Эяла возвращается к столу с кружкой терпкого травяного настоя, исходящего горячим паром. Наставница садится за стол и пододвигает кружку ко мне, внимательно посматривая на меня; угу, вдруг безмозглый ученик ляпнет ещё чего лишнего, неожиданного и весьма интересного, но я в ответ благодарно киваю.

— То есть Даррат что-то сделал со стихийными воплощениями? — догадываюсь я и отпиваю горьковатый киал — бодрит; после изнуряющих тренировок пить его обязательно, чтобы на утро мышцы не сводило от ноющей боли; да и голову прочищает неплохо от тумана, который возникает после длительных занятий с магией и ваирагией.

— Именно. Никто из людей или полукровок, в чьих жилах течёт человеческая кровь, не слышит их голоса, а потому и не способен призывать ваирагию стихий. Только магию использовать, а она по сравнению с ваирагией ограничена и не раскрывает всего потенциала, который дарует человеческая кровь. Потому я и удивилась, что ты смог услышать Агисиран и даже говорить с ней. Ведь в тебе нет ни капли человеческой крови.

Ну нет, наставница, на такую уловку я точно не поведусь.

— Не знаю, — пожимаю плечами, сжимая в ладонях горячую кружку. — Может и есть. Ведь не известно, кто мои родители.

— Что ж… — Эяла вздыхает, выбив короткую дробь пальцами по столу. — Хотя твоё настоящее имя говорит само за себя.

Ну, тут не поспоришь, поэтому лучше промолчать. Что я и сделал, выпив ещё немного киала.

— А что насчёт младших стихийных духов? — спрашиваю, чтобы отвлечь наставницу от ненужных для меня мыслей. — Если есть высшие, то должны быть и низшие… или младшие. Так хотя бы не оскорбительно звучит.

— Они есть, — кивает Эяла. — Их много, но они невидимы, не обладают стихийными воплощениями и голоса их столь слабы, что никто их не слышит. Подозреваю, что только благодаря младшим стихийным духам у людей и осталась хотя бы магия.

— Хотя долгое время после войны им пришлось жить даже без неё, — добавляю я и делаю очередной глоток киала.

— Да, — наставница тяжело вздыхает, её всзгляд направлен в пустоту.

Н-де, людям того времени не позавидуешь — разом лишиться чего-то, что было естественно и привычно, и вдруг у тебя это забирают. Наверное, так же себя чувствет человек, получивший удар тяжёлой дубинкой по голове… или тот, у кого в бою отрубили конечность… н-да.

— Полукровки могут использовать ваирагию, — придя в себя после размышлений, продолжает Эяла, — но только лишь свет или тьму. Немногие из галамиров, кто вступил в ряды хранителей, способны обуздать ещё и стихийную магию. Маги тратят ману, чтобы воплотить её в той или иной стихии. Мана же образуется в теле через трансформацию эфира из пространства. Преимущество ваирагии в том, что можно использовать эфир из пространства напрямую, не растрачивая накопленную в теле ману, — она усмехается. — Ты знаешь, что происходит, если разом выпустить внутреннюю силу.

Ага. Обморок и потеря сознания на долгое время, пока не восстановишься. И ещё жрать хочется после такого неимоверно. Такое со мной уже бывало дважды… Стоп. Трижды. В самом начале пути в этом мире, когда меня хотел убить фанатик в лесу. Я думал, что это Адари обезглавила маньяка, ведь я тогда зажмурился от страха и не видел, что произошло. А потом была потеря сознания. Выходит, я сам того не ведая прикончил одного из когтей Даррата? Вот же ж блин!

— О чём задумался, ученик? — хитро улыбается Эяла. — По глазам вижу, опять вспомнил нечто важное.

Ну, тут нет ничего секретного, так что, пожав плечами, рассказываю наставнице о первой и пока единственной встрече с фанатиками Даррата.

— Повезло, — она коротко кивает.

Уж скорее повезло в том, что где-то рядом бродила Адари, которая и наткнулась на меня. Иначе мой путь в этом мире закончился бы очень быстро.

— Маги не способны напрямую использовать силу пространства, — продолжает поучать Эяла, — потому должны расширять резерв внутреннего источника маны. С помощью тренировок. Метод ордена ты уже знаешь — внутренний источник расширяется, когда хранитель прорывается через очередной риес. Чем выше риес, тем объёмнее резерв внутренней силы, тем смертоноснее магия. Маги не способны восполнять резерв маны быстро, так как им доступен лишь поверхностный слой эфира — самый низ первой ступени ваирагии.

