— Не говори-и чепухи, не пле-енница ты, просто за преде-елами поме-естья, я не смогу-у за тобой приглядывать.

— А зачем за мной приглядывать, я девочка взрослая без одного дня совершеннолетняя, дорогу обратно найду, не переживай, а чужих я за всё это время, видеть здесь не видела.

Так споря друг с другом, мы добрались до кухни, где меня уже ждала, вира Августа с корзинкой.

— Я ска-азал, не пойдёшь. — продолжал упираться хранитель.

— Пойду Хам, и это не обсуждается.

— Ну что ты Хам взъерошился весь, пусть девочка погуляет, — поддержала меня вира Августа, услышав наш спор. — День сегодня, обещается быть жарким, нечего дома сидеть.

Я благодарно улыбнулась женщине.

— Вот видишь, никто не против, один ты ворчишь.

— Сказа-ал же, что ты под моей отве-етственностью, — не успокаивался ушастый.

— Хам, милый, ну не переживай ты так, я всего лишь схожу к пруду, порисую немного и вернусь, — успокаивающе погладила за ухом хранителя и тут же чмокнула его в нос.

От неожиданности Хам замер, воспользовавшись заминкой, я рванула к выходу, не забыв прихватить корзинку.

— А то, что я ходила гулять, это будет наша с тобой тайна, — уже крикнула выбегая.

Однозначно, мой теперешний опекун, встречать меня будет вечером, зло-ворчливым.

А что будет завтра, когда я уже не вернусь?

Да уж, подставлю я друга сильно.

Предавать хранителя, не хотелось больше всего на свете, особенно, узнав, его историю.

Как сделать так, чтобы не ранить его тонкую, магическую душу?

Может поговорить с ним, завуалировано объяснить, что он не виноват в том, что мне придётся уйти, что для меня он стал очень дорог и я всегда буду помнить его.

А может вообще всё ему рассказать и взять клятву о неразглашении информации, вдруг здесь такое есть, хотя тогда завтра он точно меня никуда не отпустит.

М-да, что-то меня бросает из крайности в крайность.

Надо немного отдохнуть от этих мыслей, иначе голова моя скоро лопнет.

Это последнее, о чём я подумала, когда понял, что уже добралась до нужного мне места.

А Рэйсон не соврал, место это гораздо больше подходило для купания.

Здесь даже берег был песчаным.

Сбросив туфли, сразу подошла к кромке воды. Она была прозрачна настолько, что виден был каждый камешек, лежащий на дне.

Ой! А вот стайка мелких рыбёшек, весело поблёскивая чешуёй, проплыла между тонких водорослей.

Захотелось пищать от восторга.

Опустив, несмело ногу в воду, чуть поёжилась от недовольно пробежавших мурашек, поднявших, по пути, каждый волосок на теле.

— Холодная, — пробормотала вслух.

Решила оставить водные процедуры на послеобеденное время, а пока порисую.

Находиться в одиночестве, для меня никогда не было в тягость.

Дома я часто отправлялась с самого утра на пленэр и пропадала на природе, порой до самого вечера. Даже находясь, на одном и том же месте, можно написать, множество этюдов, непохожих друг на друга.

Природа живая.

С каждым дуновением ветра, пробежавшей тучкой, яркой лаской солнца или, напротив, томной грусти неба, она меняется.

И кажется, что только что горящие краски, вмиг становятся холодными, а золотой колосок, что рисовала, легко качавшийся на ветру, уже уныло тянется к земле.

Расположившись на мягкой траве, у небольшого скопления деревьев, спрятавшись в их тени, я принялась за работу, пожалев про себя, что здесь нет акварели.

Так захотелось, перенести на бумагу, ту лёгкую воздушность прозрачного озера, с её юркими обитателями и яркий перезвон зелени, от холода изумрудно-зелёного, на тугом переплетении крон деревьев, до майской зелени, перемешанной, с жёлтой охрой песка, на окружающем пруд бережку.

Но в моём распоряжении были только мелки, поэтому наброски выходили, несколько графичными хотя поэкспериментировав с техниками рисования, стало получаться довольно мило.

Солнце уже пекло вовсю, когда я наконец, довольная результатом, убрала зарисовки в корзину. Ветерок хоть небольшой, но листы трепал, бегать, собирать их потом по земле желания большого не было.

Скинув верхнее платье, подошла снова к воде.

