— Пока ты жив? — тихонько, чтобы никто не услышал, съязвила Руана. — Меня это устраивает.

Он вдруг расслабился и бросил хмуриться. Развернулся лицом к императору и взял её за руку:

— Я, Радо-Яр, старший по праву рождения Яр-Туран из рода Драх-Нат-Туранов объявляю, что эта женщина моя жена!

— Аллилуйя, — буркнула под нос Руана.

— Попались, — потёр руки папаша Туран, благосклонно взирая на свою вторую невестку, заполученную в рекордные сроки.

Что при склонности его мальчиков кобелировать на свободе колоссальный прогресс.

— И пропали, — с деланной, но весьма трагичной безнадёгой Кассандры махнул рукой Таа-Дайбер.

— Посмотрим, — задумчиво пробормотала Мстира.

Взгляд которой Руана расценила, как благодарный и многое обещающий. Оставалось надеяться, что в смысле императорских благодеяний, а не контроля за её нравственностью.

— Итак! — громыхнуло на весь зал хорошо поставленным императорским баритоном.

Руана сразу отключилась, игнорируя его программное выступление по поводу знаменательного события, призванного укрепить, олицетворять и так далее.

Она пошевелила в громадном кулаке затёкшими пальцами, и прошипела:

— Больно!

— Потерпишь, — мстительно прошипел в ответ её без пяти минут супруг.

— Рискуешь, — процедила она сквозь сжатые губы.

Так они цедили и шипели всё время, покуда высокие собравшиеся господа то ли благословляли их, то ли проклинали, требуя высылки паразитов за пределы империи. Их Руана тоже не слушала. У неё занятие поважней: она ругалась с мужем.

— Поклянись, что мы сегодня же уедем.

— Я не даю клятв женщинам, — прямо-таки на глазах борзел северянин.

— С Ати всё в порядке?

— С ними, — подчеркнул он, что та уже не одна, — всё хорошо.

— Кто из вас станет новым хозяином Лейгарда?

— Что? — опешил от неожиданности назл.

Даже брови задрал, что с его каменной рожей случалось редко.

— Ты что, даже не думал об этом? — реально обалдела Руана.

— В голову бы не пришло, — досадливо нахмурился Радо-Яр. — Мне-то уж точно такое счастье ни к чему. Я не стану возиться с вашим поместьем.

— Создатель! — закатила глаза невеста и вздрогнула.

Над их головами как раз съехались клинки мечей. Ритуальный знак того, что теперь-то ей не удрать.

— Я вышла за болвана, — нарочито горестно пожаловалась она сверкавшим клинкам.

Те холодно звякнули: мол, сама допросилась.

— У него ещё пять братьев, — ядовито процедил невесте Пере-Яр.

— Ты прав, — машинально отгавкалась та, — паршивое приданое.

Яр-Тураны захмыкали и развели по сторонам мечи. Ритуал закончен. Теперь любой, кто поднимет на таарию хвост, огребёт в кровники весь их клан с императором в довесок.

Надо отдать новообретённому супругу должное: тот всегда относился серьёзно к её желаниям. И теперь, едва церемония была окончена, тотчас увёл молодую из зала. Прямо на императорскую верхотуру замка, где клан Драх-Нат-Туранов занимал целое крыло.

В центре которого располагался небольшой мрачный холл без окон. В центре которого возвышались три знакомых Руане сундука. На одном из которых восседала Урпаха и что-то ковыряла в потёмках иглой.

— Мамушка, темно же, — шмыгнула к ней Руана.

И прижалась так, словно её оторвали от груди кормилицы на долгих двадцать лет.

— Сгодится, — фыркнула та и придирчиво осведомилась: — Ну? Сладили, наконец-то?

— Вот, — махнула рукой Руана, небрежно указав на подошедшего назла. — Мой муж. А ты что, ушла из дома?

— А мне что, — ядовито проквакала кормилица, — дожидаться, покуда меня оттуда выгонят?

— Для матери моей жены, — встрял Радо-Яр, — всегда будет лучшее место у нашего очага.

— Досталось же дуре такое счастье, — благосклонно кивнула ему Урпаха.

Он склонился над предательницей и заговорщически процедил:

— Почаще ей об этом напоминай.

Затем разогнулся и велел подоспевшему слуге устроить госпожу Урпаху со всем старанием. А сам всё подпихивал Руану в сторону одной из выходящих в холл дверей.

