Другие племена второй волны, обосновавшись на менее заселённых локальных территориях Русской равнины, наладив дружественные отношения с коренным населением, сохранили свою этничность и языки уральской семьи.

Третья волна уральцев пришла в IV–V веке нашей эры в малонаселенные территории современных Финляндии и Эстонии. Южнее им пройти не дали русские князья. Основная часть мигрантов там и осела, благополучно существуя до наших дней. А те уральцы, что решили пройти дальше – на территорию Швеции и Норвегии – были вскоре частично истреблены, частично ассимилированы пост-арийскими германскими племенами.

Уже в раннем средневековье очаг предыдущего племенного расцвета уральцев – Восточный Урал – пришёл в упадок и опустел. Причины типичны – метрополия уральцев была обескровлена постоянными исходами наиболее пассионарных социальных групп, хозяйственный уклад переставал развиваться, к тому же в V–VI веках произошло серьёзное похолодание, сделавшее очень неуютным проживание в зонах с резко-континентальным климатом.

Таким образом, в истории формирования этнической карты человечества было пять великих миграций.

Говоря о древних народах, мы имеем в виду первые государства, или, как минимум – большие племена и племенные союзы, обладавшие начальными признаками государственности.

Древние государственные образования можно с некоторой долей пафоса разделить на народы Дерева, народы Кожи, народы Камня.

Первое государство и первый народ сформировались на Алтае, это было государство артаев. В этом регионе много леса. Закономерно дерево стало основным материалом для строительства, для изготовления предметов быта, орудий труда, культовых изделий, носителей письменной информации, для организации погребений. Дерево крайне недолговечно в веках. Естественно, «деревянных следов» древних цивилизаций, их городов и крепостей найти невозможно. Поэтому романо-центристская западноевропейская историческая наука уже 300 лет навязывает миру идею, что в лесных зонах никаких древних государств не существовало, что там в лучшем случае обитали дикари. Западные историки, говоря попросту, утверждают, что существование первых цивилизаций доказывается лишь наличием каменных руин. Но это абсолютно не так, а ровно наоборот: народы Камня появились последними. Выходя из алтайской метрополии, многие племена народа Дерева достигали, в первую очередь, благоприятных лесных зон на юге и в центре Русской равнины, на Кавказе, в Центральной Европе. Здесь они в V тысячелетии до нашей основывали новые государства, сохраняя культуру Дерева. Использовать дерево в строительстве, в хозяйствовании и в быту гораздо выгоднее, проще и быстрее, чем камень или керамику. На ранних этапах развития государственности наличие неограниченных ресурсов дерева было неоспоримым эволюционным преимуществом. Это преимущество было значительно важнее развитой торговли и во многом даже важнее гонки технологий.

Необходимо заметить, что урожайность возделываемого участка при подсечно-огневой системе земледелия значительно выше, чем в зоне степных и луговых чернозёмов или пойменных заливных участков. Даже с учётом более высоких трудозатрат, такой способ земледелия был абсолютно конкурентоспособным в хозяйственном плане, а в социальном давал неоспоримые преимущества. Поясним.

При подсечно-огневом земледелии люди должны жить небольшими общинами (3 – 10 семей), рассредоточенными по обширным лесным территориям. Только небольшая община в состоянии прокормить себя методом последовательной вырубки земельных участков, каждый из которых засевается в течение 3–5 лет, а потом отдыхает, восстанавливается, вновь зарастая лесом в течение 15–20 лет. Чтобы избежать ненужных кочёвок, вблизи деревни должно быть достаточно участков, находящихся на разных стадиях: подсеки, вырубки, поджога, засева, восстановления. При этом, на каждую из таких стадий необходимо иметь по несколько участков (во-первых, для подстраховки, а во-вторых – для посадки разных видов растений). Вырубать и сжигать на каждую такую стадию огромные участки леса, как современные аэродромы, чтобы прокормить большое село, никому не было под силу, да и не имело смысла. Поэтому народы Дерева на 90–95 процентов жили в небольших, раскинувшихся по бескрайним лесам поселениях (деревнях), и лишь на 5 – 10 процентов в городищах, как центрах торговли и ремёсел.

Такая рассредоточенность населения позволяла естественным образом избегать эпидемий и счастливо преумножаться численно.

Обособленность поселений обеспечивала их высокую независимость от правителей и стимулировала ментальную самостоятельность общин в социальном и хозяйственном плане.

Небольшие лесные поселения обеспечивали идеальную защиту от любых пришлых завоевателей. Пойди-ка, отыщи всех по лесам, будь там даже десятки тысяч людей в радиусе нескольких дней пути.

Раз в несколько поколений каждая община вынуждена была дробиться и отправлять часть семей вовне, на освоение новых участков. Таким образом, подсечно-огневое хозяйствование прямо обуславливало естественную территориальную экспансию народов Дерева.

Постоянная, вынужденная территориальная экспансия заставляла людей обживать даже суровые и труднодоступные территории, так как в комфортных географических и климатических зонах всегда уже кто-то живёт и всегда готов биться. Суровые условия жизни закаляют и сплачивают народ.

Именно благодаря перечисленным преимуществам славяне, как наиболее типичные представители народов Дерева, заведомо стали самым многочисленным народом в Европе и заняли поистине огромную территорию.

Перечисленные драйверы социально-экономического развития народов Дерева работали вплоть до середины I тысячелетия до нашей эры. То есть до того времени, когда произошло серьёзное развитие каботажного и речного судоходства, обеспечившее появление заметной межплеменной (международной) торговли и товарной специализации племён, народов и государств. Торговля и товарная специализация вызвала появление больших торгово-ремесленных полисов, стремительное развитие технологий и сословной специализации, концентрацию населения и его полный контроль со стороны правителей, использование рабского труда в сельском хозяйстве, переход к огромным агрохозяйствам вокруг больших городов в рабовладельческих государствах, и так далее.

Как мы уже выяснили, народы Дерева, достигая в регионах Алтая, Саян, Байкала государственности, продовольственной обеспеченности и многочисленности, неизбежно сталкивались с проблемами перенаселения и социальной опасности, исходящей от повышенной пассионарности «лишней» молодёжи. Поэтому, закономерным выходом для властей была организация дальних миграций избыточной части населения. Но с Запада и с Востока вокруг зоны формирования первых государств – бескрайние, трансконтинентальные евразийские степи. В степях нет деревьев. Естественно, что те миграционные племена, которые, выходя из метрополии, оставались жить в степях, переходили на кочевой образ жизни, в основе которого скотоводство. И конечно же, основным материалом для изготовления жилья, предметов быта, носителей письма, культовых изделий и погребений становилась кожа домашнего скота. Народы Дерева трансформировались в этих регионах в Народы Кожи. Но кожа крайне недолговечно в веках. Поэтому западноевропейские историки доказывают отсталость и позднее происхождение кочевых народов по сравнению с «древнейшими» цивилизациями, оставившими каменные следы. Но это – не правда. На само деле, народы Камня сформировали устойчивые этносы и создали свои прото-государства значительно позднее народов Кожи.

Прежде всего, народы Камня – это древние народы Средиземноморья и Северной Африки (Финикия, Микены, Греция, Рим, Египет, Карфаген и другие), народы первых государств Передней Азии (Шумеро-Аккадские государства, Вавилон, Ассирия и другие).