Подскакиваю и несусь к двери, дергаю ручку и понимаю, что он запер меня.

Он. Запер. Меня. В. Комнате.

Стучу в дверь кулаками, ору и пинаю ногами. Вымещаю на ней всю свою злость, задыхаюсь и давлюсь слезами, пока по другую сторону двери ссорятся мои родители. Слышу, что мама его не поддерживает и просит открыть дверь, но папа не приклонен. Продолжаю атаковать дверь, хоть и понимаю, что это бессмысленно.

Успокаиваюсь и упираюсь в неё лбом, тяжело и быстро дышу, а потом вздрагиваю, когда громко хлопает входная дверь. Вытираю мокрые от слез щеки, а руки об свои штаны и пытаюсь придумать как открыть дверь. Голова гудит, а кровь стучит в ушах, хочу убежать отсюда так далеко, чтобы почувствовать облегчение.

Ничего из того, что я придумываю, не работает, и я снова силой пинаю дверь и кричу, бью кулаками и ненавижу весь мир.

Осматриваю свою комнату и направляюсь к окну. Открываю его и смотрю вниз. Высоко, но это единственный способ отсюда выбраться.

Слышу щелчок и то, как дергается ручка моей двери, а потом оборачиваюсь. Дверь распахивается и появляется моя мама. Никогда прежде я не видела её такой, прямо сейчас она испытывает множество эмоций, но как только она замечает меня у открытого окна, все они сменяются на страх.

Я вижу как она бросается ко мне и с силой оттаскивает от окна. Надеюсь, она не решила, будто я собираюсь прыгнуть. Я всего лишь хотела выбраться из квартиры.

Одергиваю её руку и отхожу от неё, смотрю на открытую дверь и пытаюсь понять, появится ли здесь папа.

— Кристина — привлекает мое внимание мама. Она хочет сказать что-то еще, но я перебиваю её

— Я не хочу это слушать, ничего не хочу слушать — я закрываю уши руками и двигаюсь к двери. Она хватает меня за рукав, но мне удается выскользнуть и я со всех ног бегу к входной двери. Она не заперта и я бросаюсь к лестнице. Не собираюсь пользоваться лифтом.

*******

Со всей силы стучу в дверь, а потом обнимаю себя за плечи, потому что меня трясет.

Давид появляется в дверях и открывает рот, чтобы что-то сказать, но увидев меня, округляет глаза. Он немедленно протягивает руки и обнимает меня, прижимает к себе и затаскивает в квартиру.

Все еще обнимает, когда закрывает дверь и прижимает меня к стене. Его руки по обе стороны от моего лица. Он наклоняется так, чтобы наши глаза были на одном уровне, и заглядывает мне в лицо. Я хочу рассказать ему обо всем, но вместо этого начинаю рыдать, еще сильнее всхлипываю и дергаюсь. Он подается вперед и обнимает меня, а потом подхватывает на руки и несет на кровать. Садиться, а я оказываюсь у него на коленях и рыдаю.

Когда моя истерика прекращается, забрав у меня все силы и подарив головную боль, я замечаю, что Давид снова без футболки. Я не знаю который час и возможно, он готовился ко сну. Его волосы влажные, как будто он совсем недавно вышел из душа.

Протягиваю руку и тяну его волосы вниз. Он опускает голову и наши взгляды встречаются. Мне становится так хорошо и тепло, когда он дарит мне улыбку и проводит костяшкам и пальцев по щеке. Боюсь представить, как я сейчас выгляжу, но он все равно смотрит на меня своим фирменным взглядом. Я двигаюсь и отправляюсь в душ, чтобы хоть как-то успокоить неприятную дрожь и смыть с себя этот день.

Ванная на удивление оказалась очень просторной и выполненной в синих оттенках. Здесь все еще было влажно от того, что Давид принимал душ совсем недавно, а в воздухе стоит насыщенный морской запах бальзама после бриться.

Давид одолжил мне футболку, потому что я не взяла с собой ничего. Понятия не имею, как завтра отправлюсь на занятия. Пока я была в душе, то твердо решила, что не вернусь в квартиру родителей. Скорее всего, попрошу Аню забрать некоторые вещи и книги. Я зарабатываю на рекламе и получаю деньги за те эскизы, что рисую в салоне Артема. Мне нужно только найти квартиру, и научится готовить, потому что теперь я не смогу есть вне дома, когда пожелаю.

