Я готова узнать кого угодно в этом мужчине, даже своего отца, что было бы неудивительно: не то, чтобы он на такое способен, просто с каждым днём я все больше осознаю, что они с мамой скоро разведутся, и у каждого из них, наверняка, давно есть роман на стороне. Я так хотела бы ошибиться или обознаться, но нет, всё было именно так. Статным мужчиной, не выпускающим из рук мальчишку, оказался именно Ян Дмитриевич.

Не знаю, как быстро мы оказались у меня дома — окончательно ушла в собственные мысли. Мама давно помогла Маше с платьем и накормила её своим фирменным тортом, от которого я отказалась.

— Пока, Лер, — восклицает подруга, перед тем, как я закрываю за ней дверь и собираюсь пойти в свою комнату — не тут-то было, по дороге меня останавливает мама.

— Лерунь, что-то случилось? — встревоженно спрашивает она. — Целый вечер поникшая какая-то, молчишь. Не похоже на тебя. С Кириллом поссорилась?

— Нет, мам, всё замечательно, просто устала, — выдавливаю свою коронную улыбку. — Ходить с Машей по магазинам — одно мучение, мозг плавится от того, сколько-дцать платьев она перемерила, — мама кивает, будто принимая мою ложь, после чего я спокойно скрываюсь в своей спальне.

Сначала гружу себя разными делами, в первую очередь отдавая предпочтение реферату по «Этнографии», и только когда усталость берёт свое, бросаю всё, удобно умащиваясь на подоконнике. Он такой большой и комфортный, как на самых атмосферных картинках в интернете. К тому же, полностью оккупированный подушками и пледом.

Когда мы только начинали делать ремонт, этот подоконник был главным моим условием, и без него я не шла ни на какие компромиссы. До последнего не хотелось прощаться со своей прошлой комнатой — была без ума от обоев с фосфоровыми звёздами, что светились по ночам.

Этот подоконник стал для меня неким «местом силы». Обожала читать книги именно здесь, или же, как сейчас, выключив свет в комнате, забираться на него и укутываться в теплый, мягкий плед. За окном темно, в комнату проникает только лунный свет, а я любуюсь на звезды, которые сегодня особенно сильно усыпали тёмное небо.

Не могу перестать думать об Яне Дмитриевиче, и никак не даю себе отчёт отчего так. Ощущаю, что меня задело увиденное в парке. Хотя что в этом странного? Взрослый человек, двадцать шесть лет по моим подсчётам, соответственно, семья и ребёнок вполне объяснимые вещи.

В моей голове даже не гадалось, что у него уже есть собственная семья. Хотела узнать его получше, но и мысли не приходило, что он уже занят кем-то. И размышления, что сейчас безустанно летают в моей голове безумно пугают и напрягают меня — с каких пор он начал занимать в них столько места?

Мне становится необъяснимо обидно. Чувство, будто меня поматросили и бросили, хотя ещё никто и не матросил. Между нами ничего не было и не могло быть. События, связанные с ним за три недели, как-то грели меня изнутри… Первый раз, когда он «спас» меня, следующий, когда пришлось пожертвовать свободным вечером и провести его за проверкой тестов, или же вчера, когда он обнял меня, и я снова ощутила аромат его парфюма так близко.

Осознание тяги к нему больно хлестнуло по нервным окончаниям, а на душе ещё яростнее заскребли кошки. Вроде, из-за него я почувствовала хоть какую-то опору под ногами, как бы это ни звучало эгоистично, а сейчас её резко отобрали, и я снова дезориентирована.

С одной стороны, хорошо — теперь знаю, что у него есть семья. Но продолжаю безустанно думать о том, что не увидь его сегодня — не поняла бы, что меня буквально притягивает к нему неведомой силой. До было проще, а теперь сижу до ночи, вспоминая моменты и придавая им какой-то особый смысл, которому изначально нет места в этой истории.

Да, Валерия, у тебя уже крыша едет. Забивать себе мозг человеком, с которым при любом раскладе ничего не может быть. Просто придумала себе всё это, приняв обычную поддержку за что-то большее. Видимо, мне просто настолько одиноко из-за разрыва с Кириллом, что мозг начинает полностью отказывать в здравом мышлении.

