Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мне нестерпимо хочется его защитить. От всего. Плохого мнения окружающих, сплетен, лжи.. спрятать от всех, спрятаться вместе с ним и осознание этого наваливается тяжёлым тревожным грузом.

— Между вами ведь тоже все быстро вспыхнуло. Сомнительно как-то. Не находишь?

Какого ответа она ждёт? Про фобии, которые стали в основу наших странных отношений с Тимуром уж точно не расскажешь, а выдумывать ничего не хочется.

— Хватит этого. Между нами ничего не горит, и вряд ли разгорится, — меня пугает эта тема больше, чем я готова принять. К Ветрову тянет с такой силой, с какой хочется бежать от него сломя голову. Но это не значит, что мне нравится в этом ковыряться.

— Ладно, ничего нет, — собеседница скривила губы, отстраненно пожала плечами, но это не помешало следом ядовито "укусить".— Вы просто так уединяетесь в машине, и ты просто так зализываешь его раны.

"Зализываешь". Этой фразой все сказано.

— Что на счет тебя, Оля! — От меня волнами исходит смятение и недовольство. — Симпатия к Нестерову, как неожиданно! Давай поговорим об этом. Мы идем к захворавшему парню, который даже нас не ждет. Который даже не подозревает, что нравится тебе. Чего я еще не знаю?

Боже, что я несу?!

— Кстати, это твой район, — проигнорировала Ольга мой желчный выпад. — Не подскажешь, где здесь можно купить печенюшек к чаю. Не удобно заявляться с пустыми руками.

Я на секунду отвлеклась, представив как Лекс смыкает разбитые в кровь губы на кондитерском изделии.

— Разве что зефирки...,— шепнула сама себе и внутренне вся подобралась перед встречей с неизбежным.

Дверь долго не открывают. Ольга вновь жмет на звонок и мне хочется вмазать ей по руке.

— Послушай, хватит! Его просто нет дома !

— И где он по твоему?

— Не знаю, может родители в отделение травматологии положили. О подобных визитах нормальные люди обычно заранее договариваются.

Я мысленно обращаюсь ко всем богам, чтобы дверь так и осталась запертой перед нами, но замок неожиданно щелкает.

Мое сердце начинает колотиться то в желудке, то в горле, но никак не за грудиной. А еще — в глазах почему-то щиплет и тяжело дышать, и слегка подрагивают руки, и я не могу поднять взгляд, чувствуя острый привкус стыда.

— Алекс! — Ольга прямо подпрыгивает на месте от нетерпения и какой-то наигранной радости. А может не наигранной, а очень искренней. Но мне сейчас не понятно.

— Мы пришли тебя проведать, прости, просто удержаться не могли, пустишь? — переходит почти на шепот, очевидно изумленная его видом.

Я наконец нахожу в себе силы посмотреть в просвет двери.

Первое что бросается в глаза -- бледное, израненное лицо. Фиолетовая скула расцарапана, вспухшая бровь рассечена, припухший кончик губы лопнувшей по середине. Я видела это все утром, но за день картина успела заветриться в памяти и теперь.. Волна раздражения на Ольгу поднялась с новой силой. Не нужно было тащиться сюда, беспокоить парня. Просто очередная ее блажь!

— Оля, ты разве не видишь? Здравствуй, Алекс, скорее всего тебе сейчас не до гостей, нам не стоило приходить так рано.

Подыграй, просит мой взгляд, прогони нас!

Брат отмирает, кривит губы в чем -то похожим на улыбку и возвращает внимание Ольге.

— Не ждал, вот серьезно, проходите девчонки, — отступает от двери, позволяя нам проникнуть внутрь.

Прежде чем войти Оля бросает на меня какой то тяжёлый траурный взгляд. И я понимаю, что она тоже глубоко задета тем, что увидела.

В прихожей озираюсь в поисках вещей, которые могут выдать мое здесь проживание, но в этом нет никакого смысла, потому что Ольга не обращает ни на что внимание. Разувается, вешает куртку и топает прямиком в ту комнату, дверь которой чуть приоткрыта. Я ещё топчусь в коридоре, а в комнате брата уже зарождается тихий диалог.

В помещении темно из-за тяжёлых плотных штор. Алекс полулежит в постели, подперев голову и спину кучей подушек. Ольга в кресле напротив. Больше сесть негде, разве что на кровать или пол. Ни то, ни другое в данной ситуации как бы не вариант для меня, поэтому я просто замираю в дверном проёме прислонившись к косяку, и прислушиваюсь к мягкому голосу Ольги.