Вот это уже важные для меня сведения. Понимание теории позволит лучше закреплять практические знания.

— Ваирагам напрямую доступен растворённый в пространстве эфир, но и они ограничены ступенями силы. Чем выше твоя ступень, тем более глубокие слои тебе доступны, и тем большим объёмом эфира ты способен управлять. К примеру, — Эяла встаёт из-за стола, вытягивает перед собой кулаки, и спустя миг в её руках вспыхивают световые клинки, — воплощение света в оружие ты сможешь использовать на второй ступени. Это необходимо, чтобы поддерживать клинки в стабильности, подпитывая их силой, иначе они быстро развоплотятся.

Наставница взмахивает руками, и оружие бесследно исчезает.

— На первой ступени доступны простые атакующие и защитные способности, а также целительство лёгких ран.

— Мой первый тёмный наставник даже на первой ступени мог формировать оружие из тьмы.

— Метательное, скорее всего? — усмехается Эяла. — Маленькое, не требующее больших затрат силы и не нуждающееся в постоянном контроле. Метнул и забыл.

— Да, так и есть, — киваю, поморщившись; Галфал… вот же хитрожопый засранец! — А мой белый огонь?

— С ним тебе стоит быть поосторожнее. Да, такого не сможет ни один светлый, даже у полукровок не получалось смешать ваирагию света или тьмы с магией.

— Почему?

— Всё равно, что попытаться смешать воду и огонь, — пожимает плечами Эяла. — Наверное, поэтому дети тёмных и светлых рождаются мёртвыми.

Наставница с интересом косится на меня несколько мгновений, потом машет на меня рукой.

— Но ты исключение, уж не знаю почему.

Опять провоцирует на откровение, поэтому молчу. Пусть уж лучше сомневается. Уверенный человек сразу же начнёт действовать — и я не думаю, что действия наставницы на мой счёт мне понравятся.

— Или нет, — пожимает она плечами, не дождавшись от меня ответа. — В общем, будь внимателен. Я почти уверена, что белый или чёрный огонь расходуют твои внутренние силы.

— Поэтому с этих пор мне придётся подавлять свою ваирагию на тренировках по прорыву сквозь риесы.

Мда. А я-то думал, почему мне столь легко получается пробиться сквозь кольца. Теперь будет куда сложнее.

— Именно, Гиртан. Ты всё понял правильно. Твои способности ваирагии мы с тобой будем развивать отдельно.

— Надо же, надо же, — настоятель хмыкает, выслушав доклад Эялы в своём кабинете. — Значит, слышал голос Агисиран и говорил с ней. Хм. Интересно, каким образом.

— Сам не знает, мастер.

— Жаль. Приглядывай за ним внимательнее, сестра. Если мы сможем понять, как пробиться сквозь завесу, то всё изменим. Вернём былое могущество и сможем противостоять Даррату на равных.

— Да, мастер, — Эяла коротко кланяется.

— В целом, как он? Справляется?

— С трудом, но достиг третьего риеса. Ученик он старательный, хоть и любит спать да есть, — усмехается наставница.

— В его годы столь быстро до второго-то риеса не доходил никто, не говоря уж о третьем, — Гирард поглаживает бороду. — Даже я. Далеко пойдёт, если продолжит так же.

— Меня больше беспокоят тёмные, мастер. Они больше не объявлялись. Как бы мы не расслабились и не перестали отслеживать возмущения в эфире.

— Значит, не будем расслабляться. Райсэн для нас слишком важен, чтобы просто так отдать его врагу. Этого допустить нельзя.

Эяла замолчала, погрузившись в размышления.

— Вижу, хочешь сказать что-то ещё, — настоятель внимательно смотрит на подчинённую.

— Да, мастер. Это всего лишь подозрения, но…

— Говори, — Гирард кивает и добродушно улыбается. — Приму к сведению и приму любые меры, если потребуется.

— Насчёт мер… не совсем уверена, что они потребуются, но ладно… — Эяла вздыхает. — Дети светлых и тёмных всегда рождаются мёртвыми. Райсэн же — Тьма и Свет — я почти уверена, что он исключение из этого правила. Это всего лишь догадки, так как мы не знаем, кто родители мальчика.