Гора перед Пруитом продолжала непостижимым образом расти. Никогда раньше он не видел, чтобы повара пускали в ход столько сковородок и кастрюль. Но наконец до него дошло, что Уиллард нарочно заваливает его работой. Эта мысль в первую минуту показалась ему такой нелепой, что поначалу он сделал скидку на разыгравшееся воображение: чувствовать, что ты с ног до головы вымазан жирной грязью, так унизительно, что поневоле стараешься успокоить свое самолюбие какими-то бредовыми измышлениями, подумал он. Но куча у мойки все росла, и было ясно как день, что ни одному повару никогда не понадобилось бы сразу столько сковородок и кастрюль даже для офицерского банкета с женами.

И только часов в десять – когда уже убрали со столов и Маджио с превеликим удовольствием отослал своих подносчиков на строевую подготовку, когда Блум и Трэдвелл уже кончили мыть посуду и вместе с Маджио, злясь, что должны работать без перерыва, уселись чистить картошку, а Пруит, все так же согнувшись над дымящейся засаленной мойкой, с завистью поглядывал на упругие ладные картофелины в прохладной чистой воде, от которой на руках не остается жира, – только часов в десять Старк заметил, что в кухне происходит что-то необычное. Уиллард был не дурак и ни разу не пожаловался, что Пруит работает медленно.

– Пруит, твоя мойка что-то сегодня отстает, – сказал Старк, подходя к нему и глядя на груды грязных сковородок. – Давно пора было все домыть.

– Наверно, медленно мою.

– Сковородки опять будут нужны, и очень скоро.

– Они, я вижу, все время нужны. Я некоторые уже по третьему заходу мою.

– Сковородки для того и существуют, чтобы в них готовили.

– Но плевать-то в них зачем? Мне всю жизнь втолковывали, что хороший повар зря сковородки пачкать не станет. Хороший повар старается, чтобы солдаты на мойке не загибались.

– По идее, конечно. – Старк достал кисет и начал сворачивать самокрутку, глядя себе на руки с тем смущенным, виноватым выражением, какое появляется в глазах у честных полицейских и сержантов, когда они вынуждены пользоваться данной им властью.

– Тогда подай на меня рапорт. Быстрее я работать не могу.

– Я без нужды внеочередные наряды навешивать не люблю, – уклончиво сказал Старк, и от сдержанного, но искреннего понимания в его голосе на душе у Пруита потеплело, и Пруит забыл, что не кто иной, как Старя, уверил его, что Уиллард пакостить не будет.

– Хочешь, я тебе скажу откровенно, что я обо всем этом думаю?

– Конечно, – кивнул Старк. – Я всегда стараюсь выслушать обе стороны. Что же ты думаешь? – Он поднял на Пруита глаза, которые смотрели строго, но все понимали.

– Я думаю, что Уиллард нарочно пачкает сковородки, чтобы я зашился. Это мне за то, что я утром не захотел к нему подлизываться. Вот что я думаю.

– И теперь, значит, он тебя имеет, как хочет?

– Вот именно. Если не веришь, посмотри сейчас на него. Вон он, сволочь толстобрюхая.

Уиллард наблюдал за ними из другого конца кухни, он стоял, весь подавшись вперед, вытянув шею и напряженно прислушиваясь, но при этом делал вид, что работает.

– Уиллард! – окликнул его Старк. – Иди сюда. Быстро! Парень тут крутится так, что от него скоро дым пойдет, – сказал он, когда Уиллард подошел к мойке. – Он говорит, ты нарочно пачкаешь сковородки, чтоб подвести его под внеочередной. Что ты на это скажешь?

– Если готовить, как полагается, сковородки всегда пачкаются.

– Ты мне, Жирный, мозги не пудри, – сказал Старк.

– Какого черта! – возмутился Уиллард. – Я что, должен вести счет каждой грязной сковородке, потому что какой-то сачок боится надорваться?

– У меня не десять рук, – не выдержал Пруит. – Чего ты от меня хочешь?

– От тебя требуется совсем немного, – с достоинством сказал Уиллард, поворачиваясь к Пруиту. – Когда мне нужна сковородка, она должна быть уже вымыта. Чтобы я мог должным образом накормить людей, которые трудятся в поте лица весь день и для подкрепления сил нуждаются в хорошем, вкусном питании.

– Меньше пены, – цыкнул на него Старк.

