Садится прямо мне на колени..

Да. Я дал ей это. Дал ей ровно одну секунду, чтобы осознать, что произошло: кресло не было пустым. И дал ей возможность прийти в себя, но за это время совсем потерял над собой контроль.

Одной рукой зажал рот, чтобы она от страха не переполошила всю округу, а второй прижал к себе. Она дернулась, и проехала своей округлой, аппетитной попкой по моим коленям прямо к точке моего желания.

Член прострелило от этого дикого ощущения обладания.

Черт, да она точно в моих руках!

— Лена, не бойся, это я, — практически прошелестел в ухо, и она сразу обмякла в моих руках.

Ооо это бесподобное ощущение, гораздо круче, чем когда я держал ее в воде.

Нежная шелковая кожа покрылась мурашками, и я почувствовал, что виной тому не холод леса, перепад температур, а мое присутствие.

Волоски на шее под линией роста волос встали дыбом, — да, моя хорошая, я тоже возбужден.

Она чуть дернулась вперед — назад и мой член тут же пришел в боевую готовность. Лена, поняв это, прижалась еще больше своей попкой ко мне, вжалась так, что не вздохнуть, — ощущение потрясающее.

Чуть повернула голову, и я, получив доступ к ее шее, провел носом вдоль нее, втягивая воздух сквозь зубы.

Ччеерртт. как же вкусссно

Убрал руку от ее рта, прихватил за волосы, услышав вздох, запустил руку под футболку.

Погладил голый живот, задел мизинцем ногу, запустив дрожь по ее телу.

Аххррр…

Провел ладонью выше, коснулся горячей, мягкой груди, ухватил сосок, пропустил между пальцев.

Ооууу…Лена задрожала вся, целиком, будто землетрясение началось — такое обоюдное желание охватило нас в темноте.

Я куснул ее мочку уха, лизнул невыносимо вкусную шею, повернул ее голову к своему плечу, чтобы поцеловать…

Швввирк, швииирк…

Чтоо это?

Пссст…пссст….

Перевел осоловелые глаза на верх, в небо, оглянулся вокруг, глянул вперед.

Ничего не понимаю. Кто я? Где мы? Что происходит?

О нет. На крыльце стояла Вера. Слепо щурясь в темноту, она пыталась свистеть.

— Леен! — не выдержав, позвала она. — Ты тут?

Тряпкина в моих руках вздрогнула и тоже посмотрела в сторону Веры.

Мои руки на ее груди замерли, прожигая клеймо.

Лена откашлялась, и Вера, услышав ее, радостно прошептала:

— А я проснулась, смотрю, тебя нет. Заволновалась.

— Все хорошо, Вер! — овладев голосом, сказала моя ночная нимфа.

Положив свои ладошки на мои руки, она отбросила их, как развязанные шнурки, в стороны.

— Нет! — сказала она, вставая, чуть повернув голову ко мне. — Нет и нет!

— Вер, да я тут! Воздухом вышла подышать, — сказала она моей сестре, ускоряя шаг.

Как только обе девушки скрылись в доме, я вскочил. Сбросил одежду прямо у кресла, и обратился в волка. Убегая от дома дальше, дальше в лес, мне становилось лучше. И чем большее расстояние становилось между моим сердцем и моей собственной берлогой, в которой осталась Ленка, мне было лучше.

Черт бы ее побрррал!

Наутро, после всех этих бесконечных разговоров, я заказал строительные материалы, которые неожиданно доставили буквально через час-полтора.

Я настолько удивился быстрой доставке, что не сказал ни слова о том, что планирую все это вернуть в магазин, как только "дорогие гости" уедут.

Потому что они вконец все меня достали. Все. И эта блондинистая мисс Давайте-все-здесь-переделаем в первую очередь!

И я решил пойти на крайние меры. Устроил им экскурсию. Купил тур на троих и торжественно подсунул Вере.

Они поохали, поахали, но согласились. Конечно, чего бы им не согласиться?

Я так радовался, когда слушал, как они внизу собирают вещи, как не радовался наверное, никогда…

Экскурсионный тур длится всего два дня, но даже этого мне точно хватит для того, чтобы прийти в себя, немного развеяться, побыть в шкуре волка и хоть чуть-чуть выветрить запах этой вредной девчонки из своего жилища одинокого волка!