— Когда мы уезжаем? — уточнила она, с показной неохотой пятясь в заданном направлении.

— Утром.

Это было сказано тоном человека, обещавшего только один раз.

— Ты к нему несправедлива, — отмёл Радо-Яр все обвинения, что потоком изливались из ядовитых уст жены. — Он сделал то, что должен был. Иначе бы не досчитался двух из трёх своих верховников. А эти мерзавцы здорово полезны для империи.

— Не рассказывай мне о его святой обязанности сохранять целостность империи, — попросила Руана, так и не сумев вытравить из голоса сарказм. — И о моём священном праве сдохнуть во имя её же. Для этого у нас есть вы. А я рождена для собственных удовольствий.

— Мму-у, — поддакнул под хозяйкой Мордатый, ревниво косясь на чёрного гиганта рядом. Бык назла был едва ли не на голову выше. Зато в ширине грудины и длине рогов они могли бы поспорить. Что явно не давало покоя Мордатому, ибо первая же попытка это проверить вызвала отпор всадников.

— Ты смотри! — издевательски восхитился трусящий по другую сторону от Руаны Пере-Яр. — А я-то думал, ты рождена для того, чтобы во всём угождать моему брату.

— Это сколько угодно, — максимально серьёзно пообещала она и деловито уточнила: — Когда начинать? Прямо руки чешутся.

— Отстань от неё, — усмехнувшись, посоветовал невозмутимый молодожён, удерживая пытавшегося разогнаться и вырваться вперёд быка. — А то не поздоровится.

— Кстати, — припомнился Руане один из советов Багены. — Мне тут растолковали, что жена старшего брата остальным братьям что-то вроде матери.

— Только попробуй, — зловеще оскалился Пере-Яр, косясь на неё смеющимися синими, как небо, глазами. — Я тебе не верховник.

— Дашь отпор?

— Сбегу!

Радо-Яр покосился на супругу и спросил:

— Ты долго собираешься дуться на Бруста?

— Я должна обдумать это прямо сейчас? — тотчас надулась Руана, не понимая, к чему ей вообще напоминать о коварном монархе.

Познакомилась, не сошлись характерами, попрощались и забыли.

— Дней через десять он явится в нашу крепость, — посерьёзнев, предупредил Пере-Яр.

— Не надо, — машинально ляпнула она, моментально поверив в угрозу новой встречи.

— Надо, — принялся хмуриться её муж.

— Зачем?

— Запад зашевелился.

Вроде недавно знакомы, но Руана уже могла растолковать все вздувавшиеся на его лице желваки, надбровья и прочие бугры. Он так это сказал, что стало страшно. По-настоящему.

— Будет война? — разом испортилось её такое замечательно с самого утра настроение.

Она отправлялась в новую жизнь. Которая после первой брачной ночи рисовалась исключительно замечательной. Не оттого, что ночь проистекала бурно и приятно. А потому что Радо-Яр пообещал ей сногсшибательную вещь. Не для неё, а для собственных сородичей, которые сроду подобного не практиковали.

Если поймёшь, что не хочешь со мной оставаться, я тебя отпущу — сказал он. На полном серьёзе. Категорически не желая такое обещать, но в очередной раз переступив через себя. Ну, как не полюбить такого лапусю?

— Большая война, — в тон старшему брату подтвердил Пере-Яр. — Потому Бруст и решился разрубить проблему с заговором верховников одним махом. Умри таария, и у засранцев пропал бы смысл затеваться.

Радо-Яр покосился на жену и пояснил:

— Тогда он ещё не знал о нас. А когда узнал, расстроился.

— Да, что ты! — восхитилась жертва неудавшегося покушения. — Мне его пожалеть?!

— Не шуми, — спокойно попросил её муж не выкаблучиваться.

И Руане тотчас расхотелось это делать. В самом деле: чего разошлась? Так сильно обиделась? Прямо, невыносимо, незабываемо и непрощаемо? Чушь! У них тут, оказывается, на носу большая война, а она кочевряжится.

При том, что в её новой семье, куда не плюнь, попадёшь в назла. А те — по их военной иерархии — в каждой бочке затычка. Жутко даже думать, сколько сыновей папаши Турана доживут до капитуляции. Если он сам до неё дотянет. Отсутствие руки у северян не повод косить от мобилизации.