Я отмечаю, что некоторые из них едва отдают каким-то цветом, различные оттенки цвета шампанского, золота и другие. Но так или иначе, все они близки к белому.

— Эти платья изготовил французский дизайнер, — начинает она, пока я ищу ценник хотя бы на одном из этих платьев. Пять с половиной штук?! За платье. Черт возьми. Мои пальцы касаются ценника, и что-то внутри меняется. Не то, чтобы я пеклась о свадьбе, церемонии и традициях, но покупать платье только лишь ради того, чтобы позже его продать, заставляет меня чувствовать себя тем еще дерьмом.

— А у вас есть черные платья? — отводя взгляд от бумажки с огромной суммой к удивленному лицу Зои.

— Черное свадебное платье? — уточняет она, как будто подумала, что я предлагаю ей отрезать собственный палец, чтобы повесить его в качестве кружева на моем платье. — Я, эм-м…

Она замолкает, размышляя о чем-то. Зои щелкает пальцами.

— Так, ладно, у меня есть идея. Я отведу тебя в примерочную.

— Значит, черное свадебное платье? — повторяет Оскар, в его очках только и мелькает белый цвет — отражение от всех этих платьев вокруг. — Да ты, оказывается, маленькая бунтарка, — он издает еще один глубокий смех, — Офелия возненавидит это, — пауза. Мы идем к примерочной. — Но Вик, ему понравится.

Зои провожает меня в комнатку, ее движения слишком быстрые, словно она боится упустить образ этого идеального платья из головы. Я не дожидаюсь ее и снимаю с себя одежду, отпихивая ботинки, штаны и куртку в сторону. Я стою в одном нижнем белье, которое дал мне Вик, и мои глаза сужаются при виде отражения.

Татуировки растянулись по всему моему правому бедру. Обе руки забиты рисунками, а у меня на груди растянулись розовые крылья дьявола. Мои бело-розовые волосы прикрывают грудь, а пирсинг в пупке красиво отбрасывает блеск в огнях студии. Каждый сантиметр моего тела отмечен невидимыми шрамами — раны, которые располосовали мою душу, не обязательно тело.

Раздается легкий стук в дверь.

— Войдите, — бросаю я, глядя, как Зои проскальзывает через дверь, держа скрытое от моих глаз платье. Ее бледно-голубые глаза сверкают, когда она вешает его на крючок и расстегивает молнию на чехле для одежды.

— Думаю, что мне удалось найти идеальное для тебя платье, — говорит она в предвкушении, вытаскивая наружу блестящую черную ткань. Она чем-то напоминает бархатное ночное небо над деревенькой, словно Млечный Путь восстал против целого космоса. — Эта ткань называется «Лазаро», — рассказывает Зои, наконец вынимая все платье из сумки, и подносит его ко мне. — Без лямок, с сердцеобразным вырезом, и прекрасной плиссированной юбкой. К нему полагается меховатый ворот. Мы можем попробовать примерить как с ним, так и без него.

Зои подносит ко мне платье, оно переливается и блестит, словно дизайнеру действительно удалось пришить к платью кусок звездного неба.

Как только я вижу, как бы оно на мне сидело, то понимаю, что нашла то самое платье.

Тебе семнадцать, Бернадетт, и весь этот брак — сплошная фальшь. Тебе не удалось найти свою любовь.

Говорю себе, что все это — ничто иное, как деловая сделка, и все обязательно окупится, когда Хавок нейтрализуют Тинга, и тогда Хизер будет в безопасности. В таком случае, мне не так уж и много придется вынести, ведь так?

Зои помогает мне надеть платье, закалывая пластиковыми зажимами лишнюю ткань в области талии.

— Мы, безусловно, подошьем его под вас, чтобы оно сидело идеально, — говорит она, пока я изучаю себя в полный рост, и дыхание резко сбивается. Меня перенесло в фантазии о том, как Вик взбирается на меня в этом платье, его руки скользят по мерцающей ткани, его губы целуют мои голые плечи.

Господи.

Я действительно не в себе, не так ли?

Пока я стою, не двигаясь с места, трясусь и разрушаюсь на кусочки, Зои подносит мохнатый кусок ткани, делающий акцент на шее. Она закрепляет его сзади и отходит, позволяя мне рассмотреть себя в трех огромных зеркалах на стенах передо мной.

