Из тела Шьяма потянулись клубы чёрного тумана, окутывая миссис Гровер с головы до пят. По комнате тут же разнёсся треск сломанных костей и болезненный крик.

– Итак, ничего не вспоминается? Учти, я долго могу так играть, и ты всё равно признаешься, но если опоздаешь и супруга моего брата умрёт, я буду развлекаться с тобой не меньше года, сначала ломая кости, а потом вызывая в твою камеру целителей. И таким образом по кругу, три раза в день... Как тебе перспективы?

– Я ничего не знаю! – от звучавшей в голосе фальши, я дёрнулся с намерением самолично встряхнуть эту даму как следует.

Жестом остановив меня, брат усилил нажим тьмой и не меньше трёх минут с ледяным спокойствием наблюдал, как корчится и извивается ведьма. От охватившей её боли по вискам декана струился пот, и если бы не наложенный мной полог тишины, её крики были бы слышны даже на улице.

– Ну как? Продолжим, или тебе всё же есть что нам рассказать?

Глядя на то, как невозмутимо себя ведёт братик, подумал: пожалуй, он у меня и правда маньяк, но сейчас мне это в нём даже нравится.

– Я в тебе не ошиблась: как есть зверь! – вдруг зло усмехнулась ведьма, придерживая рукой явно сломанные рёбра.

– Спасибо, я стараюсь! А поподробней? При чём тут я и как здесь замешана Селения?

– Когда ваш отец предложил мне заключить брачный договор, я пришла в шок оттого, что моей дочери, обладающей семьюдесятью тремя процентами тьмы, сватают всего лишь Люциуса! Вообще-то, я рассчитывала, что моя малышка станет женой Повелителя, а не его советника. Вывод напрашивался только один: для тебя нашли невесту сильнее. Тогда-то я и устроилась на должность декана, чтобы отслеживать потенциал поступающих в академию ведьм. Взорвавшийся измеритель не оставил сомнений в том, что мисс Фелисти и есть твоя наречённая. Дальше всё ещё логичней – если она погибнет, то Самерсет вынудит именно старшего сына жениться на второй по силе ведьмочке, а младшего оставит с носом, даже мне известно, что Люциуса он терпеть не может, – пожала плечами миссис Гровер.

– А после нашей свадьбы? Ведь ты же всё равно пытаешься устранить мою супругу? Шьям отказался от женитьбы перед самым исчезновением Лени, значит, план был составлен заранее.

– А к чему мне было рисковать? Ведь ты тоже претендент на трон, но после смерти девчонки ты просто выбываешь из игры, и Шьям остаётся единственным возможным кандидатом. В этом случае его отказ взять в жёны мою дочь уже не будет иметь никакого значения, Самерсет всё равно бы его заставил, а Айсенем ещё бы помог надавить, пытаясь исправить ошибку своей молодости. Очень уж он переживает, что оставил престол без наследника, – усмехнулась ведьма самодовольно.

– Получается, Кат пострадала только ради того, чтобы я не стал Повелителем демонов? – да уж, такого варианта я и предположить не мог. – Где она? Если моя девочка мертва, сценарий твоей дальнейшей жизни, обрисованный Шьямом, станет не просто реальным, но и продлится не год, а два. После же умрёшь в страшных муках и похоронят тебя в общей яме с особо опасными преступниками, так что твоя доченька даже на могилку к маме прийти не сможет!

– В лесу! Там живёт сумасшедшая ведьма, питающаяся чёрной магией и жизненными силами молоденьких девчонок, – выдохнула она обречённо.

Взяв со стола бумагу и ручку, женщина дрожащей рукой начертила схему, как добраться до затерявшейся в глуши избушки. Протянув листок мне, она ядовито ухмыльнулась, сообщив:

– Пусть я сдохну, как никому не нужная тварь, но времени у тебя осталось немного, и я искренне желаю, чтобы ты не успел!

Пристально посмотрев в мои глаза, брат поинтересовался:

– Отвернёшься?

– Я сам! – мотнул головой в ответ.

Со спины подойдя к наконец-то осознавшей, что это её последние мгновения, ведьме, одним движением свернул ей шею.

– Приберись тут, желательно не афишируя среди адептов, а я за женой, – попросил я Шьяма.

– Может, мне лучше с тобой?

– Нет, возьму вампира, пусть поработает собакой-ищейкой, раз уж так сложилось.