Ещё и чёртов Кирилл, который так и маячит перед глазами каждый будний день в обнимку с Инессой. Желание долбануть её лицом об стену никуда не делось, дайте мне только подходящий момент, и она пожалеет обо всем, что только совершила в своей жизни. Не хочу видеть его, но выбора нет. Когда встречаемся, отвожу взгляд. Мне неприятно, что он повёл себя так, и даже слушать не стал мои оправдания. Дорогой человек просто выкинул меня из своей жизни и, похоже, не жалеет об этом. Ну что же, флаг ему в руки, как говорится.

Да и вся ситуация в университете потихоньку сходила на нет. Некоторые, конечно, ещё шептались за спиной, а те, которые посмелее — высказывались в лицо, за что, собственно, и получали пощёчины и вразумительные ответы с моей стороны, после чего лезть ко мне им расхотелось. Тем более, я перестала обращать внимания на их попытки меня задеть, несмотря на тяжесть, что возникала в груди от этой несправедливости. В такой ситуации никогда не нужно подавать виду, как сильно тебя цепляет происходящее и четко отстаивать свои границы — стаду станет скучно задирать по поводу и без.

Время начало напоминать засасывающую воронку, и очередной месяц учёбы пролетел в мгновение ока. Первые студенческие каникулы уже казались настолько близкими, что дарили некое облегчение и скрашивали нервное напряжение от приближения первой сессии. Как самый настоящий победитель по жизни, умудрилась заболеть и неделю пришлось сидеть в четырех стенах своей комнаты и корпеть над учебниками и конспектами, что один за другим присылала Маша. Самочувствие стало намного лучше, поэтому я вовсю готовилась к завтрашнему семинару — что с меня спустят три шкуры за неделю пропусков, сомнений не возникало.

В общем и целом, учёба начала даваться сложнее — несмотря на то, что университет в нашем городе очень уступал своим уровнем престижным заведениям, знания требовали, как и везде. Информация перестала запоминаться как раньше, и решать примеры, и прочие задания стало сложнее.

Ян Дмитриевич. Теперь это имя начало вызывать в моей голове странную реакцию. Неосознанно начала избегать его. Стала приходить на его занятия за пару секунд до начала, иногда, когда не приходилось, даже не здоровалась, заставляла себя не смотреть на него на парах, что, вроде как, удавалось.

Кое-что сразу стало ясно, как белый день — я знатно накрутила себя насчёт наших «особенных» отношений. Он всего-то просто помог мне, как поступил бы с каждой другой студенткой, забредшей в суровые жизненные проблемы. А я, глупая идиотка, пыталась найти в его поступках скрытый смысл. И с чего вообще? Я ведь в первых рядах всегда считала, что подобные отношения не имеют места быть.

Окружающие начали больше общаться со мной, даже здороваться, буря возмущений в мой адрес утихла. Благодаря этом и постоянной поддержке Маши, жизнь начинала снова вливаться в свою колею, вытесняя из головы всё пережитые проблемы.

Занятая подготовкой к семинару, я и подумать не могла, чьё сообщение может нарушить моё стабильное душевное состояние. Человек, о котором всё никак не получалось совсем не думать, решил вот так просто снова разбередить моё сердце. Пробежавшись одними пальцами по экрану телефона, снова встревожил ещё не затянувшиеся раны.

«Лера, привет», — желание поскорее закрыть вкладку, не отвечая, грохнуло, как обухом по голове, но вместо этого я застыла и наткнулась на следующее сообщение. — «Можешь не отвечать, но мне нужна твоя помощь. Аня капризничает, никак не могу успокоить, сможешь прийти?»

Сердце торкнулось от прочитанного. Аня — это младшая сестра Кирилла. Сейчас ей практически год, а родилась, когда мы начали встречаться. Родители беспрекословно оставляют дочку на Кирилла, когда у них появляются срочные дела на предприятии. У них собственный бизнес, если не ошибаюсь, что-то связано с журналистской деятельностью.