Он смотрит не мигая и нервно дергает кадыком. Но я со знанием дела угадываю в его глазах намерение вернуть свои слова обратно, извиниться, и не позволяю:

— Так даже лучше.

Косячу по всем фронтам. И это не чертова депрессия, просто период моей полной дематериализации. Собирать себя по кусочкам, рыть изнутри, просматривать свои эмоции и ощущения, пытаясь принять их и понять. Сложно. Потому как признаться порой даже себе тяжело, что так получилось, и я допустила ошибку, позволив себе поверить, что Ветров стал близок мне. Настала пора признать, что времена, похоже, изменились. Я могу упрямым бараном биться в непробиваемую стену и пытаться все же дожать ситуацию до максимума. Или, наконец, отпустив всякие мысли о нем, отвлечь себя чем-либо или кем-либо.

***

Улыбаюсь через силу, не до конца понимаю вопросы, и проживаю жизнь под опущенными веками. Снова. Снова. Снова.

Наверно, я на самом деле похожа на того, кто потерял реальность. По крайней мере Алексеева это замечает.

— Я знаю, что ты запала. Вижу. Но ты же понимаешь, что тут без вариантов? — заботливая, любимая моя Оленька. Ага. В глазах запрет висит и мигает неоновой табличкой. Понимаю ли я? Да. Но принимаю ли? Нет. В этом вся разница.

— Может быть.., — ответ ни о чем.

— Он мне сам сказал.

Признаю, сразу я впадаю в подобие ступора. То ли от наглости, то ли от ее просвещенности. Да от всего сразу, наверное.

— Сам? Как это? Ты что, спрашивала у него обо мне?

— Вчера он был в клубе. Такой… такой не такой, как обычно, в общем. Ну, мне так показалось. Весь в черном, пил виски и скучал. Подошла и спросила, может, он тебя ждет? Так я могу позвонить и позвать. Я, если честно, просто поговорить с ним хотела, и темы не было подходящей, так что вышло случайно, можно сказать. Я бы тебя не звала, естественно, — театральный жест, но следом исправляет себя, ага: — Не потому, что не хотела видеть, но ты же вроде как не побежишь к нему сама, да и клубы не любишь.

— Он сказал, что вообще не думал о тебе. И так это сказал, словно ему ровным счетом плевать.

Я, не выдержав, приподнимаю бровь. Конкретно смутило. Для начала, такой длинной тирады услышать от Тимура вряд ли реально, более чем уверена, он не захотел бы даже отвечать на подобные вопросы. Или сказал что-то односложное, если не ответил и вовсе вопросом вроде «Зачем?». И да простят меня, грешницу, я, не удержавшись, начинаю хохотать как последняя истеричная дура. Просто ржу до слез из глаз, до хриплого каркающего кашля. После моей полу-истерики Алексеева затыкается задумчиво. То ли поняла, что проняло меня знатно, то ли решила не травмировать мою психику еще основательнее. Это в ее стиле.

Отпустить. Забыть. Идти дальше. И вот в данный момент я нахожусь в клубе с Ольгой и смотрю на стопку текилы перед носом. Уговорила. Пить не особо хочется. Но так как уже налили, оплатили и выжидающе смотрят на мою порцию, я выпиваю. Попутно напомнив себе особо не косячить, ибо перед собой-то стыдно не будет, память меня спасет, а вот перед остальными… За одной стопкой следует другая. А после третья. Чувствую, как медленно, словно дымка, начинает оседать внутри алкоголь. Снося границы, стирая условности и прочее ненужное сейчас.

До одурения хочется танцевать. Влиться в эту покачивающуюся волну. Все кажутся такими умиротворенными и отрешенными от внешнего мира. Все так привлекательно… Отказывать себе не привыкла, потому, спрыгнув со стула у стойки, тяну подругу за руку вслед за собой, прямо в толпу. Масляные, пьяные взгляды обволакивают, и действо начинается. Покачиваясь из стороны в сторону, подняв руки высоко над головой. Порой закрываю глаза, отдаваясь атмосфере и музыке. Это приятно. Вот так отключиться от всего вокруг. Когда мурашки бегут по коже от приятной мелодии. Когда бит отбивается прямо в сердце, становится пульсом и прошивает все тело. Каждая вена пульсирует. Губы расплываются в улыбке. И я чувствую чей-то поцелуй. Смутно знакомый парень, которого встречала в универе. Но поцелуй… отлично вышло особенно если учесть, что я даже не помню, как его зовут.

