Кажется, теперь он по-настоящему заинтересовался. Некоторое беспокойство отчётливо проглядывается в глубине его серо-серебристых глаз.

— С этого момента я являюсь полноправной адепткой Блэкрэйвэн. Поэтому советую остерегаться. Вдруг — я ненароком займу твоё место. — Губы растягиваются в усмешке. — Как видишь — в твоей комнате я уже поселилась.

Он настолько шокирован происходящим, что мне не составляет особого труда быстро спровадить его из комнаты и громко, а главное так церемониально, хлопнуть дубовой дверью прямо перед его носом, гордо задрав подбородок.

Ничего-ничего.

Теперь ты у меня попляшешь!

Я отомщу тебе за все свои детские слёзы, Айен Вэйсс!

Победа с привкусом поражения

Что может быть хуже голодной девушки? Только не выспавшаяся девушка!

После того, как я выставила упыря из своей комнаты, громко хлопнув дверью, ещё около двух часов мучалась, ворочаясь из стороны в сторону. Сон как назло не шёл. Что впрочем неудивительно — ведь по ту сторону стены находился этот великан! До сих пор задаюсь вопросом — когда только успел так вымахать? Зараза бессовестная!

Затем из-за стены послышался храп, который с каждой секундой все больше катился по нарастающей. Уж не знаю, кого я всю ночь хотела придушить подушкой — упыря или же его рыжего, придурковатого дружка. Но, шагры всех раздери, я думала, что в эту ночь покончу с собой или же прикончу тех двоих, что находятся за стеной!

Когда все звуки более-менее стихли, и я наконец свободно выдохнула, решив, что представление брачных завываний ди́крей закончилось, то началось очередное шоу.

Из-под моей двери то и дело показывались какие-то тени! И на этот раз они не были плодом моего расшатанного воображения или же проснувшейся силы. Я была на сто процентов уверена, что это упырь подобным образом решил поиздеваться надо мной! Ну прямо-таки как в детстве! Когда наши мамочки решили, что ночевать вдвоём будет довольно-таки весело!

Ага. Было весело. Только вот — не мне! Потому что я всю ночь тряслась под одеялом и под прерывистое биение своего сердца лишний раз боялась высунуть кончик носа из-под одеяла. А все потому что там были зловещие тени! А ещё злобное хихиканье дьявольского отродья! Хотя, если учесть, что вся семейка Вэйссов — чистокровные некроманты, без примеси иных магических талантов (уж не знаю, как у них так получается), то не удивительно, что их сынок уже с детства вёл себя, как самый настоящий упырь! Правда что-то мне подсказывает — у той же нечисти — куда больше манер, нежели они есть у этого парня.

И вот когда я почти уснула. А это было почти раннее утро. То мой сон в очередной раз прервали!

— Да, что на этот раз?! — устав терпеть невнятное покалывание во лбу, яростно произношу я и поднимаюсь, как только что восставший мертвец.

Быстро, резко, а главное — эпично!

Взгляд натыкается на маленькую птичку, собранную из обычного белого листа наподобие оригами. Недоумевающе вздёрнув бровью, я протягиваю руку и осторожно подхватываю воздушное послание. Благо оппонент выбрал именно этот способ, вместо огненной латиницы, где буквы буквально вспыхивают на твоей коже, превращаясь в послание.

Стоит к ней прикоснуться — и магия рассеивается. Тонкие крылышки больше не трепещут. А лебединая шея перестаёт дёргаться из стороны в сторону.

Без лишней осторожности разворачиваю бумагу. И на белоснежном полотне начинают появляться чёрные буквы, постепенно выстраивающиеся в слова, а затем и предложения. Идеальный, каллиграфический почерк и чёткие, острые линии.

Почему-то сомнений в том, от кого данное послание, совершенно не возникает. А стоит взгляду сместиться чуточку ниже и увидеть подпись: «Ректор Академии», все складывается на свои места.

Снова смещаю ракурс на текст и тут же читаю довольно лаконичное: «Жду вас в холле первого этажа. Надеть форму. Посторонние предметы убрать».

Что подразумевается под посторонними предметами — спросить явно не рискну. Если судить тому, что я вчера смогла узнать о ректоре — с ним стоит быть куда более молчаливой и деятельной. Причём деятельной исключительно в учебном плане. И желательно без косяков. Ведь, если верить женской болтовне, которую я вчера случайно (ладно, может быть и не совсем) услышала в оранжерее, то любимое занятие ректора данной Академии — пятичасовая лекция на тему поведения, а также раздача бланков, отправляющих тебя прямиком в лапы к мистеру Кобери. И все из того же диалога — мистер Кобери ещё хуже госпожи Ардас.

