— Милости прошу в гости, — радушно пригласил Викрат посетить место их будущего преступления. — Буду рад избавиться от этой жужелицы чужими руками.

Преодолев неожиданное препятствие целыми и невредимыми, они переглянулись. Таа-Дайбер нахмурился и удивился одновременно:

— Что это со мной? Ты заразила меня своим нахальством.

— Ты его сам где-то подхватил, — резонно возразила умная начитанная девушка и полюбопытствовала: — Почему жужелица?

— Не знаю, — перестал хмуриться, но не перестал удивляться Викрат. — В голову пришло. Кстати, удачно. Нарочно бы не придумал.

— Кстати, тебе не кажется, что меня нужно было как-то подготовить к приёму?

— Зачем? Ты и сама прекрасно опозоришься. У тебя на это дело природный талант.

— А что с наказанием за шалости? — озабоченно уточнила Руана.

Шутки шутками, а могут быть и плети. Зарвавшегося придворного вполне могут высечь. Даже даму. Суровые времена — суровые нравы.

— Дорогой, а когда тут в последний раз выпороли женщину?

Вопрос задала машинально, и никак не ожидала такого ошеломляющего ответа:

— В день нашего приезда.

То есть не триста лет назад, даже не сто, а буквально только что. Вот уж охладили пыл, так охладили. Придётся его поумерить, когда полыхнёт в следующий раз.

— И кого? — на этот раз реально испугалась Руана.

Ладно сама экзекуция: поболит и пройдёт. А вот как после этого показываться на глаза?

— И кому так повезло? — с замиранием сердца уточнила Золушка, направляясь на бал, торопиться куда отчего-то расхотелось.

— Малютке Лагу́, — прямо-таки просмаковал ответ зловредный придворный.

— Императорской малютке?

— В цитадели все малютки исключительно императорские.

— Погоди, — встрепенулась Руана, отложив страхи на потом. — Ты же рассказывал о трёх его малютках. Не надо меня путать: я сама запутаюсь.

Викрат хмыкнул, оценив шутку, и пояснил:

— Она моя ровесница. Ещё одна фаворитка.

— То есть, родила императору сына? А за что её выпороли?

— За наглость, — покривился он. — Император не питает и никогда не питал к супруге нежных чувств. Но никогда никому не позволит оскорблять свою императрицу. Она мать его старших сыновей и настоящий друг. Мстира умрёт последней, перед тем, как прикончат нашего миролюбивого монарха.

— Надо же, — пробормотала Руана, пытаясь представить богатыршу императрицу на куче трупов поверженных врагов.

А за её спиной унылого бабника, обещающего Создателю: мол, если выживет, точно завяжет с распутством. Впрочем — вспомнила она — именно сам беспутный муженёк и есть последняя защита семьи. Превращающий мозги врагов в кисель. Да, картинка не складывалась. Во всяком случае, не такая прикольная.

Слово за слово — они добрались до центрального холла. И не стали вываливаться туда с разбега: Викрат сначала аккуратно выглянул за дверь. В тот момент, когда наружу выплывали слуги с подносами. Не изящными серебряными, стоящими на элегантно отставленной руке в белой перчатке. С натуральными огромными деревянными корытами, набитыми едой, что называется, с горкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Много народа? — пихнула Руана кулачком своего провожатого.

— Как обычно, — пожал тот плечами и осведомился: — Готова?

— Я к этому никогда не приготовлюсь, — процедила придирчивая Золушка. — Поэтому пойду неготовой.

Викрат прыснул и подал ей руку:

— Не желаешь сбросить свою накидку?

— Рано, — отрезала Руана, сосредоточенно стряпая бесстрастное лицо законченной пофигистки.

Каковой вовсе не была. И страшно волновалась: как всё пройдёт? Получится ли претворить свой план в жизнь? Или та самая жизнь полетит кувырком под откос? Она, конечно, постарается — главное: не перестараться.

Их появление заметили сразу. Во-первых, господин Таа-Дайбер младший не последний при дворе человек. Любимчик женщин и самого императора: такой всегда на виду. Во-вторых, он привёл свою… то ли невесту, то ли не пойми что. В-третьих, протащил её через помещения прислуги — а этот прохиндей ничего не делает просто так.

