— Существует пять ступеней ваирагии, — наставляет Галфал. — Каждая ступень постигается по-своему. Ещё ваирагия делится на четыре типа — тьма, свет, стихия и хаос. У каждой свои сильные и слабые стороны, свои особенности постижения. За свет, стихию и хаос не скажу, — он пожимает плечами, — но вот чтобы пройти через ступени ваирагии тьмы, надо… — Галфал хитро ухмыляется, — это ты должен понять сам.

Что?! Какого хрена, мелкий засранец?! Я ведь так внимательно слушал!

— Если я выложу тебе все ответы на блюдечке, то ты ничему не научишься, — он продолжает ухмыляться. — Поверь, я не издеваюсь над тобой, просто злорадствую.

Посмотрите на него! Какой же откровенный сучоныш! Злорадствует он!

— Вижу, ты злишься, хе-хе, — Галфал машет на меня ладонью. — Просто… я тоже проходил через это. Адари обучала меня так же. Говорит: «Садись тут, на пенёк…

Ага, и жри пирожок! Чтоб ты подавился, засранец!

— …слушай мир, прочувствуй тьму, ла-ла-ла, тра-ля-ля», — Галфал картинно качает головой, закрыв глаза да важно выпячив губу.

— Я всё слышу! — говорит Адари.

Он подмигивает мне и заговорщицки улыбается.

— Всё получится у тебя, не волнуйся. Просто ты пока слишком мал, чтобы приступить к тренировкам. А когда приступишь, то некоторые вещи надо будет постигать самому. Так тренируются все тёмные в начале пути постижения силы, — добавляет Галфал.

Деревушка Марит — небольшое поселение на торговом тракте. Отсюда до соседнего королевства рукой подать — всего один день езды на лошади. Адари с семьёй на повозке, в которую запряжена старая кляча, понадобится полтора или два дня пути.

В Марите люди живут в основном с охоты и с добычи древесины — лес рядом. Часть добычи уходит на пограничные заставы и крепость, но местные не ропщут, ибо налоги терпимые. Будь Марит единственной деревней на всю округу, то да — не смогла бы прокормить весь пограничный гарнизон.

— Останемся ночевать тут? — спрашивает Галфал, увидев вдали приземистые домики деревни.

— Нет, — Адари качает головой. — Пополним запасы и продолжим путь.

— Тебе надо отдохнуть, сестра.

— Надо… только не здесь. Мы почти выбрались из Эриоса, и я боюсь, что везение наше закончится в самый последний момент.

— Ты так говоришь, будто в Зарасе до нас фанатики не доберутся.

— Там им будет сложнее это сделать.

Из-за бортов повозки могу видеть только бескрайнее небо, затянутое серыми тучами. Слышу лай собак, кудахчет, гогочет да крякает домашняя птица, изредка до ушей доносится похрюкивание, где-то слева тянется коровье мычание. Чую запах грязи, резкую вонь всякого животного помёта. Мы в очередной деревушке. Видимо, будем ночевать тут.

На моё удивление мы остановились ненадолго. Адари спрыгнула с повозки, а Галфал остался ждать, сидя рядом со мной да посматривая по сторонам. Вскоре старшая вернулась, перебросила через борт мешок, который её брат аккуратно уложил на сене, пристроив к остальной паре мешков; Адари взобралась на облучок, и мы поехали дальше…

… Даже с наступлением темноты мы не останавливаемся. Не знаю, к чему вся эта спешка, но меня она тревожит.

Вокруг сосновый лес. Удивительно, но невзирая на густой мрак, я прекрасно вижу в темноте — вплоть до мельчайших подробностей: кору деревьев, грибы, проросшие в могучих стволах, лохматые комья птичьих гнёзд и шишки средь ветвей. Раньше за собой не наблюдал таких способностей.

— Вижу, твои глаза прозрели, — шепчет Галфал, наклонившись ко мне; он улыбается. — Гриум действует, ускорил развитие твоих естественных способностей. Ночное зрение — одно из них.

А будут ещё какие-то? Это хорошо. Ещё бы он ускорил рост моего тела, но это вряд ли…

Повозка вдруг останавливается. Вот скрипели оси колёс да стихли.

