поцелуи дикие, почти жестокие, оставляют синяки на моих губах, но подстрекают к большему. Наши языки переплетаются, пока он пробует меня на вкус, он достаточно сильно кусает меня за губу, чтобы заставить ее кровоточить. Не то, чтобы это имело значение: кровь за кровь, и все такое. Мы уже разделили общую кровь и сперму. Уже были переплетены.

— Уверен, что смог бы заставить тебя прийти сюда по команде, — мурчит он, слегка потянувшись назад, и смотрит на меня с ухмылкой в полной темноте.

Я сжимаю челюсть и начинаю с ним бороться, но его хватка неприкосновенна, у него весь контроль. Если бы я попросила его остановиться, он бы это сделал? Мне приходится подумать всего мгновение, чтобы ответ сам всплыл мне в голову — да. Виктор был серьезен, когда говорил, что я являюсь частью Хавок, частью семьи. Он не сделает мне больно, по крайней мере, больше нет.

Удивленный вздох срывается с моих губ, когда Вик сменяет свой член на палец, скользя по моей влажности, продолжая дразнить меня. Абсолютно все в моем теле сейчас болит. Зудит от необходимости, как будто каждая молекула загорается и дрожит. Это не помогает.

— Может, пора перестать играться со мн…

Виктор зажимает мне рот рукой и одновременно вводит меня в меня всего один палец. Вздох облегчения застревает у меня в горле, пока Вик держит руку на моем лице, двигая пальцем внутри меня, даря мне такие ощущения, каких я никогда не испытывала раньше. Я качаюсь под стать его движениям, серьезно застряв между его горячим, твердым телом и его рукой.

— Давай, Бернадетт. Это приказ.

Виктор толкает палец еще глубже, прижимая его к моей плоти. Мои соски твердеют от любых ласок Вика, хотя он касается меня ровно столько, сколько считает нужным. Я не получаю ничего больше, это даже меньше, чем то, что было в тот первый раз у стены.

— Я хочу услышать, как ты плачешь, как когда ты сидела на члене у Хаэля.

Еще один стон слетает с губ, когда Виктор подключает еще один палец, вводя их внутрь и наружу в приятном медленном темпе. Это пытка чистой воды, и он это знает. Его смех полон теней и гнева, и где-то маячит разочарование. Ни одна часть Вика не думает, что это развлечение. Для него это необходимость. Он добавляет третий палец, тем самым усиливая удовольствие и наконец опускает ладонь с моего рта.

— Готова? — спрашивает он и тянется к моему клитору, используя естественную смазку моего тела. Его большой палец медленно очерчивает круги. Хотелось бы мне сопротивляться, устроить ему взбучку, но все это слишком хорошо. Я падаю в пропасть, надламливаюсь и разбиваюсь на тысячу кусочков.

— Позволь мне услышать, как ты кончаешь.

Виктор что-то делает своим пальцем, что я падаю через край, начинаю дрожать, и оргазм бьется во мне подобно кнуту. Крик вырывается из моего горла, и я не могу остановить его, уверена, что его было слышно на весь дом.

Оргазм слишком быстро истощает меня, в теле как будто не осталось костей, я своим видом я напоминаю потный и трясущийся беспорядок.

— Хорошо.

Вик шлепает меня по попе и снова наматывает мои волосы на кулак, дергая меня обратно к нему.

— Я же говорил, что ты растаешь подо мной.

Прежде, чем у меня появится минутка отдышаться после его пальцев, он вытаскивает пальцы и тут же заменяет их кончиком своего члена. Держась одной рукой за мое бедро, он яростно входит в меня во всю длину, и я издаю такие звуки, на которые не знала, что могу быть способна.

Вик толкается глубоко, полностью наполнив меня. Мое тело вынуждено растянуться, чтобы принять его, но, к счастью, я к этому подготовилась. Если бы я этого не сделала, его яйцам могло бы не повезти. Он слишком большой, но ему же лучше.

Дыхание слетает с губ, мои руки стиснули простыни, а мое тело качается от сильных толчков.

Удовольствие накатывает на меня неудержимым штормом, этот поток огненной жары, из-за которого приходится стискивать зубы, лишь бы не проронить ни слова. Не хочу, что Вик знал, как на самом деле мне это нравится, как хорошо чувствовать его тело внутри своего. Словно он помечает меня каждым больным толчком, и все же, я не ненавижу это.