Холл был практически пуст: все приличные люди явились на праздник без опоздания. Тем не менее, Викрат спокойно топал к парадным дверям зала приёмов. И Руана подстроилась под этот размеренный шаг знающего себе цену мужчины.

Перед самыми распахнутыми настежь дверями она повела плечами. С них упала закреплённая на локтях накидка, мягко обняв бёдра.

— Неплохо, — похвалил её опытный завсегдатай приёмов и балов.

Ещё как неплохо — поддержали его взгляды мужиков, которым досталось место у самого выхода. Выпендривается — возражали нарочито презрительные взгляды торчащих рядом спутниц. Подумаешь! Я бы тоже так смогла! Если бы сообразила, что и так можно.

Будто никуда и не переселялась — мысленно усмехнулась Руана, услыхав первые возгласы тех, мимо кого уже проплыла. Восторженные мужские и ядовитые бабские. Те негромко зудели, осуждая и насмехаясь — последнее не слишком убедительно.

— Сработало, — одобрительно отметил Викрат, непринуждённо шагая к тронам у противоположной стены.

Руана внимательно разглядывала так называемое место сосредоточения власти. Раньше-то лишь в кино и видала. А тут живой император. Кстати, вполне интеллигентный с виду мужчина средних лет. С густой тёмной шевелюрой по плечи, в которой уже искрится седина. С усами и бородкой.

Главное, с умными глазами, в которых ни капельки неприличного интереса к свежатине, поставленной к его двору. Он вовсе не разглядывал новенькую, оценивая её экстерьер. Смотрел чётко на лицо, ловя взгляд первой при дворе таарии. Во всяком случае — как пояснил Викрат — за последние лет тридцать.

Одежда венценосца вовсе не поражала великолепием. Обычные тёмные свободные бархатные штаны — такие тут на каждом втором. Обычный камзол того же бархата. Правда, на широких рукавах какая-то вышивка золотом, но весьма скромная — даже изящная.

На груди опять же вполне обычное золотое украшение, разрешённое к ношению лишь для магов: дарометка. Что-то вроде широкой гривны славянских князей. У мужчин из сплошных пластин золота или серебра. У женщин нечто ажурное — некоторые дарометки просто шедевральные вещицы.

Единственным отличием императорских дарометок было наличие на них драгоценных камней. Причём не огранённых, а совсем старых, шлифованных. Больше похожих на разноцветную гальку. Вроде бутылочного стекла, обработанного прибоем: понятно, что драгоценности, но вид примитивный.

Рядом с венценосным супругом на низком подиуме с тронами восседала императрица. Очень красивая женщина с невероятно синими глазищами. И темноватыми для северянки волосами, заплетёнными в две простые косы. Хотя и непросто перевитыми жемчужными нитями. Возраст государыни под стать мужу: сорок с копейками. Но кожа отменно чистая — издалека не видать ни единой морщинки.

Однако самое потрясающее в этой женщине то, что она подобно братьям овладела всеми тремя техниками использования ДАРА. Тоже назл — верней, назлия. Трудно представить, сколько нужно корячиться, чтобы добиться почти недостижимого. Уж для женщины точно.

Ей приписывают многочисленные любовные похождения, а у Руаны в голове сплошное недоумение: когда ей? Чтобы стать назлией, она должна была тренироваться сутки напролёт. Да и сейчас немногим меньше, дабы поддерживать форму. Откуда время и силы на любовников? Уникальная женщина. Ещё толком не зная её, Руана прониклась искренним уважением.

В том числе и за выбранное императрицей платье: почти такое же, как на Руане, только бардовое. Никаких голых плеч и титек наружу. Ни бабочек, ни цветочков, ни мотылёчков — строгость и достоинство. Вышивка, как и у супруга, золотая, но скромная. Шикарное платье!

— Наконец-то, — чертовски приятным баритоном похвалил император опоздавшего на приём любимчика Таа-Дайбера. — Некрасиво с твоей стороны так долго прятать от нас свою находку. Я ещё отругаю Таа-Лейгарда за то, что скрывал свою необычную дочь.