— Заходим, — скомандовала я, и пока Моррис пошёл вперёд, чтобы открыть калитку и войти внутрь, подготовила заклинание грозового удара. Простое связывание может не помочь, если нам внезапно попадётся хороший маг или просто подготовленный к вторжению человек.

Толкнув калитку, Моррис положил руку на рукоять меча, готовый в любой момент отточенным движением вытащить его и поразить врага, кем бы он ни был. Калитка с неприятным скрипом закрылась за моей спиной, мы втроём осторожно продвигались по дорожке из песка, ведущей к дому. Странный шорох справа привлёк мое внимание. Около высокой деревянной ограды было высажено несколько голых кустов. Один из них зашуршал, затрясся, Гаетан ухватил меж пальцев метательный нож, готовый поразить неприятеля в любую секунду. Из густых зарослей, громко и возмущенно мяуча, выпрыгнул кот.

— Атакуй, а то он как напрыгнет и как сделает тебе кусь! — издевалась я, несмотря на то, что мы занимались делом. Гаетан лишь показал язык, решив не препираться, и правильно сделал. Вдруг здесь нас действительно кто-то поджидает, просто пока мы не наткнулись на неприятеля. В любом случае, я хоть и нервничала, но одновременно с этим испытывала удовольствие от всего происходящего. Все эти опасные ситуации вызывали во мне неописуемые эмоции, которые было невозможно найти в простой жизни.

Моррис вообще не обращал внимания на нас, полностью сосредоточившись на работе. Настойчиво постучав в дверь несколько раз, он попросил открыть, но никто не откликался и никаких подозрительных звуков мы не услышали. Гаетан пошёл осматривать дом уже с другой стороны забора, но опять вернулся даже немного разочарованный.

— Либо никого, либо затаились и сидят, как мыши. Почти уверен, что второе, — возбуждённо говорил он.

— С чего ты так решил? — поинтересовалась я.

— Чуйка.

Она у него действительно была хорошо развита. Кто бы что ни говорил о его магической бездарности, но Гаетан спасал нас несколько раз именно благодаря необъяснимому предчувствию.

— Входим, — кивнула я Моррису, возившемуся со стандартным замком, с которым справилась бы даже я, никогда не изучавшая углубленно механизмы, при наличии нужного инструмента. Звонкий щелчок оповестил нас о том, что дверь открыта и мы можем войти.

Моррис вошёл первым, оставив дверь распахнутой. В прихожей была та же вешалка, те же ничем не примечательные обои и комод. Здесь я тогда оставила сверток или нет? Поискав вокруг, не обнаружила его нигде. Может, перенесли в другое место или выкинули?

Комната, в которой я разговаривала с двумя мужчинами, тоже оказалась безлюдной. Пройдя к столу, обнаружила на нем белоснежную скатерть без признаков того, что на неё пролили вино. На полу и ковре рядом тоже ничего. Даже запаха не осталось. Быть не может. Вино очень тяжело вывести с ткани, а уж как надо драить половые доски, чтобы они не пахли вином уже через пару дней — загадка.

— Здесь никого, — заключил Моррис, закончив осмотр дома.

— Подтверждаю. Людьми и не пахнет. Камин не топили, — говорил Гаетан, расхаживая по комнате.

Я не знала, что и думать. Камин точно был зажжён, иначе нельзя было пережить такую суровую непогоду. В смятении уставившись на пейзаж, который в прошлый раз показался мне работой новичка, я словила себя на мысли, что знаю это место. Одинокий домик на опушке, залитый летним солнечным светом, на фоне голубого неба. Он был очень похож на место, где я родилась и провела детство, но больше сходства не обнаружить из-за того, что пейзаж написан крупными мазками.

— Полюбила живопись? — осторожный тон Морриса словно пробудил меня, засмотревшуюся на картину.

— Нет. Все ещё предпочитаю театр, — ответила я как ни в чем не бывало.

— Так может мы…

Я обернулась, и он прервался, встретившись с моим взглядом, полным безразличия.

— Поговорим об этом, когда останемся наедине, — просила я, не желая выяснять отношения при посторонних. Вообще жизнь научила меня не посвящать в проблемы ни сестру, ни подруг, если впоследствии не хочешь разочароваться в человеке.