– Осторожней, как бы он тебе в спину нож не всадил, судя по тому, как его накрыло – вполне способен.

Люциус

Схема, нарисованная ведьмой, оказалась более чем подробной и мы с тотчас согласившимся помочь вампирёнышем быстро добрались до нужного места. Ещё за полтора километра до избушки, Эранс, довольно просияв, сообщил, что он чувствует запах Кат, вынуждая меня напрячься. Что-то такая тяга к моей супруге мне совершенно не нравится. Даже для вампира это странновато.

Но ведёт он себя пока нормально и держится изо всех сил. Другой бы на его месте уже давно что-нибудь предпринял, чтобы полакомиться деликатесом. Поэтому и тронуть его я не имею права. Не только из-за неминуемой войны с пиявками, так и по моральным меркам – жестоко казнить живое существо за ещё не совершённое преступление. К тому же, парень явно стремится спасти мою лисичку.

Приблизившись к покосившемуся домику, из-за спешки я не сразу заметил, действительно мерзкую старуху. Даже я чувствовал, на сколько сильно от неё разит немытым телом. Как Коллин смог пробиться через эту вонь и почувствовать Лени – загадка. А вот врезавшийся в моё плечо фаербол, который я пропустил от неожиданности, обладал ароматом апельсинов в шоколаде, говоря о том, что бабка атакует меня магией моей жены.

Осознание, что эта тварь питалась лисичкой, буквально накрыло волной ярости и не сдерживая свой резерв, выпустил тьму на волю, краем глаза отметив, что Эванс скользнул внутрь ветхой избушки.

Я сам не ожидал от себя такого – чёрный туман разошёлся вокруг меня метров на десять, клубясь по земле и ластясь к моим ногам. Видимо, это зрелище старуху впечатлило, ибо противно взвизгнув, она выставила щит, вновь формируя фаербол в скрюченных пальцах. Идиотка!

Почувствовав родную ему магию моей супруги, идущий из моего тела туман её просто впитывал, забирая похищенное и опустошая бабку досуха. Она даже пикнуть не успела, как осела на землю чёрным тленом, тут же развеянным по лесу поднявшимся ветром.

Шагнув на крыльцо, я поражённо замер, услышав доносившуюся из-за двери сбивчивую речь:

– Пей, красотка, и слушай! Я, конечно, наломал дров, и прошу прощения за тот глупый спор... Я люблю тебя, готов ради тебя на всё! Ну зачем тебе этот демон? Кьяра – он и есть Кьяра! Возможно, сейчас он к тебе добр, но жестокость у него в крови, поверь, его сущность ещё вырвется наружу, и что тогда ты будешь делать? А я тебя беречь буду, пылинки сдувать...

Лени молчала, не давая ответа. Уверенно толкнув дверь, я прошёл в удушающе натопленное помещение, сразу натыкаясь взглядом на узкую кровать с прикованной к ней супругой, лежащей с закрытыми глазами. Преодолев разделяющее нас расстояние, оттеснил вампира и опустился на одно колено, отстёгивая удерживающие руки путы. А вот ошейник снимать пока не стал. Поняв насколько Кат измождена, сделал несколько пассов руками, меняя полярность артефакта и начал по капле вливать в него свою силу, возвращая супруге магию.

Приоткрыв веки, она едва заметно улыбнулась, с трудом пробормотав:

– Люц... Родной... – и снова уплыла в беспамятство.

Подняв жену на руки, бережно прижав к груди, посмотрел на вампира, бросив:

– К месту практики вернёшься сам и передашь Аману, чтобы он сопроводил адептов в академию, – открыл портал и уже почти шагнув в него остановился и добавил: – Ещё раз увижу рядом с Селенией – убью! Надо же мне выплёскивать свою жестокость наружу, вот с тебя и начну!

– Вы недостойны её... – прошептал он с отчаянием.

– Это решать ей. И пока я буду для Кат «родным», я никому её не отдам!

Не дожидаясь ответа, перенёсся сразу в лазарет академии и приказал попавшейся на глаза целительнице позвать в палату, предназначающуюся для преподавателей, заведующего.

Занеся супругу в просторную палату со светло-голубыми стенами, полутороспальной кроватью, невысокой тумбочкой в её изголовье и небольшой зоной отдыха в углу с кожаным диванчиком и журнальным столиком, опустил лисичку на постель.