— Галфал, — слышу взволнованный и тихий голос Адари, — забирай малыша и быстро в лес…

Адари напугана, в глазах её брата тоже страх, но мой маленький наставник действует мгновенно, без раздумий. Я и моргнуть не успел, как Галфал, схватив меня, спрыгнул с повозки и со всей дури рванул во тьму лесной чащи…

Адари мягко спрыгивает с облучка, проходит вперёд шагов на десять и замирает. Девушка берёт ножны меча левой рукой, правую ладонь опускает на рукоять, пальцы сжимаются на шероховатой кожаной обмотке.

В тридцати шагах впереди стоит шэхар — райканский убийца — еле видимый во тьме силуэт, подёрнутый расплывчатым маревом, что кажется будто перед тобой какой-то морок. Будь это обычный райкан, Адари не стала бы беспокоиться, наоборот, порадовалась бы тёмному собрату и союзнику, но это шэхар — тень смерти. Такого присылают только для одной цели.

Да, пока незваный гость никак себя не проявил, но Адари не питает иллюзий насчёт намерений убийцы. Странно лишь то, что он не напал внезапно, как обычно действуют шэхары — жертва даже не успевает понять, что произошло, а нить жизни уже оборвана. Убийца преградил путь, дал себя обнаружить. Значит, возможно, всё обойдётся, или этот шэхар какой-то не такой — любит поиграть с жертвой, прежде чем прикончить…

Гость стоит, ничего не предпринимая, отчего напряжение только нарастает. Расстояние до убийцы приличное, но Адари прекрасно знает, что шэхар преодолеет его в один единственный удар сердца. От волнения и страха за брата сердце бьётся быстрее. Далеко ли успел Галфал убежать?

— Зачем ты здесь? — выкрикивает Адари. — Я не нарушала законов Райнора. Я стою в тени Райшенис!

Марево развеивается, и теперь девушка чётко видит высокую фигуру шэхара. Его тело закрывает чёрный плащ, лицо скрывает густая тень капюшона, в которой блестят багровые угольки глаз — единственное отличие шэхаров от обычных райканов, у которых глаза сплошь чёрные, без белков. В правой руке гость держит копьё — не самое удобное орудие для скрытных убийств, но райканы — все без исключения — предпочитают двуручное оружие. На стрелковое и метательное относятся так вообще с презрением…

— Мне нужен младенец, — шепчет шэхар, но его голос Адари слышит так, словно тот звучит у неё в голове; шёпот подобен шелесту ползущей средь увядших листьев змеи. — Он у тебя.

— Нет тут никакого младенца! — Адари старается вложить в голос всю свою уверенность, несмотря на дрожь в голосе.

— А как насчёт того… мелкого кадира, который сбежал в лес? Ребёнок ведь у него? — убийца усмехается. — Вы мне не нужны. Только младенец, Адари.

Девушка вздрагивает. Проклятье! Он знает её имя! Шэхар сможет найти её где бы то ни было…

— Зачем он тебе? — раскрывается Адари; лгать больше нет смысла.

— А это не твоё дело, полукровка.

Хоть в голосе убийцы не было презрения, девушка невольно нахмурилась, так как никогда не слышала, чтобы тёмные собратья так обращались к кадирам. Наоборот, полукровок в Райноре всегда принимали как своих — по-другому и быть не могло, ибо каждый, в ком течёт хоть капля райканской крови, укрыт тенью крыльев Райшенис, что Тёмная Мать расправила над своими детьми.

Шэхар двинулся вперёд. Медленно, уверенно, неотвратимо, словно змея, загипнотизировавшая свою жертву.

— А ты знаешь, что младенца пытались убить когти Даррата? — Адари тянет время, чтобы Галфал убежал как можно дальше. Если она не сможет остановить убийцу, то хотя бы так у брата, возможно, будет шанс спастись.

Шэхар замирает.

— Когти Даррата…

— Да. Если им нужна смерть ребёнка, то ты окажешь им услугу.

— С чего ты взяла, что я собираюсь его убить?

— Шэхары только для этого и предназначены, — усмехается Адари. — Не поверю, что тебя используют для иной цели. К тому же… младенец — один из нас. Его тело принимает гриум. В нём райканская кровь. Он один из сыновей Тёмной Матери и пока что не совершил ничего такого, чтобы лишиться её покровительства. Ты готов убить одного из своих?

— Повторю, я пришёл не ради убийства, — в голосе шэхара прорезается сталь. — Приказ, доставить его в Райнор, к королеве.