— Что ты сказал? — спрашиваю я, хотя услышала его слова очень хорошо. Меня бросает в жар, а потом в холод, кажется, что начинает кружиться голова, когда Давид что-то ищет в кармане куртки. Достает от туда синюю бархатную коробочку и бросает на меня задумчивый взгляд, когда делает шаг вперед. Теперь он стоит слишком близко ко мне, отчего у меня перехватывает дыхание.

— Ты выйдешь за меня замуж, Кристина? — спрашивает он и открывает коробочку. Протягивает её мне и буравит своим взглядом. Чувствую, как слезы застилают мой взор и пока не разрыдалась окончательно, лихорадочно киваю и бросаюсь ему на шею. Он крепко прижимает меня к себе и начинает кружить. А потом кричит о том, что я сказала «да».

Поверить не могу, что я невеста.

Мы не торопимся, нет. Мы просто хотим создавать свой мир и наполнить его нашими совместными победами, возьмёмся за руки, чтобы победить наши страхи и сомнения и будем бороться с любыми трудностями. Нас не пугает, что мы женимся в самом начале своего пути, ведь уже сейчас я твердо уверена, что он тот, кто мне нужен, мой герой. Моя вторая половина.

Давид мечтает выкупить здание в центре. Это огромный гараж наверху есть несколько жилых комнат, которые он планирует переделать под кабинет и игровую зону. А я мечтаю стать художницей. Пусть так и начнётся наш путь. К н и г о е д . н е т

Я напрасно осуждала Алину, когда она сделала тату во имя любви, потому что до краев наполненная этим чувством сделала то же самое.

Мы с Давидом сделали тату.

Я хотела, чтобы наша любовь не только наполняла нас и текла по венам. Я хотела, чтобы её часть была на моём теле. С тех пор как мы стали жить вместе всё изменилось, и я мечтала сделать его своим, заклеймить и прокричать об этом на весь мир.

Теперь на наших безымянных пальцах правой руки, красуется дата нашей первой встречи. Не тот день, когда мы начали встречаться, а тот день, когда Давид заговорил со мной, когда я как завороженная смотрела на его тату, на картине в салоне. Зная уже тогда, что человек, который её носит должно быть невероятный, потрясающий и глубокий.

Мы с Давидом отправляемся в ЗАГС и заполняем все необходимые документы, чтобы стать мужем и женой. Я так счастлива, что игнорирую странные взгляды дамочки, что принимает наши паспорта и задает вопросы для заявления. Мы поженимся через месяц на третий день после моего девятнадцатого дня рождения.

Поначалу, мы планируем пожениться, а потом рассказать обо всем нашим родным, я знаю, что мой папа ни за что не позволит нам этого сделать, но потом принимаем решение пригласить на нашу тайную свадьбу братьев Давида.

Пока мы едем к нему домой я погружаюсь в свои мысли и мне становится грустно от того, что я не могу разделить этот до боли волнительный момент с мамой и папой. Я не могу позволить им вмешаться и всё испортить. Не жалею, что на регистрации брака не будет такой же потрясающей арки, как у Артема и Аня, что мы с Давидом не станцуем наш первый танец, прислушиваюсь к себе и понимаю, что ничего из этого не является моей мечтой.

Единственное что я по-настоящему хочу — это провести свою жизнь с Давидом.

Представляю, как через много лет мы устраиваем настоящую свадьбу, о которой для меня мечтает моя мама. Наверняка, у нас уже будут дети, которые поведут меня к стоящему впереди Давиду или понесут длиннющий шлейф моего платья или фаты. Улыбаюсь своим мыслям, когда представляю, каким красивым будет Давид в костюме, скорее всего он отпустит бороду и будет походить на Чарли Хэннэма.

— Готова? — спрашивает Давид и выдергивает меня из моих мыслей. Киваю ему и улыбаюсь.

Мы с Давидом переглядываемся, когда никто не произносит ни слова. Давящая тишина затягивается, пока Богдан не выдыхает и не поднимается. Кажется, наша новость лишила дара речи даже самого болтливого брата в этой семье.

— Вы собираетесь пожениться? — спрашивает Богдан и прищуривается. Смотрит по очереди сначала на меня, потом на Давида. — Че-е-ерт. — протягивает он и снова садится. Откидывается на спинку стула и материться. Я не удивлена, потому что Богдан постоянно это делает. — Ты беременна. — он смотрит на меня, но я не понимаю вопрос это или утверждение. Вздрагиваю, когда слышу смешок Давида.