Наконец-то, свобода! Наконец не будет нытья про покосившийся туалет на улице, отсутствие горячей воды, разваливающихся ступеней и занозливый стол. Наконец хижина будет похожа на мужское жилье, приличествующее волку: пахнущее пылью, лесом и деревом.

Как только девчонки отбыли, я тут же отдал ключи своему другу-медведю, обратился в волка и, радостно поскуливая, потрусил в лес, огибая стройматериалы, которые решил сдать в магазин при первой возможности после отъезда "дорогих гостей". Да, вот тебе, Леночка! Я- настоящий мужик, зверь, ррррр!

Мы ехали в автобусе, и я все думала, думала, вспоминала мою жизнь тогда, пять лет назад…

С Верочкой я была знакома всю свою взрослую сознательную жизнь и всегда она говорила о своем брате Пашеньке. Хотя сейчас, да и тогда, когда я с ним познакомилась, на Пашеньку он совершенно не тянул, а являлся настоящим Павлом. Вот так, с придыханием, Пааавел, я и называла его какое-то время. До тех пор, пока он не умер для меня. Совсем.

Я уже говорила об этом, а сейчас расскажу, почему!

На первом курсе, в неполные восемнадцать, меня почему-то сразило юношеское акне, от чего и развились проблемы с общением. Особенно-с противоположным полом. И когда Верочка пригласила меня к себе домой, после посвящения в студенты, я просто обмерла от красоты неземной в лице Пааавла. Жили Верочка с братом вдвоем, и никто, кроме них, не увидел, как в один миг в дверях обычного сталинского дома в двухкомнатной квартирке, прихожей с несвежими обоями меня настигла настоящая любовь. Огромная как небо, бездонная как море, безнадежная как река Стикс.

Паша посмеялся над моим прифигевшим видом, Верочка вздохнула и провела в свою комнату, и с той поры закрутилась моя слежка за предметом обожания.

Паша вел обычный дня нашего захолустья образ жизни. Он, как и мы, ездил на учебу в город из центра, иногда даже в одно и тоже время с нами на рейсовом автобусе, подрабатывал грузчиком в магазине напротив дома и как настоящий взрослый студент-третьекурсник, делал рефераты первокурам по своей загадочной для меня автомеханической специальности.

И все это делалось просто и спокойно, чтобы Верочка не чувствовала себя финансово обделенной.

Но еще одна сторона была от нас закрыта. Это его личная жизнь. В универе Паша был всегда окружен длинноногими девицами с других факультетов, и мне приходилось только страдать, невыносимо тяжко вздыхать, когда я встречала его с очередной красоткой.

Кончилась зима, пролетела весна, то первое лето в честь успешного окончания первого курса я провела в деревне у бабушки и деда на плантациях с бесконечным поливом и прополкой грядок, а в августе отдохнула в Туапсе, где мне очень, конечно же, понравилось. И вот под палящим солнцем и горячим ветром прыщики исчезли как сон, а нежная кожа покрылась легким оливковым загаром, белокурые же пряди, выгорев на солнце, приобрели остро модный оттенок. Осенью я вернулась домой и стала невероятно популярной красавицей среди своего потока.

В конце сентября мне исполнилось девятнадцать, а неделей позже Паша явил свое истинное, отвратительное обличье во всей красе, после чего благополучно умер. Для меня.

В университете отмечался традиционный день первокурсника, и несколько желающих факультетов, в том числе автомеханический и филологический, выехали на базу.

Стояла чудная сентябрьская погода, осеннее солнышко припекало совершенно по-летнему, все кругом были дружелюбно настроены, чему способствовало большое количество еды и выпивки.

Все время испытаний для первокурсников, в котором мы с Верочкой были задействованы в числе организаторов, я выискивала глазами Пашу, решив признаться ему в своем нежно перенесенном через год учебы чувстве, но того все не было.

И когда на поляне он наконец появился вместе с отставшей группой, сердце мое глухо бухнуло — и остановилось. Я смотрела на черноволосого красавца, не в силах отвести глаз, а потом поймала его ответный взгляд — и расцвела как майская роза.