И знаете, я до сих пор задаюсь вопросом — кто-то может быть ещё более пугающим, чем эта грозная женщина с метлой?..

Пару раз зевнув, я быстро поднимаюсь. Просто, если моя голова хотя бы ещё раз случайным образом коснётся подушки — мистер Дегран увидит мою персону только к завтрашнему утру. И это вовсе не преувеличение. Правда, в таком случае, я думаю, что увижу свой диплом об окончании… этак…никогда!

Ванные процедуры. Небольшая уборка. Примерка формы, которая к слову — сущий мрак с отсылкой на готику. Чёрные, местами зауженные штаны. Причём вторые идут с начёсом. Наверное на зимний период. Что впрочем довольно предусмотрительно. Одна водолазка с высоким воротом. Одна майка. Одна рубашка. При том цвет все тот же — чёрный. Лишь пуговицы и окантовка рукавов местами покрыты серебристой пыльцой. Мягкий, вязаный кардиган. Мантия и плащ.

Очевидно, юбки для некромантов, как обувь для животных. Только раздражает или лишний раз мешает свободно передвигаться. Правда, если так подумать — трудно представить некроманта в подобном одеянии. Все же ползать по кладбищу и проводить ритуалы гораздо удобнее, когда твои трусики не грозят стать всеобщим достоянием.

Ещё раз глянув на себя в зеркало, забираю волосы в высокий пучок. А затем поправляю кристалл, по-особенному выделяющийся на чёрной форменной ткани.

Кажется, я готова.

— Ну, удачи мне!

Выдохнув, забираю с тумбочки ключ, сунув его в задний карман штанов. А затем тянусь к защёлке, отпирая дверь изнутри, стараясь не думать о том, что вполне вероятно эти недоумки могут быть ещё там.

Подбородок вздёрнут. Плечи расправлены. Шаг вперёд. И, когда губы растягиваются в улыбке, кричащей: «Я готова!», на меня выливается огромное ведро с мутной, болотной жижей. Парочка водорослей прилипает к волосам, свисая вниз, словно издохшие слизни. А финальным аккордом служит грязный, помятый лист, прилипший к моему лицу, наподобие пиявки.

— Вэ-э-э-йсс… — сжимая руки в кулаки и представляя в этих руках чью-то зарвавшуюся шею, цежу сквозь зубы. После чего отдираю от себя злосчастный клочок бумаги и читаю:

«С прибытием, свинка! Этот день будет незабываемым!

P.S.: твой самый страшный кошмар».

— Придурок! — кричу в пустоту, поняв, что комната абсолютно пустует.

Очевидно, он смотался раньше, прежде чем я успела бы добраться до него и выцарапать глаза!

Так нет же! Этот упырь ещё и вспомнил это дурацкое прозвище, которое сам же и дал, когда мне было около восьми лет.

И все почему?! Да потому, что однажды мы пошли посмотреть на диких кабанов. Опять-таки — угадайте чья это была идея?! В итоге один из них так неожиданно прыгнул на загон, рядом с которым стояла моя маленькая, впечатлительная персона, что я испугалась и издала что-то наподобие поросячьего визга.

Ох уж эти милые свинки!

Ещё около пятнадцати минут у меня уходит на то, чтобы привести свой внешний вид в более-менее презентабельный. Однако избавиться от запаха тошнотворных водорослей до конца так и не удаётся.

И где этот недоумок спрашивается их взял?..

Я дикой рысью несусь по лестнице, перепрыгивая через одну, а то и через две ступени. Пару раз едва не наворачиваюсь. И на вопрос: «Горим?» проходящего мимо парня, злобно клацаю зубами, тут же ответив: «Сгоришь, если не отвалишь с дороги!»

М-да. Честно говоря, особой вежливостью я никогда не отличалась. Манеры то у меня, конечно, имеются. И даже совесть. Правда в большинстве своём она присутствует лишь по праздникам. А так обычно убрана в далекий чулан, чтобы лишний раз не давить на и без того хрупкие, расшатанные ни к черту нервы. Но, в отличии от того же упыря, я хотя бы умею быть благодарной.