Я опускаю взгляд, осматриваю руки и с внутренней стороны запястий действительно нахожу несколько бурых пятнен на манжете пальто. Наверное кровь попала на рукава, когда я прикладывала шарф к ране.

— Могу предположить, что это кровь Тимура, — торопится произвести впечатление собеседница.

— Предположи, — произношу я тем же тоном, наблюдая за девушкой. Невозможно скрыть то, что уже разнеслось по аудиториям универа и топикам. Промедление подтачивало самообладание.

— Как думаешь, зачем он это делает?

Опешив на мгновение, не знаю, что ответить. В душе — всплеск эмоций, а в голове — комок из новых догадок и теорий заговора. Совсем не такое я ожидала услышать от Мироновой. Проблески ревности и обид еще куда не шло, но не это.

— Я не понимаю, о чём ты.., — бормочу я, ковырнув ароматную булочку, которую ужасно хотелось затолкать в рот. Да только не под этим взглядом, в котором теперь можно прочесть несколько разных эмоций — и осуждение, и грусть, и что-то ещё, такое неуловимое, такое одновременно очевидное и сложное.

— Всё ты понимаешь, просто не хочешь признавать, — колко отрезает Вика. — Он тебе интересен, я это в тебе вижу, как в открытой книге. Но.. ты его боишься. Тогда зачем он тебе? Зачем ты себя обманываешь?

И тут я неожиданно схватываю ту самую неразгаданную эмоцию по ее голосу, и это осознание поражает, как молния сухое дерево во время сильной грозы.

Молчу, лишь хлопая ресницами. Ещё чуть-чуть и улечу на них отсюда, как в той песне Братьев Гримм. Улететь, конечно, было бы замечательно. Не нужно было бы выслушивать Миронову, смотреть на нее, находиться так близко и восхищаться ее красотой. Улетела бы, как птица в тёплые края, скрылся бы от своих чувств, от необходимости этого разговора, от страха. Но, увы, я не птица. Если и была бы, то точно каким-нибудь дятлом, а они в тёплые края, вроде, не летают.

— Даже не знаю, что ты от меня сейчас ожидаешь, — честно отвечаю я, пытаясь не показывать своего истинного волнения.

Вот в самом деле, пообещать, что мы с Ветровым расстанемся — не в тему — между нами ничего и похожего на отношения нет.

— Неважно, чего я жду, — отвечает девушка, на первый взгляд, казалось бы, даже смущённая. Она даже взгляд на мгновение опускает, напрягаясь. Будто бы и сама не знает, чего хочет, зачем вообще этот разговор затеяла и было ли это разумно. Однако уже поздно отступать назад.

— Нет, это важно, — парирую я с такой решительностью, что сама себе удивляюсь.. — Потому что я догадываюсь куда ты клонишь.

— Не догадываешься.., — начинает девушка с намного меньшей уверенностью, но я снова не даю ей продолжить.

— Да ладно тебе, Вика!

— Перестань! — взрывается она. — Я не ревную Ветрова! Нет! Я предупреждаю!

Я поднимаю голову и на мгновение теряю дар речи, не сводя удивлённого взгляда с Мироновой.

— Предупреждаешь?

Вика словно злится на свою несдержанность. Оглядывается, обводя взглядом столовую.

— Тотальный контроль. Если не дура, поймешь на что я намекаю. Если между вами завяжется, вырваться ты уже не сможешь, даже если решишь, что с тебя хватит. Ветров не отпустит пока ему самому не надоест. И твои желания в расчет приниматься не будут.

Она отставила кружку с чаем, к которому даже не притронулась и поднялась.

— И я бы на твоем месте, поменьше нажимала на булки!

Вот так вот. Хотели драму? Получите-распишитесь.

Я не оборачиваюсь ей в след, неожиданно остро чувствуя собственное сердцебиение. Когда моя жизнь успела стать такой сложной?!

Под аккомпанемент звонка, оповещающего о начале перемены, надкусываю булочку. Нет сил отказаться. Просто иногда хочется чего-то сладкого.

Тотальный контроль.. Вика, конечно, права.. Да и я не слепая, но отодрать кончик ленты скотча слипшийся с бобиной почти невозможно.. Хрупкие лапки пчелки в плену липкого нектара. Без травм не обойдется.

Неожиданно раздаётся телефонный звонок. Я тянусь к рюкзаку лежащему на соседнем стуле. Взяв гаджет в руки, успеваю заметить, что звонит Алексеева, прежде чем принять звонок.

— Привет, Ольга, — коротко здороваюсь я.

— Что делаешь? — спрашивает подруга, и по слабому шуршанию я догадываюсь, что она прижимает телефон плечом к уху, успевая при этом собирать сумку.

