Викрат остановился у края подиума и приложил к груди ладонь, склонив голову. Руана повторила жест приветствия, вдруг ни с того ни с сего опустив глаза долу. Ни дать ни взять напуганная боярышня, которую впервые выпустили из наглухо забитого гвоздями терема.

— Ну, точно притвора, — удовлетворённо поделился с супругой добродушный с виду монарх. — Как нам и рассказывали.

— Значит, есть причина, — пожала та плечами. — Каждый защищается, как может. Руана, повернись-ка.

— Зачем? — не понял император.

— Хочу посмотреть, что так сразило всех, кто видел её спину. Дорогуша, у тебя ведь нет хвоста? — насмешливо уточнила императрица.

И Руана, позабыв про самоконтроль, хмыкнула. Хорошо хоть издевательский взгляд умудрилась не продемонстрировать: а то примут на свой счёт, и прикажут выдрать, как сидорову козу. Так что спиной к монархам она повернулась, всё так же пялясь в пол. И выставив напоказ вырез, оголявший спину почти до талии.

Слишком закрытое — на вкус придворных — чуть ли не монашеское платье таило подвох.

— Вот это да! — восхитился неутомимый поклонник женских прелестей, хлопнув себя по коленям. — Удивила, так удивила!

— Оригинально, — одобрила государыня свежее слово в моде. — Думаю, уже завтра половина дам броситься кромсать платья. Но, полагаю, не каждая додумается нарочно подставлять спину солнцу.

— Точно, — озадаченно поддакнул её более поверхностный супруг. — Мне бы и в голову не пришло.

— А нашей дорогой тарии пришло, — многозначительно акцентировала императрица.

Вообще-то, не пришло — мысленно возразила Руана — а само собой разумеется. Если у тебя загоревшее на солнце лицо и такие же руки, то белая спина будет выглядеть нелепо. Дома на Земле это знает каждая соплюшка, научившаяся говорить, не картавя. Поэтому она периодически выползала на крышу нового отчего дома и заголялась. Теперь её загар безупречен.

— Да уж, наслышан, — облокотившись на левую руку и подперев ею щёку, задумчиво молвил император. — Руане Таа-Лейгард приходят в голову удивительно смелые мыслишки. Порой прямо-таки парадоксальные. Интересно, кто её такому научил?

— Главное: зачем? — продолжала гнуть своё слишком умная императрица. — Дитя, что ты застыла? Повернись уже. Неприлично стоять к нам спиной.

Руана послушно развернулась.

— И заканчивай со своими ужимками, — приказала императрица. — Подними глаза. Скромница выискалась. Поздно изображать невинность. Все только и говорят о твоей неповторимой наглости. И остром язычке.

— Поклёп! — вырвалось у Руаны, напугало её до колик и заставило поспешить с оправданиями: — Единственная, я не могу быть наглой.

— Почему?

— Потому что наглости вообще не существует, — как бы ненавязчиво удивилась Руана. — Ею обзывают абсолютно всё, что в тебе не устраивает других. Так что невозможно иметь то, чего просто нет.

Заржали все, кого тянуло это сделать от души — включая монарха. Подхихикивали и всякие подхалимы, торопясь лишний раз продемонстрировать благонадёжность — что никогда не лишне. Краем глаза Руана заметила, что были те, кому её выступление не показалось смешным.

Ну, со стоящей около государыни троицей братьев понятно: если хотя бы одному Яр-Турану совсем не смешно, остальным тоже лучше воздержаться. Хотя Пере-Яр не удержался от воровской усмешки: скользнула под усами и пропала. Радо-Яр всё так же мрачно щурился на языкатую таарию: то ли дулся, то ли строил планы мести.

— Мстира, что скажешь, — вдосталь нахохотавшись, обратился к супруге император.

Та, кстати, тоже не смеялась: просто улыбнулась одобрительно. Эта улыбка так и застыла на её губах. А глаза задумчивые… И что-то от той задумчивости как-то не по себе — почуяла Руана невнятную тревогу.

— Скажу, что девочка и впрямь необычная, — медленно молвила императрица, глядя не в глаза Руане, а куда-то сквозь них.

— Таария, — напомнил ей муж.

— Не в этом дело, — пробормотала назлия, раздражая Руану своим загадочным видом.

