– Я же просил подождать меня, – холодно рыкнул парень.

– И я рада тебя видеть, – с сарказмом передразнила я Андрея, после чего его взгляд ужесточился.

Опять этот орденовец за своё.

Мы стремительно поднялись на ноги. Я поспешила застегнуть распахнутую кофту, дабы скрыть расцарапанное тело. Любые болячки на нём стали заживать чересчур быстро и это было невозможно не заметить. Вчера утром, пока я нарезала колбасу для бутербродов, порезала палец. Мама, покачав головой, наклеила мне пластырь, говоря, что нужно быть осторожнее. А уже тем же вечером, когда она дала мне новый пластырь, раны под старым уже не оказалось.

«– Надо же, как на собаке зажило! Вот ведь!» – посмеялась она, уходя в свою комнату.

Догадываюсь, что это благодаря Кэтсии. Не знаю почему, но чувство опасности, не давало мне проговориться о ней. Стоило только подумать об этом, как холодный пот и паника накатывали на разум. Это как появляющийся восклицательный знак на красной табличке, кричащий и светящийся, словно факел в темноте.

– Когда я в последний раз встречала похожую тварь, то она разодрала девочку, – тише проговорила я. – Ты видишь тень?

– Тень? – удивленно переспросил Андрей, доставая меч.

Закатив глаза, я почувствовала накатившее раздражение.

– Тебра́рума.

– Ощущаю. Но я не могу на долго применять эматию, тебе придется…

– Быть твоими глазами, – малая доля пренебрежения прокралась в мой голос. – Надо помочь мальчику.

Когда мы посмотрели друг на друга, мне показалось, что оба поняли всё без слов, качнув одновременно головами. Абе́ктибус устремился к ребёнку. Тебра́рум злобно зашипел, поднимая кровожадную морду. Его когти медленно шевелились, готовые вцепиться в наши глотки. Орденовец отважно замахнулся мечом.

– На пол первого!

Резко сворачивая, Андрей скользит прямо к тебра́руму, проходясь по нему мечом. Я резко выдохнула, понимая, что всё кончено. Громкий яростный вопль разразился в воздухе. Однако он не испарился, а пропустил меч сквозь себя. Что? Но как такое возможно…

В одно грубое движение тварь вцепилась в спину мальчика.

– Пожалуйста, помогите! – срывающимся голосом, взвыл от боли ребёнок, вцепляясь ногтями в землю и выгибаясь.

Последовавший хруст костей, обездвижил меня, пока глаза не моргая наблюдали за происходящим ужасом. Брызнула кровь. Я начала задыхаться, тошнота подступила к горлу. Пожалуйста, не снова. Пожалуйста, не опять!

– Андрей, он убивает его! – что есть мочи крикнула я.

– Что?

Парень зажмурился на пару секунд, распахивая глаза, засветившиеся пламенным цветом.

Мне начало казаться, что тебра́рум победно оскалился, прежде, чем с упоением выдернуть часть позвоночника из тела ребенка. Мальчик издал последний крик адской боли, прежде, чем в его глазах померк огонь жизни. Из приоткрывшегося рта ребёнка хлынула кровь, глаза тотчас потускнели. Вся боль в один миг прекратилась для него, ведь мальчик был мёртв. Опешив, я замерла от шока, задрожав. Спустя пару мгновений, тебра́рум что-то очень быстро выел из спины, прежде, чем отшвырнуть его тело. Кровь ударила в голову, злость взбурлила. Потеряв над собой контроль, я срываюсь с места. Приблизившись к тебра́руму подпрыгиваю, целясь в голову ногой. Тень быстро реагирует, хватая меня за ногу и резко откидывает на землю, как если бы он стремился прихлопнуть надоедливую букашку.

Поднимаясь на дрожащих руках, направляю взгляд вперёд, замечая, как тебра́рум пропадает. Ничего не понимая, я бросаюсь к мальчику, с бегущими по щекам слезами. Бардовая жидкость растекалась по одежде, стекая на его руки. Побледневшая кожа, обагрилась текущими струйками крови. Его заплаканные глаза, переставшие гореть, горько смотрели в неизвестность, словно все ещё ждали спасения.

– Не надо, – тихо произнёс Андрей.

– О чем ты? – дрожащим голосом произношу я, сжимая хрупкое тело в руках.

