Поэтому, вместо «негроиды», «монголоиды», «европеоиды» более корректно и даже эпично было бы говорить «люди жары́», «люди тепла́», «люди хо́лода».

В дополнение к солярной адаптации, свою роль в расогенезе играли случайные факторы, повлиявшие на частоту распространения аллелей и генотипов в той или иной популяции. То есть факторы, которые случайно, но эффективно разнообразили внешние признаки когда-то похожих популяций. Благодаря этому появились многие внутрирасовые отличия. Это процесс аллельной дивергенции, разветвления базовых генотипов у вновь образующихся популяций. Особенно часто такое происходило в период первичного расселения людей по планете. От любой материнской популяции могла отделиться молодая семья, основатели которой имели какие-либо редкие индивидуальные отличия во внешности или физиологии. Позднее эта молодая семья могла размножится до крупной группы сородичей, особенно если их редкое отличие генотипа было ощутимо полезным. Тогда случайный и когда-то редкий признак становился в новой популяции практически всеобщим. Также, соотношение доминирующих признаков в популяции могло кардинально меняться в результате различных бедствий. Часто стихии, эпидемии, конфликты сокращали генофонд крупной популяции до небольшой семейной группы. Если после катастрофического сокращения популяция всё-таки восстанавливалась, то её уже составляли потомки нескольких выживших когда-то индивидов. То есть все потомки могли унаследовать от выживших предков совершенно не типичные для прежней популяции признаки.

Примером эффективного синтеза солярной адаптации и аллельной дивергенции является монголоидная раса. Семейная группа прародителей этих народов вышла из азиатских степей. Их смуглый цвет кожи – это адаптация к жаркому солнцу. А суженный за счёт верхнего века разрез глаз – это полезная дивергенция, ставшая их конкурентным преимуществом среди постоянных степных ветров.

Диверсификация базовых рас на многочисленные субварианты, как и межрасовое смешение, продолжаются до сих пор, но в современной цивилизации эти процессы больше не зависят от природных факторов. На смену естественному отбору – «закону джунглей» – пришли факторы социального и гуманитарного отбора.

Этнос – это генетически и социально самовоспроизводящаяся общность людей, поэтому этнос может появиться и избежать кровного вырождения и социальной деградации только на основе многочисленного племени, состоящего из многих родов, в каждом из которых – много семей. Как минимум, это несколько тысяч людей, естественным образом имеющих общее расовое происхождение и внешнюю генотипическую схожесть. Такие племена, то есть первые этносы, стали появляться не ранее 10 тысяч лет назад.

Чтобы этнос сформировался, племя или союз племён в его основе должны совместно просуществовать десятки поколений, в рамках общей территории проживания или общих миграций. Устойчивость общности людей во времени приводила к единству языка, способов ведения хозяйства, обычаев, верований, менталитета. Люди становятся этносом только тогда, когда принимают общую мифологию своего происхождения, общую историю, обретают коллективное самосознание и самоназвание. Без этого единства этноса быть не может.

Этнос – это базовая единица существования людей во времени и пространстве, это гарантия преемственности поколений и передачи знаний, это основа социального прогресса, включая и культуру, и технологии.

Самоорганизация людей в этносы предоставила им подавляющее конкурентное преимущество над разрозненными семейными и родовыми группами людей. Такое же кардинальное преимущество когда-то получили первобытные семьи, первыми прошедшие расовую адаптацию – именно они заселили соответствующие части света. На этот раз этнические племена обрекли на тотальное вымирание или ассимиляцию все более мелкие неэтнические группы людей на Земле. С той поры заселение планеты и развитие общественных отношений велись исключительно этносами или их союзами. Биологическая эволюция Хомо сапиенса окончательно превратилась в социальную историю Человеческой цивилизации.

В наиболее благоприятных для социального прогресса географических регионах, где к тому же образовалась более высокая плотность заселения и конкуренция, около 12 – 10 тысяч лет назад не осталось никаких семейных групп, а ещё через 2 – 3 тысячи лет не осталось даже крупных родов. Единственной формой социальной организации стали племена-этносы или союзы таких племён.

На остальной пригодной для жизни территории суши племенная организация вытеснила семейно-родовую примерно от 6 до 2 тысяч лет назад. И лишь в наиболее экстремальных природных зонах, по границам пустынь или снегов, в отдалённых джунглях или высокогорьях, семейно-родовые группы продолжали сохраняться, кое-где дожив и до современности.

Для первых же этносов главной стратегией существования стало увеличение своей численности и расширение своей территории. Такая экстенсивная биологическая стратегия послужила основой социальной стратегии выживания древних людей совершенно естественным образом.

Территориальное расширение происходило исключительно с помощью захвата, так как к этому времени вся удобная для жизни территория планеты уже была заселена, пусть порой и не очень плотно, потомками первой волны расселения Альфа-популяции. Эти потомки иногда уничтожались пришедшими племенами, но чаще ассимилировались и влияли на генофонд племён, а порою способствовали появлению новых этносов, и даже новых субрасовых сообществ.

Позднее любое этническое племя, стремясь занять новую территорию обитания, неизбежно сталкивалось с другим этническим племенем, либо автохтонным, которое там образовалось, либо с тем, которое пришло туда раньше. Столкновение двух этносов приводило либо к их союзу с частичной взаимной ассимиляцией на культурном и генетическом уровне, либо к полной ассимиляции одного из них, либо к уничтожению одного из них, либо к отходу более слабого этноса в другой регион обитания.

Первые большие племена, то есть первые по-настоящему крупные этносы, стали образовываться на основе обычных племён около 9–7 тысяч лет назад, в нескольких благоприятных для сельского хозяйства регионах планеты. Это были этносы, которые первыми сумели перейти к реальному производительному хозяйству – включая и животноводство, и растениеводство.

Только переход на масштабное производство зерна, бобовых и мяса позволил некоторым племенам резко повысить продовольственную обеспеченность и сделать качественный демографический переход. Ранние племена, не знавшие земледелия и постигшие лишь самое простое скотоводство, насчитывали от нескольких сотен до 1–2 тысяч человек. В отличие от них, сельскохозяйственные племена разрастались до десятков тысяч человек. Но ареалов существования таких больших племён-этносов было совсем немного.

Для перехода к новой основе жизнедеятельности в социуме должен произойти настоящий когнитивный прорыв. Для такого прорыва человеку необходимо наблюдать отчётливое чередование времён года, замечать жизненные циклы природы, растений, животных, смотреть на ритмичные изменения температуры, на сезонную динамику количества солнечных дней, на смену типов осадков. Только такие климатические условия естественным образом подводят человека к анализу чередования природных условий, к прогнозированию появления и исчезновения ресурсов питания, и в итоге – к осознанию возможности своего участия в жизни растений и животных, к желанию приспособить их под свои нужды.

По указанным причинам, в тропиках и субтропиках сельское хозяйство, как новый способ жизни, впервые зародиться не могло: прямолинейно-однообразный климат препятствует когнитивному прорыву социума. В такие климатические зоны сельское хозяйство было привнесено извне. Хотя, конечно, после этого сельское хозяйство могло весьма успешно развиваться, даже обгоняя по уровню технологий регионы своего зарождения.