Вон и монарх посуровел. Покосился на свеженькую девицу строгим взглядом блюстителя и оберегателя. Ну, давайте — окрысилась она — насторожитесь и обследуйте занятную зверушку. Не хватало ещё попасть в разряд опасных тварей, которым не место в доме. В лучшем случае, в клетке на заднем дворе. Просто замечательное начало — хуже не придумать!

— Знаешь, — прикрыв ладонью руку мужа на подлокотнике, решительно заявила императрица, — я забираю её себе.

Монарх внезапно набычился. Стряхнул её руку и сухо осведомился:

— А, почему ты? Может, она обладает талантом, который и мне пригодится. Кстати, а что у тебя за талант? — он выпучился на Руану, обнаружив пробел в знаниях.

— Не знаю, — соврала она с таким растерянным видом, что сама удивилась скорости своей реакции. — Никогда не обращалась к ДАРУ.

— Почему? — явно не поверила назлия.

— Нужды не было, — удивлённо вытаращилась Руана.

После того, как память вернулась, она стала врать с неподражаемой виртуозностью профи. С такой лёгкостью и так искренно — сама себе верила. Всё-таки и мачеху есть за что поблагодарить. Если бы не та скотская жизнь, которую лживая стерва устроила ей с первых дней совместной жизни, откуда бы взяться такому мастерству? Воистину: спасибо за науку.

— Отец тебя очень любит? — понимающе кивнула императрица, почему-то обратив взор на молчавшего Викрата.

— Не то слово, единственная, — спокойно подтвердил тот. — Таа-Лейгард души в своей дочери не чает. Никогда не видел таких отношений между мужчиной и его дочерью. Кто на них вообще обращает внимание? Девчонки! — нарочито пренебрежительно процедил он, вызвав в притихшем зале смешки.

— Ну, по всему видать, с этой девчонкой просто интересно, — философски заметил император. — Говорят, она даже слишком умна.

— Поклёп? — насмешливо уточнила у таарии его супруга.

— Поклёп, единственная, — полным смирения голоском чирикнула она.

И вновь всех развеселила. Если так пойдёт дальше — подумалось Руане — она у них тут заделается профессиональной клоунессой. Деньги что ли за это брать? Озолотится же!

В принципе идея прислониться к самой императрице ей понравилась. Всё-таки покровительница с самым высоким статусом в империи — это вам не директор супермаркета, который угрожает выкинуть тебя с работы, если не раздвинешь ноги. И обещает гору премий, если проникнешься его интересами.

Однако эта соблазнительная мыслишка не успела согреть сердце. Как раз в этот миг рука императрицы поднялась и нащупала руку стоящего рядом брата. И не любого из троих, а именно Радо-Яра. Сестринское пожатие было кратким, лёгким и полным скрытого значения. Во всяком случае, именно это Руана и увидала.

Сговор? Всё может быть. Викрат предупреждал: вся эта семейка назлов связана наикрепчайшими пламенными чувствами единения и взаимопонимания. Ну, и какого чёрта ей сдалось такое опасное покровительство? Братцы на куски её порежут, а сестрица объявит: не было такого. И кому люди поверят? Своим лживым глазам или её монаршему честному слову? Приплыли.

Только сейчас Руана заметила, что взгляд Радо-Яра приклеился к ней намертво. Так и буровил, так и пронзал. Сделал бы дыру — не будь она так бессовестно невнимательна. Столько стараний псу под хвост — посетовала она, адресовав ему ответный насмешливый взгляд.

Который тут же перехватила императрица, прищурившись на мутную девицу в их семейной манере. По одному этому прищуру можно опознать их родство. И навсегда заречься иметь дело с высокопоставленной семейкой.

— Я забираю её себе, — таким тоном повторила назлия, что император посмурнел ещё больше.

Однако возражать не стал: народ и без того не сводил глаз с происходящего. Тишина в зале стояла гробовая: боялись пропустить хоть словечко.

И тут Руана почуяла шанс заранее избавиться от многих грядущих хлопот. Как проще всего выжить маленькому человечку? Стать интересным двум большим и сильным конкурентам. Сразу обоим. Ни один из них не захочет уступить другому — это возможность хоть как-то лавировать в относительной свободе действий.