Выхожу из душа и застаю Давида на кровати. Он лежит закинув руки за голову и смотрит в одну точку. Он даже не сразу замечает меня, наверное, потому что глубоко погружен в свои мысли.

Подхожу к нему и касаюсь его, чтобы привлечь внимание и как только он замечает меня — поднимается. Садиться на кровати и скрещивает ноги. Я забираюсь к нему, присаживаюсь напротив и повторяю его позу. А потом сцепляю пальцы в замок и опускаю туда, где задирается футболка, чтобы у него не было возможности разглядеть мои трусики.

— Думаю, что мне нужна квартира. — говорю я и Давид выдыхает — Я не хочу возвращаться туда. Похоже, мы вообще не будем общаться какое-то время. — он молча смотрит на меня, изучая. — Сможешь помочь мне с квартирой? — спрашиваю я и слышу в своем голосе мольбу. Я не уверена, что хотела бы заниматься чем-то подобным одна или подключать своих подруг.

— У тебя есть квартира — говорит Давид и склоняет голову на бок. Я знаю, о чем он говорит и солгу, если скажу, что не рассматривала такой вариант. — Останешься здесь. Если захочешь, поедем в дом моей семьи. — он протягивает руку и хватает большой палец моей ноги, а потом тянет его и я улыбаюсь, пытаясь выбраться из его хватки. Пинаю его, потому что мне щекотно. — Останешься? — спрашивает Давид и выглядит взволнованным. Неужели он думал, что я могу отказаться? Я киваю, и он подается вперед, обнимает меня и наваливается всем своим весом, прежде чем скатится с меня в сторону. Я шутливо пихаю его в бок. А потом рассказываю Давиду обо всем, что произошло.

Аня помогает мне и неодобрительно качает головой. Я не рассказываю ей подробности нашего конфликта, но это и не нужно. Она тысячу раз была на моем месте и прямо сейчас, уверена, в её голове всплывают воспоминания об их ссорах с с моим папой.

Она отправляется в квартиру моих родителей и на следующий день они с Артемом появляются в квартире моего парня. Я чувствую, как внутри Артема бурлят эмоции, в основном негативные, потому что он бросает сердитый взгляд на Давида. Он не справедлив, когда обвиняет его в моих проблемах. И мне остается лишь надеяться на то, что папа в порыве не заявился к ним, чтобы устроить разнос.

Следующую неделю я живу у Давида, хожу на занятия, делаю то, что делала до этого, за исключением того, что вечерами возвращаюсь в квартиру моего парня. За это время мы говорили с мамой по телефону Давида, потому что мой так и остался у папы, несколько раз, и она постоянно просила вернуться домой. Но я не хочу.

До моего дня рождения остается всего неделя и в последние выходные перед моим днём, у нас с Давидом случается близость.

Это словно новый уровень в наших отношениях, когда слова становятся лишними, и мы способны уловить желания и мысли друг друга, просто обмениваясь взглядами.

Страх, боль, любовь и чистое удовольствие смешиваются в одно и вихрем уносят меня на вершину мира. В голове нет никаких мыслей и переживаний, я словно разбиваюсь на сотни осколков, а потом собираюсь снова, но чувствую себя совершенно иначе, так, будто никогда больше не буду прежней.

Я открываю глаза и потягиваюсь. Протягиваю руку туда, где спит Давид, но постель пуста. Хмурюсь и перекатываюсь на его сторону, утыкаюсь носом в подушку и вдыхаю его запах. Солнце давно встало и заливает комнату светом сквозь приоткрытые шторы.

Где-то в квартире слышу, как оживает мой телефон, который на днях принесла Аня. То ли это папа его вернул, то ли это дело рук, точнее уговоров моей мамы. Как бы там ни было, мой телефон снова со мной и прямо сейчас сходит с ума от входящих сообщений.

— Доброе утро — я слышу Давида и неохотно поворачиваюсь. Он стягивает с меня одеяло и присаживается рядом со мной на кровать.

Доброе утро — отзываюсь я и протягиваю руки, чтобы затащить его обратно в постель. Он поддается, но вместо того, чтобы лечь рядом протягивает руки и запускает их под свою подушку. Что-то ищет там, какое-то время, а потом улыбается и достает бархатную синюю коробочку.