— Впрочем, ты можешь не беспокоиться о том, что в универе об этом судачат. На самом деле никому и дела нет. Узнали, обсудили и к третьей паре позабыв обо всем бегали как ужаленные за старостой, выпрашивая конспект. Я попрошу ее прислать тебе.

— Не надо. Мне сейчас не до этого.

— Брось, ты зря хоронишь себя так рано. Через четыре дня все заживёт, вот увидишь.

— Никто не спорит.

Брат переводит взгляд на меня и кивает на край постели.

— Не стой .. София, садись. Места полно.

Сердце совершает немыслимый пируэт, от того что наша связь ощущается даже в коротком пустом взгляде, других мы себе не можем позволить. И в интонациях, где играют все эмоции незримые для других.

— К тебе собиралась прийти вся группа, но мы с Софией были непреклонны. Представляю, какой бы тут стоял гвалт, не тормозни мы этих спиди-гонщиков.

— Передавайте нашим привет и спасибо, за особое внимание.

Алекса тяготит ее присутствие, я чувствую, но держится он молодцом.

— Тебя все любят. Никто не знает, что между вами произошло, но все на твоей стороне и солидарны в том, что Лис просто отморозок, — спокойно продолжает Ольга мягко и доверительно улыбаясь, вся уйдя во внимание. Но брат у меня кремень, его не проведешь на мякине. Если не объяснился со мной, значит ни с кем не станет откровенничать.

— Сильно болит?

Я никогда не видела ее такой душевной и это просто поражает. А я ещё переживала за свою ложь.

— Терпимо. Две таблетки кетарола и чувствуешь себя живым, лишь слегка под шафе..

Тревога отступает сразу. Ольга выплеснет наболевшее, мы разойдемся в разные стороны и снова как раньше будем встречаться лишь в университете. Постепенно впадаю в сон наяву, медитирую, разглядывая свой маникюр, борясь с жутким желанием вытянуться на кровати прямо здесь и сейчас. День выдался долгим и нервным.

— Подожди, — слышу неожиданно раскаленный голос брата, поднимаю голову и возвращаюсь в реальность. Алекс смотрит прямо на меня твердым вопрошающим взглядом, только что прервав Ольгу, и это слишком явно говорит о том, что от меня чего- то ждут.

— Я все пропустила. О чем речь? — Лихорадочно тянусь к выбившейся пряди и убираю ее за ухо. Через семь секунд отворачиваюсь от тяжеленного немигающего взгляда. Гулкое кислое удивление наваливается многотонным грузом. Не дождавшись ответа от Алекса, перевожу взгляд к Ольге ища подсказки. Но та и сама в целом не понимает, почему нажат стоп кран..

Они смотрят на меня, я на них. Вернее, брат даже не смотрит, — прожигает презрительным взглядом.

— Хах, — надрывно резко усмехается Алекс, разрывая успевшую подсохнуть корочку на губе, подается вперед, и аккуратно трёт веко, словно выкраивая паузу, так нужную ему, чтобы взять эмоции в руки. — Вот же чудачка наша новенькая!

Ядовито и с неприязнью, которую можно позволить только в сторону предателя.

И я понимаю, что этот камень в мой огород. Ольга понимает тоже.

— Нет, зачем ты так?! — Заступается Алексеева, выставляя "галогеновые щиты",— Софию можно понять, это же Ветров. Золотая мечта слепого романтика... Мало кто устоит. К тому же она ему на самом деле нравится. Вчера в машине..

Может, это галлюцинация измученного сознания? Может кошмарный сон? С чего Ольга вообще говорит об этом сейчас? ЗДЕСЬ. ПРИ АЛЕКСЕ. В голове начинает нарастать противный гул.

— О-оля, — севшим голосом тяну я, покрываясь липкой испариной.

Оля-оля-оля.. Мне кажется я мысленно ору повторяя ее имя, чтобы заткнуть, заткнуть, заткнуть!

# 37

Алекс Нестеров

"..А София посетила коттеджи мажориков. Вот не поверишь, у нее с Ветровым роман намечается..."

Даже сразу не осознал, что услышал. Просто вдруг пропали все звуки, запахи и цвета. И только белый свет стал заливать абсолютную тишину, в которой биение сердца казалось оглушительным. Яркий, безжалостный, холодный. Он не оставил ни малейшей тени, в которой можно было бы спрятаться от ошеломляющего смысла прозвучавших слов.

48
{"b":"810141","o":1}