— Что мы думаем? — спрашивает она после того, как, должно быть, прошло достаточное количество времени. — Есть какие-нибудь мысли? Мы можем попробовать это же платье, но в цветах слоновой кости или шампанского.

Когда я ничего ей не отвечаю, Зои подходит ко мне и нежно касается руки.

— Как думаешь, твоя мама захотела бы увидеть тебя в этом платье?

— Моя мама умерла, — ложь легко соскальзывает с моих губ, и Зои смотрит на меня своими большими голубыми глазами.

— Мне жаль, я не хотела…

— Все нормально, — отмахиваюсь я и провожу пальцами по пушистому украшению. — Оно мне нравится. Но сначала, мне бы хотелось узнать, что скажет мой друг. На самом деле, он один из известнейших трансвеститов в районе Портленда, он знает этого дизайнера.

— О, да, конечно, — Зои немного тормозит, но все же кивает. Готова поспорить, что она прикидывает, сколько мне лет, действительно ли я могу позволить себе это платье, и попробую ли я его украсть. Но потом она покидает примерочную, оставляя дверь открытой для Оскара. — Я буду здесь, когда вы закончите. Дайте знать, если вам что-то потребуется.

Пепельные глаза Оскара застыли на моем отражении в зеркале, сужаясь до щелок, пока Зои тихонько прикрыла дверь.

— Ну что же, ты сделала правильный выбор, а я разбираюсь в дизайнерских платьях.

Он поднимается по ступенькам, пока не останавливается прямо за моей спиной. Его дурацкие татуировки смотрятся великолепно на пару с костюмом и моим платьем.

— Это само совершенство, — руки Оскара парят над черными перьями моего платья, заставляя тонкие волоски на теле подняться. — Виктор будет доволен.

— Виктору… — начинаю я и хочу к нему повернуться. Но Оскар хватает меня за плечи и держит на месте, его напряженный взгляд утаился за толстой оправой его очков. По идее они должны делать его занудным или хотя бы деловым, но чернила, протянувшиеся от его шеи до обеих рук явно этому препятствуют. — Ты сосешь его член просто ради удовольствия? Что ты думаешь о платье?

Я изо всех сил стараюсь не думать об Оскаре Монтоке в начальной школе и о том, как однажды мы с ним сделали платье из строительной бумаги. У меня потом были неприятности, вызванные тем, что под тем платьем на мне ничего не было. То, что он сейчас стоит здесь, кажется правильным, хотя я почти уверена, что он меня ненавидит.

— Что я думаю о платье? — спрашивает он, проводя пальцами по моим голым рукам. Закрываю глаза и облизываю губы. Открыв их снова, я замечаю, что он хмурится. — Я думаю, что оно должно служить для одной цели — чтобы ты прошла в нем по проходу и вышла замуж на Вика.

— Какой же ты говнюк, — бурчу я, крутясь в его хватке, и наконец поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом, пока мое сердце громко отбивает удары. Оскар опускает на меня взгляд, лишенный каких-либо эмоций. Но его брюки… Я вижу четкое очертание под тканью его брюк. Поднимаю к нему глаза, бросая очередной вызов:

— Если тебе наплевать на платье, то почему ты такой твердый?

— Я не могу контролировать свое тело, — говорит он, вновь наклонившись к моему уху. Его руки скользят по моей талии. Он касается меня, пока на мне надето свадебное платье для другого мужчины. Это неправильно? Считается ли это изменой? Но ведь я девушка Хавок, ведь так? Я должна ублажнять каждого из них. Разве не в этом суть?

— Что с тобой не так? Как ты можешь трахать того, кто так с тобой обращался? В прошлом году Вик почти уничтожил тебя, и все равно, сейчас ты у него на побегушках, как жалкая сучка.

Я отклоняюсь назад, размахиваюсь, и бью Оскара так сильно, как только могу. Звук столкнувшейся плоти о плоть разносится эхом по маленькой комнате, и он тут же ловит мое запястье железной хваткой, потянув в сторону. На его лице расцветает улыбка, которой не было раньше.

— Все в порядке? — спрашивает Зои, осторожно заглядывая к нам через щель в двери, на ее милом личике застыла тревога.

— Все хорошо, — подаю голос я, не переставая смотреть на Оскара, я отказываюсь отводить взгляд. — Мы берем чертово платье.