— Багена, твоя подруга продолжает удивлять, — насмешливо прокомментировала появление таарии молодая, но могучая волчица.

У высокой спортивной девицы даже под нелепым пышным платьем чувствовалась нечеловечески ловкое сильное тело. Не красавица — в прямом смысле слова — однако в грубоватом лице северянки было нечто притягательное. Волосы шикарные: природная платиновая блондинка с толстенными косами, подобранными в бублики. И прижатые к голове широким серебряным обручем в зверином стиле. Превосходная гравировка: волки, загоняющие оленей.

— Так же, как и вы меня, — проворчала Руана, приветливо улыбнувшись.

— Чем? — тотчас прицепился огромный лохматый одноглазый назл в одной рубахе.

Совсем молодой, но какой-то слишком взрослый.

— Чистотой своих душ, — ничуть не покривила она своей душой.

— Вот как? — удивился пожилой седой тигр с запредельной техникой лазутчика на фоне стандартного атакующего.

Уголки его губ под усами вздёрнулись в натужной улыбке — глаза же чистый лёд.

— Даже, когда вы изображаете то, чего не чувствуете на самом деле, — поддела его нахальная таария.

Он тотчас бросил стараться: губы искривила недобрая ухмылка.

— Буг-Яр, отстань от неё, — ласково посоветовала Багена. — Не нарывайся.

— Мне Туран не указ, — набычился тот. — Я не собираюсь…

Одноглазый шагнул к нему и процедил:

— Это она.

Буг-Яр нахмурился, будто что-то припоминая. Уточнил:

— Ты о брате Урхе?

— Угу, — всё так же ласково поддакнула Багена.

Вокруг импровизированного ринга стоял полновесный громоподобный рёв болельщиков. Там ушлый лис как раз скрутил росомаху. И те, кто сделал неправильную ставку, пытались зажечь в сердце пыхтящего под победителем лузера огнь отмщения.

— Я Ла́рда, — представилась дылда волчица, глядя на таарию с нескрываемым уважением.

На памяти Руаны ей впервые воздавались такие почести лишь за то, что она крутит с кем-то роман.

— Прости, — ни с того ни с сего покаялась волчица.

— За что? — не поняла Руана, ища взглядом помощи у Багены.

— Она плохо о тебе думала, — как само собой разумеющееся, пояснила та. — Мысленно обесчестила.

— Прощаю и благословляю, — поспешила выдать стандартную формулу обалдевшая таария, не подозревавшая, что ей, вообще-то, нанесли кровную обиду.

Ларда заглянула в свою огромную серебряную кружку и покривилась — должно быть, не нашла там искомого. Она закрутила головой. И обрадовалась тому, что паренёк слуга со стеклянной бутылью был начеку прямо за её спиной:

— Эй, ты! Налей.

Слава Создателю, вино — мелькнула в голове Руаны невежливая мысль. Ещё одна традиционная формула примирения аборигенов: обменяться посудой со спиртным и вылакать содержимое. Прощать обидчицу посредством национального пойла северян она отказывалась категорически. Ей сегодня нужна трезвая голова, а не аквариум с киселём.

Слуга не стал мелочиться и наполнил кружку до краёв. Руана чуть не взбесилась: там почти пол литра. Если она это оприходует, отбросит ласты.

— Выпейте и забудьте, — добродушно проворчал одноглазый назл, отсалютовав таарии бокалом размером с ведро.

Ларда буквально отняла у Руаны бокал с недопитыми остатками. А та еле успела подхватить под донышко едва не рухнувшую на землю гигантскую кружку. Вино выплеснулось на только на её дырявые хваталки — досталось и стоявшему рядом Буг-Яру.

Который машинально слизнул с руки упавшие на неё капли. Потом вдруг вытаращился и смачно сплюнул: раз, другой, третий. Все свидетели трудоёмкого аварийного процесса примирения моментально превратились в свору насторожившихся охотничьих псов. Пожилой сверх опытный супер лазутчик закончил плеваться и окинул напружинившуюся Ларду тяжёлым взглядом:

— Яд.

— Уже? — офонарев от неожиданности, брякнула Руана.

И совершенно идиотским образом вытянула руки с кружкой: дескать, яд нужно держать подальше от себя. Одноглазый мрачно потребовал:

— Дай сюда!

— Возьми, — промямлила потенциальная жертва отравления, когда у неё приняли опасный сосуд.

