— Работаем!

Туман тут же рассосался. Первый болт навылет прошел через голову засевшего наверху стрелка. На лбу образовалась аккуратная точка, но из затылка выдрало порядочный кусок черепа. Ошметки забрызгали всю поверхность. Второй — пробил спину уходящего каннибала. Разведчик завалился. Его тело, ведомое инерцией, пару раз кувыркнулось и замерло.

Бойцы налетели на противника как саранча на поле с пшеницей. Никто из ублюдков не успел взяться за оружие. Наконечники стрел вонзались в податливую плоть и вырывали куски мяса. Дубины дробили кости. Клинки вспарывали шеи и животы.

Петрухе раскурочило ноги. Я сразу же подбежал к главарю и вдавил последний болт в район рта. Щеки натянулись. Зубы сомкнулись на металле.

Могу сказать, что для первого раза мы сработали чисто: никто не успел поднять лишнего шума, свидетелей нет, из наших никто не погиб. Хотя огрехи тоже были: главарь теперь не может сам передвигаться, много крови и грязи, да еще и вертел с небольшой человеческой ножкой сбили. Но, повторюсь, для первого раза — пойдет.

— Отходим! — сказал я, заламывая каннибала. — Все тела — с собой. Арбалетчика не забудьте. И вон того красавца тоже, — кивок на разведчика. — Здесь остается твоя пятерка, — я посмотрел на лысого мужика, который всё ещё считал себя кормом. — Затрите все следы. Если увидите кого-то внизу, сразу бегите к остальной группе. Не геройствуйте. Мы вернемся через двадцать минут. Работаем!

Петрухе вставили нормальный кляп. Я быстро перетянул его раны (а то ещё откинется раньше времени — нехорошо будет. Такого людоеда поберечь надо). Воины похватали уничтоженных ублюдков и потащили их на выход. Оставшиеся бойцы уже вдыхали травы, чтобы с помощью магии навести марафет.

Ещё по три человека я оставил возле арки и на каждых пятидесяти метров до точки рандеву. Эх, нам бы рации, насколько бы всё было проще! Но чего нет, того нет.

Поскидывали убитых каннибалов в ближайшую канаву. На улице стояла темень, так что мы не опасались, что кто-то увидит тела. Случайных людей здесь точно нет, а остальных я приказал пускать в расход. Потом Осип задвинет землю, и об этих трупах можно будет не беспокоиться.

— Как всё прошло? — прорычал Медведь. Он был недоволен, что его не взяли на устранение людоедов. Хотя про них он, видимо, ещё и не знал.

— Чисто. У вас как? — вдалеке я увидел поднятые флаги.

— Тоже, — отрапортовал Прапор. — Здесь вообще нет людей. И кострищ нет. Сюда никто не заходит. Почему только один пленник?

— Форс-мажор, — я поморщился. — Некогда было думать. Бросайте каннибала на землю.

— Каннибала? — удивился один из бойцов.

— Они детскую ногу жарили на костре.

Тяжелый кулак впечатался в рожу ублюдка. Из переломанного носа хлынула кровь. Я подлетел к Медведю, схватил его за живот и перебросил через себя.

— Успокойся! Он нужен живым!

Прапор присел перед пленником и взглянул на меня. Я кивнул. Лёня вытащил кляп и спросил:

— Сколько вас? Кто главный? Какая глубина катакомб?

— Че тебе ещё сказать? — Петруха оскалил рот с обломанными зубами. — Вы все уже трупы.

Хм. Всё-таки ошибся я в выборе пленника: никакого страха в голосе. Такого и пытать бесполезно. Но для проформы всё же попробуем.

— Рассыпаться по территории! Следить, чтобы никто сюда не приближался! — приказал я. Часть бойцов тут же разбежались в разные стороны. — Демид, раздай луки и другое оружие. Прапор, Медведь, останьтесь. Раскали конец ножа, — я протянул Осипу кинжал.

Наш главный специалист по магическому бою сделал всё в считанные секунды. Металл в ночи засиял красным блеском. Я ударил по горлу, перебивая звуковые связки, затем погрузил острие в десну. Скворчащий звук тут же сменился запахом паленой плоти. Каннибал лихорадочно задергался. Бойцы зафиксировали его, не давая пошевелиться. Поднес лезвие в глазу. Ресницы тут же свернулись.

— Ты слышал вопрос? Сколько вас?

Пленник попытался плюнуть в меня. Кровавая слюна размазалась по его щеке. Крепкий, мать его, орешек!

— Осип, дай огня.