Однако поцелуй приятен, умелый, практически в такт музыке. Нет литра слюней, нет языка, исследующего мой рот. Только мягкие горьковатые губы, приятный запах его туалетной воды с нотками перца и еле касающиеся меня руки в области талии. Заводит. Не с пол-оборота, не безумно, но удобренная алкоголем кровь бурлит заметно сильнее и более явно.

Поцелуй разорван, видимо, парень решил, что все схвачено, и пора более напористых действий. Его губы скользят по моей шее, к открытым плечам, а мне же лишь остается, чуть запрокинув голову и прикрыв глаза, принимать ласку. Это именно то, что мне сейчас нужно. Секса не было уже, по моим меркам, довольно приличный промежуток времени. Все вроде прекрасно. Только вот чувство комфорта не появляется. И я кожей ощущаю чей-то взгляд. Нехотя прерываю процесс.

Извинившись, глядя в помутневшие от желания глаза, прошу отстать от меня.. В тоне моего голоса нет намека или зова, потому, когда я разворачиваюсь и иду к бару, он не следует за мной. Привычно мазнув взглядом по толпе, совершенно не надеясь найти там знакомое лицо. Однако… Нахожу. Единственное, которого определенно точно не хочу видеть. Никогда. Ибо твердо приняла решение отпустить ситуацию, забыв о его существовании. Себе дороже.

Свободное падение в бездну оборвалось горечью воспоминаний и пустой болью в груди. Никотин иссушил язык, полумрак комнат притупил зрение, мысли расползлись под тяжестью сексуального голода и Ветров вдруг ясно осознал, что поезд скорби ушел и никогда не вернётся. Войти в ритм жизни он решил через клуб, чтоб сразу оборвать все натянутые нити, которыми держался за прошлое. Пить, слушать треп приятелей, не напрягаясь, не входя в личный диалог, и так что бы все фразы тонули в грохоте музыки. Специально выбрал Зиг-заг, где встретить знакомую морду из универа проще простого.

Вечность. Внутри алкоголь, спинка дивана давит в затылок, софиты слепят глаза, но в какой то миг судьба преподносит подарочек -- ему удается пересечься взглядом с Алексеевой.

Его расслабленная, полумертвая поза пугает настолько, что Ольга не решается подойти, стойко игнорируя его зазывающий взмах рукой. Обычно Девчонки стремятся подсесть к ним за столик, где бесплатно угостят и развлекут. Ольга однозначно из таких, но сегодня изменяет сама себе.

-- Куда? -- Встрепенулся Семён, дёрнув поднявшегося с дивана Тимура. -- Аиста не бери, поплывешь.. завтра игра.

-- Ты возомнил себя моей матерью?

Мягкой поступью Ветров подошёл сам. Вплотную. Склонил голову заглядывая в удивлённые карие глаза, как всегда жирно и старательно подведенные. Сделал глубокую затяжку, пару мгновений помедлил и выдохнув в сторону тихо бросил:

-- Заказывай, я оплачу.

Грохот музыки проглотил его слова, но как ни странно, она расслышала.

-- Спасибо, мне хватит, но если оплатишь этот последний, -- Ольга качает перед его лицом полупустым стаканом с голубым коктейлем. -- буду благодарна. Выпьем?

-- Почему нет? -- дразнит парень, имитируя игривый тон. -- Одна?

-- В смысле? -- непонимающе отстраняется. -- Я с подругами.

Как же не хочется пояснять.

-- Приведи ее.

В глазах Ольги мелькает искра изумления.

-- Софию? Не вариант. Она на дух не переносит клубы.

-- Где же твоя хваленая хитрость и предприимчивость, Оль? Не ты ли заставила меня играть под свою дудку после бала? Не скромничай.

И что бы не дать ей возможность отмазаться, лезет в задний карман, вываливает на барный стол из него все под чистую, и отметив, как понимающе меняется ее взгляд мазнув по согнутым ровно по середине купюрам, треплет ладонью по голове собираясь уйти.

Ольга отмахивается, хватает его за локоть.

-- Она моя подруга, если ты собираешься просто трахнуть ее... -- Теперь в ее голосе отчетливо слышно проснувшееся раздражение.

Тимур в ответ скалится, не в силах сдержать кривую ухмылку. Абсурдный бред. В его лексиконе пропали все адекватные слова, и он приложил немалых усилий, чтобы не выразить все, о чем сейчас думал, матом.