— Руана, — отрывисто бросила вся до невозможности напряжённая и хмурая Багена. — Ларда тут не при чём.

Конечно, не при чём — раздражённо подумала она, обтирая руки прямо о платье. Кто же так травит? На глазах у всех. Да ещё из такого бидона, который любая нормальная баба обязательно выронит: он весит, как сбитый боинг.

— А где этот гадёныш? — подчёркнуто спокойно поинтересовалась таария, вертя головой.

Подавальщик-наливальщик, как сквозь землю провалился.

— Сбежал, — натурально по-волчьи проворчала озлобленная Ларда.

— Спокойно, — приказал ей одноглазый.

И высвистал нечто резкое.

В считанные мгновенья вся шумная толпа болельщиков перетекла к ним. От расслабленных баламутов не осталось и следа: их окружил воинский отряд, готовый брать штурмом всё, на что укажут пальцем.

— Найти и притащить ублюдка в жилете слуги, — бесстрастно ставил задачу сосредоточенной молодёжи Буг-Яр. — Лет пятнадцать. Щуплый, сутулится. Волос каштановый, короткий, неровно откромсанный. Виски подбриты. Лоб узкий, слева старый шрам в половину детского пальца. Глаза тёмно-карие, большие, раскосые. В уголке левого родинка, — диктовал он, поражая Руану массой деталей, из которых ей не вспомнить ни одной.

Пожалуй, она впервые осознала, что же такое яран-лазутчик, достигший вершин мастерства. Кому в голову придёт запоминать лицо случайного человека? Ему пришло.

Уже через полминуты инструктажа рядом с ними не осталось ни одного ярана — кроме тех, кто был свидетелем покушения.

— А выпить всё-таки хочется, — вздохнула Руана, заглядывая в ведро одноглазого.

— Выпей, — одобрил тот, не выпустив свою посудину из рук.

— Там, — кивнула Багена куда-то на сторону. — За столом.

Руана проследила за её взглядом. Упомянутый стол оказался широченным войлочным ковром — если можно так назвать это ворсистое грязно белое убожество. Он был заставлен разномастной посудой: от аристократического серебра до обшарпанных походных деревянных плошек.

Ну, и полно глиняных кувшинов вперемежку со стеклянной тарой. Половина из которых валялись опорожнёнными. Хотя праздник ещё только брал разгон.

— И перекусить не помешает, — обрадовалась Руана, посеменив к столу. — Меня ведь пригласили? — запоздало поинтересовалась она через плечо.

— На кого думаешь? — догнав её, полюбопытствовала Багена.

С виду невозмутимо, но какой-то нерв в её голосе тренькнул.

— Вообще не думаю, — на свой лад успокоила её таария, мысленно подыскивая синоним слова «презумпция». — Все подряд невиновны, пока не докажут обратного.

— Может, все виновны? — удивлённо пробасил топающий за спиной Буг-Яр.

— Невиновны, — упёрлась Руана, высматривая на войлоке чистое местечко, куда можно приземлиться.

Нашла, дошла и уселась, подобрав под себя ноги.

— Странная логика, — проворчал назл, плюхнувшись прямо на землю.

— Нормальная, — буркнула Руана, отыскав чистую деревянную плошку. — Багена, душа моя, насыпь мне чего-нибудь не слишком острого и солёного.

Тигрица преспокойно задрала подол и опустилась рядом. Подтянула ближе к гостье блюдо с целёхоньким жареным поросёнком. Вооружилась тесаком и принялась его кромсать.

— И мне наломай, — подпихнул к ней Буг-Яр здоровенную толстую лепёху.

На которую и уложили мясо, насыпав сверху горку зелени. Майонеза не хватает — машинально отложилось в голове, и Руана решила всё-таки пояснить свою мысль:

— Нельзя заранее считать всех виновными. Когда поймаем отравителя, эти все не будут удовлетворены. Оскорбление так и останется не прощённым. И виноват будет не тот, кто травил.

— Тот, кто всех подозревал, — согласилась с ней Багена, заполнив плошку Руаны мясом.

— Мудро, но сложно, — отмахнулся одноглазый. — Таария, что пить будешь?

— Вино. Кстати, я так и не узнала твоего имени.

— Ягди-Яр, — с каким-то многозначительным подтекстом в голосе, представился назл.