— Что делаю?

— О-о-о, понятно, — тянет девушка, а её улыбку я могу буквально слышать через динамик. — Решила забить на учебу и отоспаться?

— М-м-м, — неопределённо тяну я.. неужели еще не все в курсе, что я ухаживала за раненым Ветровым. — Я в универе. Просто опоздала на первую пару.

— А реферат написала? У нас второй парой история.

— Вот черт, — вырывается из меня,— написала, но не взяла.

— Дурачина, его не нужно печатать, — смеётся подруга. Связь становится лучше, так как Ольга, наверное, наконец-то берёт телефон в руки. — Ты разве в беседу группы не заходила? Староста же вчера утром писала.

.....

— Ну, в общем, — продолжает она, — Мартышка сказала всем кинуть наши рефераты ей на почту, чтобы бумагу не переводить.

Я невольно представляю вчерашний вечер. Мартышка - это Лебедева, которая теперь в курсе наших с Алексом "родственных" связей.

— Ладно, я чего звоню-то, — спохватывается неожиданно девушка. — Ты видела новый пост Лешки Скоробеева?

— Нет, Оль, я не слежу за инстаграм парня, которого совсем мало знаю.

— А вот и зря, — отвечает та, после чего всё же добавляет, начиная быстро и восторженно тараторить, впрочем, как и всегда: — Короче, пост у Лёши о том, что завтра двадцать седьмого мы идем проведать Нестерова. Ты в курсе, что его избили?

— Погоди, как это Нестерова? — перебиваю подругу я, чувствуя, как взмокла спина. — Серьёзно? Зачем?

— Как зачем? Он наш одногруппник! — нервно отзывается Ольга. — Мы должны его поддержать, понимаешь?

— Если честно, то не понимаю, — говорю я, нервно почёсывая затылок и откровенно не разделяя энтузиазма своей подруги. — Человеку нужен покой! Думаешь ему будет приятно, что все будут лезть со своими расспросами и сочувствием?

— Не тупи, София, — раздражённо тянет Алексеева и объясняет буквально по буквам: — Мы должны всех отговорить! Теперь понимаешь?

— Нет, — удивлённо говорю я, переставляя трубку телефона с правого уха на левое, — вот вообще.

— Ага, — невероятно довольным голосом произносит девушка, после чего спохватывается и добавляет: — Я собираюсь прийти к нему одна.. Ну, ты и я, конечно же. Поэтому нам нужно это обсудить. Где ты вообще?

Да, это на самом деле нужно обсудить.. Так, что бы она вообще думать об этом перестала.

— Жди меня у кабинета.

Я решаю во что бы то ни стало отговорить Алексееву от ее провальных планов, которые выдадут нашу с Алексом связь, и на все оставшиеся пары погрузиться куда-то глубоко в свои мысли, чтобы всё обдумать и как следует искупаться в мерзком, но неизбежном презрении к самой себе. Придерживаю лямку рюкзака на плече и чисто на автомате передвигаю ногами, пока иду по коридору в толпе студентов. Но стоит мне подойти к лестнице, как кто-то неожиданно окликает меня по имени.

«Да что ж это такое? Почему я неожиданно стала всем так нужна?» — но всё же оборачиваюсь. Олег стоит в нескольких метрах и подзывает меня к себе ладонью, будто я кошка бродячая.

— Можно тебя на секунду? — всё же произносит он.

Под аккомпанемент звонка, оповещающего о начале пары, я делаю пару шагов в сторону работодателя. Будучи под впечатлением от разговора с Ольгой, говорить с Ветровым старшим мне сейчас не хотелось от слова совсем.

Тишина, образовавшаяся вокруг нас, давит на обоих. Я смотрю на Олега Богдановича. Олег Богданович смотрит на меня. И никакой теплоты. Лишь напряжение, повисшее в воздухе и расползающееся меж нами подобно густому туману.

— Мы кажется договорились, что ты перезвонишь, — с отчётливыми нотками раздражения в голосе вылетает из него.

Прошло много недель, а я всё ещё помню каждую деталь того злополучного момента, когда впервые увидела Олега в экскурсионном автобусе. Именно та встреча стала точкой отсчёта всего, что происходило после и происходит сейчас со мной. И теперь, стоя перед ним в опустевшем коридоре я отчётливо осознала, что всему виной тот самый день, тот самый взгляд. Возможно, если бы не он, то сейчас этого всего не происходило. Как в «эффекте бабочки». Если бы какая-то чёртова бабочка взмахнула крыльями пару раз, предотвращая нашу встречу, то сейчас я бы не стояла замерев и не мечтала вернуть все назад.