— Не всем, — неожиданно ворчливо пресёк её домыслы Вели-Яр.

Который преспокойно расселся на табурете, и не думая никуда уходить.

— В смысле? — не поняла Руана.

— Это нелепые басни, — поморщился он, в то время, как братец наворачивал на неё уже второе одеяло. — У нас есть свободные женщины и есть несвободные. Если женщина становится законной женой, никто не смеет к ней даже прикоснуться.

— Попала, — буркнула она под нос.

— Что? — уточнили они слаженным дуэтом.

— Ничего! — вновь разозлившись, рявкнула высокородная таария. — Убирайтесь! Вы не смеете тут отираться и меня компрометировать.

— Правда? — ехидно осведомился Вели-Яр, закидывая ногу на ногу. — А это ещё возможно?

— Хватит! — одёрнул его брат, спуская ноги на пол. — Сейчас оденусь и отнесу тебя наверх, — в приказном тоне сообщил он «своей» женщине.

— Не отнесёшь, — бесстрастно возразила Руана, прислоняясь к стене.

— Почему?

— Я остаюсь здесь, — максимально твёрдо уведомила она. — И только попробуй применить силу. Клянусь: ты перестанешь для меня существовать.

— Хорошо бы, — проворчал Вели-Яр, как ей показалось, искренно.

— Руана, — вздохнув, начал, было, мужик, так и не почувствовавший вкуса свершившейся мести.

— Убирайтесь, — стараясь не сбиться с избранного тона, повторила она.

— Вот же стерва! — почти восхитился брат жениха.

— Ну?

— Уходим, — сквозь зубы выплюнул Радо-Яр.

Не глядя на неё, натянул штаны, затем сапоги. Накинул рубаху, и выбросился из камеры, как кит на берег. Вели-Яр поднял с пола его камзол и поделился с Руаной своими мыслями:

— Знал бы, что этим кончится, убил бы тебя в первый же день твоего появления.

— Убивалка отросла? — ляпнула она привычную с детства отговорку.

Он вылупился на неё, как на царевну, превратившуюся на его глазах в лягушку. Зло сощурился в фирменной Яр-Турановской манере и вышел вон.

Руана вслушивалась в удалявшиеся шаги до последнего звука. После чего блаженно растянулась на сбившемся тюфяке и сладенько потянулась:

— Это было великолепно. Кто бы мог подумать? Но замуж… Это ты, дружок, загнул. Не боится он, — ворчала она, елозя в постели, дабы растребушить под собой комки шерсти. — Тебе сестрица-императрица мозги-то вправит. Хоть от Викрата теперь отцепится, — зевнув, одобрила она результат своей наперекосячной авантюры.

И моментально заснула.

Проснулась, когда мочевой пузырь докричался в истерике до спящих мозгов. Выполнив все потребности организма и умывшись, она проинспектировала запас еды на дорожку. Ей приносили на троих — избыток продуктов аккуратно увязывался в чистое широкое полотенце.

Для побега рановато: скоро придут слуги унести-принести, прибраться. Делать нечего, и заключённая вновь залезла в постель. Где от скуки задремала. Чтобы проснуться, как говорится, в горячих объятьях.

Он вернулся. Судя по всему, с неприличными намерениями: освоенный назлом французский поцелуй был великолепен. Глаза горели, а руки в считанные минуты раздраконили тело беззащитной соблазнённой им жертвы.

Почему бы нет, когда очень хочется — скажет любая землянка, ибо это залог успеха. Больше чаще, чем реже — мысленно съязвила Руана, ласкаясь к горе непробиваемо твёрдых мышц. В прошлой жизни ей никогда не было так хорошо с мужчиной. А в этой она и попробовать не успела — не с чем сравнивать.

Неизвестно, что думал яран о неподобающе опытной в сексе девственнице — она себя ни в чём не ограничивала. Заниматься любовью нужно от души. Отдаваясь целиком: не ломаясь, не торгуясь и не привередничая. Иначе на кой он вообще нужен — такой секс?

Она получила всё удовольствие мира, на которое был способен этот случайный и не случайный в её жизни мужчина. А потом долго-долго наслаждалась близостью его успокаивавшегося тела. Пока не открыла рот его не угомонившаяся душа.

— Ты возвращаешься наверх, — не терпящим возращений тоном приказал яран.