На этот раз, тело моё, отреагировало на прикосновение к искрящейся на солнце, глади, довольным урчанием.

«У Хама, что ли, нахваталась», — улыбнулась про себя.

Немного подумав, оглядывая тонкое нижнее платье, решила, что снимать я его не буду, нудистских наклонностей во мне, вот даже капельки не было, несмотря на то что я точно знала, вокруг никого нет и не может быть.

Вода встретила меня приятной прохладой, тёплой она была только у берега, чему я, кстати, порадовалась, после долгого сидения на солнце, хотелось охладиться.

Платье смешно вздулось пузырём, пришлось немного повоевать, чтобы ткань наконец стала послушной и прилипла к телу.

Сделав глубокий вдох, я нырнула в прозрачную глубину.

Пробыв, как показалось мне, всего секунду под водой, почувствовала, как что-то сильное, тугое хватает меня за талию.

Я закричала от испуга, выпуская пузыри воздуха изо рта.

Извиваясь и барахтаясь, начала вырываться, пытаясь спастись.

Когда лёгкие снова наполнились воздухом, а в глазах появилась резкость, я увидела перед собой, кажется, испуганное лицо Рэйсона Эриза.

Он крепко прижал меня к себе и, похоже, совсем не замечал моих попыток высвободится.

— Вы, что творите? — закричала чуть отдышавшись.

— Это Вы, что творите? — ничуть не тише меня, проорал Рэйс.

Холодный взгляд его при этом, бешено бегал по мне, а грудь быстро поднималась и опускалась.

Ладони мои упёрлись в эту самую грудь и надо признать, ощущать каменные мышцы, с дико бьющимся внутри сердцем, было очень волнительно.

— Плаваю, — не снижая тона выпалила недовольно. — Говорила же, что хочу попробовать.

— Я думал это шутка, как можно одной делать такие глупости, — кажется, ещё громче услышала в ответ. — Когда ты исчезла под водой, я подумал, что больше не увижу тебя, — последнюю фразу он уже выдохнул, с горечью в голосе.

Его рука нежно прошлась вдоль моей щёки, убирая прилипшие к лицу волосы.

Второй рукой, он всё так же, крепко прижимал меня к своему телу. Дышать стало труднее, словно меня опять погрузили вводу с головой, ещё это «ты», кажется, я даже прикусила нижнюю губу, стараясь скрыть, смущение.

— Я бы не полезла в воду, не будь я в себе не уверена, — ошеломлённая, невесомой лаской, уже тихо проговорила я.

Неожиданно Рэйсон подхватил меня на руки и развернувшись, зашагал к берегу.

— Не стоит, я могу, и сама… — попытала возмутиться.

— Нет уж, так я буду точно уверен, что в Вашу прелестную головку, не придёт ещё какая-нибудь безумная мысль, — услышала почти у самого уха, отчего по телу пробежал, уже знакомый, табун мурашек, пробивая, мелкую дрожь.

Похоже, почувствовав это, он прижал меня к себе ещё крепче.

«Да бли-и-ин, что же это», — взвыла мысленно. Ощущать этого мужчину, каждой клеточкой своего тела, чувствовать его неповторимый аромат, это слишком для моего не искушённого, девичьего разума.

Добравшись до берега, Рэйс бережно, поставил меня на землю, вот только выпускать из объятий не спешил. Сосредоточенно смотрел своим тёмным серебром глаз в мои, продолжая вызывать прилив крови ко всем частям моего тела и не давая дыханию вернуть спокойный ритм.

Внезапно он зажмурился, прерывая наш зрительный контакт и следом отвернулся, освобождая меня, отчего мне тут же стало холодно и неуютно.

— Что вообще Вы здесь делаете, Вы же уехали в город? — После того как немного пришла в себя, задала вопрос, выжимая платье и отмечая, что Рэйс даже обувь не снял, ныряя за мной.

— Уехал, — снимая мокрый пиджак, всё так же стоя спиной ко мне, ответил он. — Но вернулся, за Вами. Маркус раскапризничался, желая видеть Вас.

На какой-то миг он развернулся, в этот момент я расплетала косы, чтобы просушить. Заметив это, тут же поспешила сесть в траву, пряча, сейчас обтянутое мокрой тканью тело, за тонкими, длинными травинками. Увидев, моё смущение, Рэйсон вновь отвернулся.