– Пожалуйста, – сказал Уиллард, – могу и меньше. Ты спросил, я ответил. Хочешь меня выжить? Ради бога. Я хоть сейчас… – он не договорил.

– Поосторожней, Жирный, – предупредил Старк. – А то ведь поймаю на слове.

– Пожалуйста, лови. Если ты считаешь, что я такая сволочь?..

– Я, Жирный, считаю, что ты дерьмовый повар и не умеешь готовить, – сказал Старк. – Потому что у тебя одна забота: как бы, не дай бог, солдатики не забыли про твои нашивки. А сейчас катись на место, готовь обед. И только попробуй хоть одну сковородку зря запачкать. Я за тобой следить буду.

– Ну и следи, пожалуйста! – Гордо повернувшись, Уиллард отошел от них, исполненный величайшего достоинства.

– И буду следить, – вслед ему сказал Старк. – Больше он ничего тебе не сделает, – успокоил он Пруита. – А если что, сразу мне скажи. Но эти он уже успел вымазать, их все равно придется мыть, – добавил он, глядя на горы грязных сковородок. – Ладно, я тебе помогу. Буду отскребать, а ты мой и вытирай.

Он бросил окурок в мусорное ведро, ухватил скребок и принялся чистить одну из самых грязных сковородок – без единого лишнего движения, с мастерством виртуоза. Пруит восхищенно наблюдал за ним, чувствуя, что давно у него не было так тепло на душе.

– Уиллард лопнет от злости. – Старк криво усмехнулся. – Еще бы, начальник столовой помогает солдату мыть сковородки. У нас в Техасе работу на кухне всегда делили на ту, что для белых, и ту, что для негров: на котлы и сковородки всегда негров ставили.

– А у нас в городе негров вообще не было. – Пруиту приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы поспевать за виртуозом Старком, он ощущал дружескую поддержку, и настроение у него было отличное, он знал, что все повара и даже солдаты кухонного наряда тайком наблюдают за происходящим, потому что Старк иногда помогал солдатам чистить картошку, но котлы и сковородки – это совсем другой коленкор. – В наш городок их не пускали, – пояснил он и неожиданно, впервые за много лет, вспомнил плакат, который пьяные шахтеры намалевали ярко-красной краской и повесили на вокзале, когда какой-то негр задержался там, пересаживаясь с поезда на поезд. «ЧЕРНОМАЗЫЙ, КАТИСЬ ИЗ ХАРЛАНА, ПОКА НЕ СТЕМНЕЛО!» Сейчас это воспоминание вызвало у него чуть ли не злость, а пятнадцать лет назад он, совсем еще мальчишка, посмотрел на плакат и спокойно пошел дальше.

– Понятно, – кивнул Старк. – Есть города, где негров никогда и не было. Черномазых, их знать надо, а пока рядом с ними не поживешь, сразу не разберешься, кто из них порядочный, а кто – подлец. Но те, которые бродяжат, скоты все как один. Потому что порядочный негр бродяжить не будет, он найдет себе белого хозяина поприличнее и осядет на одном месте. У нас в городе негры испокон веку живут, мы их породу знаем.

– Да нет, ты меня не так понял, – сказал Пруит. – Я когда бродяжил по Индиане, мы с одним парнем в Ричмонде наворовали разных овощей, мяса хороший кусок сперли, решили жаркое приготовить. Пошли за город в лес, а там уже другие наше место заняли, и с ними один негр. А тот тип хотел у нас все отнять, потому что мы еще мальчишки были, а когда я ему не отдал, он на меня полез с ножом.

– Кто, негр? – спросил Старк. – Я бы его, сволочь такую, убил.

– Да нет. Не негр. Белый. Негр его как раз и остановил. Я шмыг за дерево и ну бегать вокруг. Он за мной, а я все пакет с едой не выпускаю. Но он бы меня, конечно, поймал, я ведь еще мальчишка был, только вдруг этот здоровенный негр выскакивает вперед и ставит ему подножку. Он распсиховался, и на негра с ножом, а тот спокойно так левой прикрылся и как вмажет правой. Ему, правда, здорово ножом плечо поцарапало, но он нож у него отобрал и так измордовал, что на том места живого не осталось. Не скажешь ведь, что этот негр был сволочь?

– Нет, – согласился Старк. – Этот был человек.

– Еще бы. Их там много было, а кроме него, никто и с места не сдвинулся. Если бы не негр, меня бы тот точно убил. А все только стояли и смотрели.