Рядом со мной возникла небольшая сфера. Я задрал рукав и показал оголенное предплечье. В сияющем свете каннибал разглядел отсутствующие печати. Его глаза округлились, а у рук начала собираться энергия. Прикоснулся к людоеду и впитал в себя около десяти лет его жизни. На его лице проступили морщины, да и на голове прибавилось седых волос. Он что-то пытался сказать, губы ходили ходуном, но я услышал только бессвязное «т-т-т».

— Ну, продолжай! — подбодрил я Петруху.

— Т-т-ты уп-пырь.

— Хуже, — повалил его на спину, навис так, чтобы моё лицо было напротив его, затем зашептал: — Намного хуже. Я демон, пришедший из бездны. Я питаюсь вашими телами и вашими душами. И я съем тебя полностью. Начну с ног. Потом перейду на руки и внутренние органы. Ты не сможешь умереть. Ты будешь жить и всё чувствовать. Ты будешь ощущать боль то тех пор, пока от твоего тела ничего не останется, — вдавил пальцы в его скулы. Рот непроизвольно открылся. Я выдрал шатающийся зуб. — А вот эту часть я сохраню на память и не буду её поглощать. Твоя жизнь превратится в бесконечные страдания. И даже если этот мир погибнет, это тебя не спасет. Вечные муки без возможности спастись, — я плотоядно облизал губы. — Но ты можешь избежать этого!

— Ка-ка-как? — по пространству распространился шлейф дерьма.

— Ответь без утайки на все вопросы. Сопроводи нас по темным тоннелям катакомб. Проведи нас к своему лидеру. И тогда я сохраню твою жизнь. Клянусь именем моего господина: великого князя преисподней, маршала карающих легионов бездны, темнейшего владыки Вельзевула.

В следующий миг я мысленно выматерился. Уж не знаю, что я такого сказал, но пространство огласил гром, а над моей головой засверкали молнии. Эх, а клятвы-то тут, оказывается, тоже есть. А могу я таким же образом обратиться, например, к Тиамат? Она же в какой-то степени моя знакомая. Вдруг откликнется? С другой стороны, явится она ко мне и что? Буду просить её вернуть меня на Землю? Пожалуй, нет. Мне и тут хорошо. Здесь живут такие же люди, как и в моем мире. И им нужна помощь. Да и внучка тут у меня появилась. Уйду я — пропадет она. Да и перед бойцами я в ответе. Шельма! Не о том сейчас думаю. Нужно доигрывать роль ужасного демона. А ведь, как я погляжу, и мои вояк проняло. Вон Медведь глазами хлопает, а Прапор пытается слюну проглотить. Да и Осип... А чего это он лыбится? Странно. Ну продолжим:

— Вельзевул принял мою клятву, — сказал я, и сразу же раздался раскат. Пожалуй, это имечко больше упоминать не буду: от греха. — Ты согласен на такие условия, человек?

Каннибал усиленно закивал. Хм, очень удобно. И пытать никого не надо.

— Назови своё имя! — приказал я, всё также нависая над пленником.

— П-пётр. Меня Пётр зовут.

— Назови имя лидера этих катакомб, — прошипел я. Насчет того, что он мой тезка, я догадался. В школьный годы и меня Петрушкой дразнили. Да и ответ на последний вопрос я знал. Разведчик, который напоролся на болт, упоминал, что надо было предупредить некоего Горемыку. Вот и проверим, правду ли людоед скажет или начнет артачиться.

— Я не знаю его имени, — каннибал затрясся. — Клянусь... Танатосом...

— Кто такой Горемыка? — я притронулся к его груди. — Сердечко. Колотится. Мягкое. Вкусное. Сладкое.

— Это вождь моего октагона.

— Что за октагон?..

Пока пленник не начал ни о чем догадываться, я задавал вопросы. При этом постоянно закатывал глаза, чтобы виднелся только белок. Не забывал совершать резкие движения головой. Помнится, смотрел я одно кино лет, эдак, сорок назад. Вот там в молодую девку вселился то ли демон, то ли бес — уж не помню точно — так её тело также корежило, как и меня сейчас. А ведь тогда фильмец-то этот страшным мне казался, а сейчас детки современные его как комедию смотреть будут. Эх, меняются времена...

Оказалось, что все жители этих катакомб делились на обычных людей (тех ещё выродков) и прислугу. Прислуга — безвольные рабы — набиралась из похищенных людей и удовлетворяла все потребности, начиная от готовки и уборки, заканчивая сексуальными утехами. К ним относились женщины и дети до двенадцати лет. Если мальчишка становился старше, его отводили в специальное место, из которого никто и никогда не возвращался. Что это за место, каннибал не знал.