— Гаетан ушел ещё раз осмотреть территорию, — мужчина стоял на своём, и я глубоко вздохнула, понимая, что разговора не избежать. Ох, как жаль, что пока у меня нет возможности перевестись в другое место. Ежедневные встречи с Моррисом не способствуют заживлению его ран расставания. Хотелось бы отпустить его с богом, чтобы он позабыл меня, нашёл себе любимую и был счастлив, но трудно, очень трудно объяснить упрямому мужчине о невозможности наших отношений.

— Послушай, Моррис. Вокруг так много прекрасных женщин, — начала я, аккуратно взяв его за рукав, но не переставала украдкой осматриваться.

— Но все они не ты, — вставил он, пока я пыталась подобрать слова.

— Без сомнений, но я говорю о том, что такой мужчина, как ты, без труда найдёт себе красавицу и умницу под стать, — я специально проигнорировала комплимент, чтобы он не воспринял мою благодарность как флирт. — То, что между нами было, я буду вспоминать с теплотой. Но все когда-либо заканчивается, и наши короткие отношения в том числе. В этом нет твоей вины, только мое желание не связывать себя по рукам и ногам серьёзными отношениями.

Дверь громко открылась, привлекая наше внимание. В дом вальяжно вошёл Гаетан, остановившись в проёме комнатной двери, и бросил на нас иронический взгляд.

— Можете плясать, голубки. Не зря все-таки пришли, — заметив, что наши взгляды стали заинтересованными, Гаетан с удовлетворением продолжил: — Нашёл на заднем дворе труп.

— Веди, — Моррис нахмурился, что старило его лицо лет на десять.

— Не уверен, что захочешь смотреть, — продолжал Гаетан напускать бессмысленную интригу.

— Почему?

— Дело в том, что… это голубь. Предположительная причина смерти: пал жертвой кошачьего аппетита. И никаких следов человека здесь действительно нет.

Гаетан рассмеялся, видя, как Моррис закрывает глаза рукой и качает головой.

— Такое ощущение, что ты родился в цирке, — пробурчал Моррис, недовольно сложив губы.

— Твоя проницательность поражает, — Гаетан подмигнул нам и удалился из комнаты, а затем и из дома. Мы вновь остались одни. Между нами возникла одна из тех неловких пауз, которую я решила развеять, поспешив за Гаетаном. Надеюсь, я достаточно грамотно объяснилась с Моррисом и больше эту тему он не поднимет. Осталось только понять, что мне делать с нулевыми результатами обследования дома. Не могло же мне все это присниться? Тогда бы и в управлении о мужчинах ничего не знали, и никто бы их не допрашивал. Пожалуй, опрошу соседей и отложу дело до тех пор, пока не передадут протоколы допроса. После знакомства с ними можно будет решать, что делать дальше.

Сегодня мне посчастливилось вернуться домой. Вроде и замечательное событие, вот только на часах — почти два ночи, а я только пришла: голодная, уставшая, пропахшая потом и очень злая.

Оставив пальто с платком на вешалке в коридоре, я спешно разулась и пошла сразу мыться, по дороге устало сбрасывая оставшуюся одежду, не считаясь с рубашкой, которая после такого обращения будет мятой, как из одного места, не говоря уже про другую одежду. В маленькой, но уютной ванной, я стояла перед зеркалом, висевшим над умывальником, абсолютно голая и, застыв, безжизненным взглядом смотрела на себя.

— Ещё несколько лет, и ты в свои тридцать будешь выглядеть на все пятьдесят, — говорила я отражению. — Хотя, пожалуй, совсем без одежды и в полутьме очень даже ничего.

Я покрутилась перед зеркалом, затем спешно умылась и пошла проверять кухню — авось, сестра что-нибудь оставила. Так хотелось кусочек вяленого мяса или свежего, ароматного хлебушка с вареньем. И чая, неважно какого, главное — горячего… хотя нет, ставить самовар слишком долго, потому лучше бы вина. Оно согрело бы намного быстрее и приятнее. И мужчину бы. Может, зря с концами послала Морриса? Нет, не зря. Неприятно от одной мысли пользовать человека после расставания.