— Ты возвращаешься туда один, — вторила ему таария, попугайничая в интонациях.

— Чего ты добиваешься? — морщился назл, явно раздумывая о том, что он сильней.

И не видя причин отказаться от намерения скрутить вредную стервозину.

— Я не обязана посвящать тебя в свои намерения, — холодно декларировала Руана, демонстративно отстраняясь. — И хочу остаться одна.

Только бы не сфальшивить — твердила она себе, тщательно контролируя каждый взгляд и вздох. Чтобы он так и увяз в личных проблемах с капризной бабой. И не вернулся к навязчивой теме её планов насчёт императора.

Кончилось всё тем, чем и должно было. Назл рассвирепел и унёсся прочь ослепшим от ярости носорогом. Руана поинтересовалась у слуги, что запирал за ним дверь, который теперь час. Оказалось, что уже вечерние сумерки. А через пару часиков и вовсе стемнеет.

— Пора, — вздохнула она, одеваясь. — Прости, моя Радость Ярая, но я тебе не доверяю. У тебя сестра императрица. Хуже репутации не придумать. Так что приятно оставаться. А я пошла, — в сотый раз оглядела она свою каморку. — Надеюсь, до утра ты не вернёшься.

В противном случае, третьего шанса он уже не даст — волновалась она почище, чем перед вступительными экзаменами в универ. Главное, нигде не ошибиться — зря, что ли, столько прикидывала да высчитывала? Билась коленками о ступени крыльца, затягивая время. А сама всё высматривала расположение крепостных стен.

Жаль, что в тюрягу попала в бессознательном состоянии. Ну, ничего: не промахнётся. Не имеет права. Совсем скоро привезут Ати. И это не шуточки. Никогда себе не простит, если с сестрёнкой что-то случится — нагоняла на себя страху Руана, сооружая из полотенца импровизированный рюкзак. И выискивая в магическом пространстве поток ДАРА.

Графиня

Сооружать полноценный туннель, где можно ходить ногами, времени совсем не было. И Руана ограничилась примитивным кротовьим лазом. Пойманный поток ДАРА прочищал ей лаз, в котором более-менее комфортно ползти на брюхе. Она не гордая — она ползла.

Поначалу дело двигалось туговато: твёрдые породы разрушать трудней. Чем ближе к поверхности, тем работа шла веселей. С крепостной стеной она чуток не рассчитала: рановато поднялась наверх и уткнулась в подземную кладку из гигантских блоков. С другой стороны, теперь точно знала, что не вылезет внутри крепости, потешая народ.

Наконец, грязная и счастливая выбралась из земли. Почти на виду у сторожей, заседавших на башнях — но те её не замечали. Чуток пообтряхнувшись, Руана понеслась в сторону городка, что заметила, когда назлы возвращали её из первого побега.

Давненько так не носилась — с последних пар по физре в универе. Впрочем, это было в прежнем теле. А в этом вообще не приходилось. Само собой, нетренированное тело быстро запросило пощады. Она перешла на шаг, затем снова на бег и так далее. К окраине городка притащилась вымотанная вдрызг развалина. С красной, как помидор, мордой и дрожащими коленками. Но рюкзачок с припасами не сбросила.

И тут ей, наконец, крупно пофартило.

В первом же дворе через приоткрытые ворота разглядела мужиков, увязывавших телеги. Судя по добротному подворью, куче строений и приличному дому, она сразу же набрела на жилище купца. И тот куда-то собирался, руководя погрузкой.

На проскользнувшую во двор тень никто не обратил внимания — и тут пока везло. Руана спокойно шла вдоль ограды к самому купцу, ругавшему кого-то за что-то. Как говорится, прямо по курсу. Не рассусоливая, и не тратя время на хитроумные планы, девица в грязной мужской одежде хлопнула по плечу добропорядочного торговца. А когда тот резко обернулся, выплеснула из глазниц белое магическое пламя — потоки ДАРА просто кишмя кишели над головой.

— Таария? — опешил купец, но тут же пришёл в себя и вежливо поприветствовал: — Желаю здравствовать и процветать.

— И тебе желаю того же, — нарочито холодно процедила Руана, остановив его поклон и ткнув пальцем в обалдевшего слугу: — Стой и молчи. Иначе умрёшь.