— Конечно, нет — говорит Давид и стучит себя по лбу.

— Нет? — искренне удивляется Богдан. Никита молчит.

— Нет — подтверждает Давид — С чего ты вообще взял, что это так?

— Просто я не вижу никаких других причин, чтобы жениться в двадцать два, Дав! — недоумевает Богдан — Ей восемнадцать! — он снова соскакивает и указывает на меня. Вообще-то мне почти девятнадцать. — Ты ни в себе, её папаша скинет тебя с одной из своих новостроек.

— Хватит — поднимается Давид, но я не чувствую, что они готовы подраться — Мы пришли не для того, чтобы спрашивать твоё мнение. Мы захотели поделиться и надеялись на вашу поддержку. — Давид выдыхает через нос и это значит, что сейчас он будет действовать импульсивно. Например, наклониться и схватит меня за руку, чтобы потащить прочь из дома. Так он и поступает, но мы не успеваем пройти, потому что Никита соскакивает и становится на нашем пути.

— Да, погоди ты! — говорит Никита. Он шокирован нашим заявлением, как и Богдан, который по-прежнему, настаивает на том, что мы торопимся. Но кого волнует мнение Богдана и остальных.

Мы долго думаем, стоит ли посвящать в это Артема и Аню и в конце концов решаемся им рассказать. Реакция этих двоих кажется мне странной, они выглядят так, словно ожидали от нас чего-то подобного и мы с Давидом смеёмся, когда один из них предполагает то же, что и Богдан.

Я проживаю самый трепетный и волнительный месяц в жизни, перед регистрацией нашего брака. По ощущениям, наши отношения будто перешли на новый уровень. Мы с Давидом становимся ещё ближе, и, кажется, способны понимать друг друга без слов.

Меня бросает в дрожь от предвкушения и волнения. Моё настроение не может испортить ничего. Даже разговор с Аней, когда они устраивают какой-то семейный ужин, на который приглашают нас с Давидом.

Аня пытается понять, до конца ли я осознаю, что собираюсь сделать. Напоминает мне о том, что я ещё очень молода и Давид молод. Я не трачу энергию на то, чтобы убедить её в том, почему так уверена в своём решении. Пусть каждый из нас останется со своими мыслями, и при своём мнении. Никто не может знать и не может чувствовать нас. У каждого своя правда и смысл здесь ведь не в том, что мы молоды или стары, разве есть в жизни тот самый возраст? Смысл лишь в том, чтобы встретить своего человека и прожить счастливую жизнь.

В те дни, когда я навещаю родителей, мне приходится залеплять тату на пальце пластырем. Я не хочу пока привлекать излишнее внимание своих родителей. Хотя папа выглядит странным в последнее время. Я искреннее удивляюсь, когда они с мамой неожиданно приезжают к нам с Давидом на ужин. Папа не ведёт себя пренебрежительно с моим парнем и даже упоминает о том, что ходил посмотреть на мои картины. Он хвалит меня и я нахожу это странным. Неприятное послевкусие остаётся во мне после их ухода и преследует еще несколько дней. Волной, поднимаясь вверх по телу.

Утро кажется мне необычно прохладным. Я ожидаю такси, пока ветер нещадно треплет мои волосы и края пальто, а неприятное ощущение усиливается с каждой минутой. Мне не становится спокойнее и после того, как я сажусь в машину, чтобы отправиться в ЗАГС и отдать наши с Давидом паспорта.

До нашего дня остается совсем мало времени. Мы уже купили обручальные кольца, и пусть наша регистрация не будет торжественной, мы подготовили праздничные наряды.

Я делаю вдох и чувствую, как сдавливает грудь, нет, это не приятная дрожь и не волнительное предвкушение. Моё сердце падает вниз и больше не поднимается, когда останавливается машина, и я вижу причину внезапной остановки.

Машина моего папы перегородила нам выезд со двора. За рулем его водитель, а он на пассажирском сидении. Я подаюсь вперед, и наши глаза сталкиваются. В них я вижу решимость и стискиваю зубы от досады, когда он выходить из машины и силой закрывает свою дверь.