– Нельзя его так оставлять его.

Андрей оставался всё таким же непроницаемым. Спокойно достав кристалл, он коснулся им тела мальчика. Его тело растворилось в моих руках. Размазавшаяся на ладонях кровь вдруг исчезла, словно ничего и не было.

– Что… ты сделал? – уставившись на него безумным взглядом, поднимаюсь с земли, чувствуя, как ноги снова подкашиваются.

– Стер следы нашего мира.

– Я не… не понимаю. Что это значит? – голос предательски дрожал.

Андрей смирил меня серьёзным взглядом, слегка склонившись к моему лицу, устремив свои бесчувственные глаза на меня.

– Это значит, что его здесь не тварь из нашего мира убила.

Его слова, словно пуля, врезаются мне в грудь. Но, как же его семья? Как же не было, если последний свой крик он издал здесь в глуши, где не было никого кроме нас троих.

– Как такое возможно? – не унималась я.

Он замотал головой, когда на его лицо скользнула капля горечи. Губы Андрея сузились в полоску.

– Я перенес его через завесу, а после к интрои́ктуму, находящемуся в этом парке. Его наверняка найдут здесь через какое-то время.

Замирая от его слов, я с ужасом осознаю, что произошло. Неужели это они заметают следы? Но каким способом. Это бесчеловечно. И та девочка… вот куда делось её тело?

– Значит, вы просто стираете следы? А вам не приходит в голову, что родители будут переживать? Какой смысл переносить тело с места на место?

– Мы переместили его, чтобы не было никаких подозрений. Перемещая его через завесу, мы убираем неестественные следы от тебра́румов, чтобы это выглядело, как нападение зверя.

– Вы заходите слишком далеко, – злостно говорю я.

Андрей опустил голову, убирая меч за пояс.

– Мы всего лишь защищаем это мир от правды, которая может убить его.

Начиная истерично задыхаться, я падаю на землю, обхватывая себя за плечи. Как они вообще могут такое совершать? Парень опускается рядом со мной, встряхивая за предплечья, заставляя посмотреть в его глаза.

– Наш мир жесток. Тебе придется привыкать к этому.

– Ты, что не понимаешь? Вы же сами все очерствели, каким бы жестоким не был ваш мир и твари, обитающие в нем, вы в сотню раз безжалостнее.

Разрыдавшись, приставляю ладони к лицу. Внезапно я почувствовала, как холодные ладони опустились мне на спину, Андрей крепко прижал меня к себе. Слёзы медленно стекали в ладони, пока парень успокаивающе гладил меня по голове. Мне казалось, что картина повторялась. Я снова не смогла спасти жизнь. Всё, что мне оставалось – падать и терпеть неудачи. Отчаяние обволокло моё тело, сдавливая в своих тисках.

– Однажды ты поймешь, – осторожно произнёс орденовец.

Отодвигая ладони, поднимаю глаза к нему, видя в них боль, которую, как казалось он сам не признавал.

– Как ты узнала про тебра́рума?

– Почувствовала и потом увидела, – тихим и дрожащим голосом отозвалась я.

Ещё несколько секунд наблюдая за мной, Андрей поднялся, увлекая за собой. На сердце было паршиво. Уверена, что такие ужасные зрелища мне предстоит увидеть далеко не последний раз. Но как к такому можно быть готовой?

– Отправляйся домой. Можешь пройти через завесу, так будет быстрее.

Как только он договорил, то сразу же растворился, сжимая зелёный кристалл в руке. До последнего наши взгляды переплетались. Он оставил меня один на один с моими мыслями. Тоже мне утешил.

В институте было неспокойно. То и дело со всех сторон слышались странные разговоры. Вникать в них я даже не пыталась, потому что попросту не было на это сил, да и было не до глупых сплетен. В ушах звенел предсмертный крик того ребёнка, мелькали его испуганные и измученные глаза. Во сне этой ночью, я смогла ухватить его руку, но та растворилась и мальчик снова погиб. Мучимая кошмарами, мне так и не удалось нормально поспать. Привычно зайдя в класс, сажусь на своё место рядом с Машей, подтыкая сумку под голову.

– Ты слышала, да? Ох, ну это просто кошмар, мне до сих пор не верится, – возбуждённо затараторила Машка, что-то перебирая.