— Если меня выключили извне…, — плечи девушки вздрогнули, — значит, Коммунистическому Союзу так надо. Никаких каналов открывать нельзя. Мы должны доделать свое дело.

— Что ему надо? Повтори-ка… Убить невинных и непричастных? То есть нас четверых?

— Мы не можем рисковать миллионами жизней в наших мирах. Раз нас отключили, то наш долг пожертвовать собой и уничтожить аномалию.

Твейс вдруг басовито загудел, как огромный шмель, а когда Илья с Катей перевели на него взгляд, то на его поверхности вновь стали появляться буквы.

«Не ложь. Не стану расширяться. Обещание! Не хочу этого делать. Не могу. Я не опасен. Очень слаб, энергии почти нет. Резонаторы…душат меня. Дайте жить. Живите сами».

— Это верно, Кать? — спросил Илья. — Ты ведь знаешь, как работает запечатывающая переходы аппаратура?

— Верно. Скорее всего, он не врет. Но точно сказать не могу. Мы должны исполнить свой долг и остаться.

Илье хотелось вовсю кричать матом, как только что это делал Леха. Топать ногами, отвесить Кате пощечину. Но это было бесполезно. Убедить самурая не делать харакири, когда он уже обнажил живот и взял танто, та еще задачка. Насилием ничего не добиться, пионерка их просто вырубит инъекцией и все. Кроме того, с ее оборудованием они сами не справятся. Надо ее переубедить! Но как, какие найти слова?

— Катя, слушай меня внимательно. Что именно тебе приказали? — снова начал говорить парень. — Был ли непременный приказ уничтожить пузырь?

— Нет, — почти прошептала пионерка. — Но это ясно подразумевалось. Был приказ закрыть все переходы и эвакуироваться до гибели аномалии.

— Мало ли, что и кто подразумевал! — не выдержав, чуть не закричал наемник -Какого хрена ты берешь на себя лишнюю ответственность, вейга!? Ты точно выполнила все приказы, переходы запечатаны! Теперь выполняй последний из них — эвакуацию.

— Но…

— Никаких но! Оборудование может не работать по независящим от вашего центра причинам. Мало ли что могло пойти не так? Прямого приказа уничтожать аномалию любой ценой у тебя не было. Не считай себя умнее начальства и не решай за него — хочет ли оно, чтобы мы спаслись, или нет, действуй в рамках своей компетенции и последнего приказа! Кроме того — ситуация изменилась. Мы сейчас работаем не с бездушной аномалией, а с живым существом непонятной природы, которое настроено с нами сотрудничать. Убийство пузыря может быть вредным для науки, а его сохранение быть полезным для человечества, и дать вашему КСН огромные возможности! Ну, же, соображай!

— Нет. Извини… нет. Коммунист должен исполнять свой долг до конца.

— Твою за ногу, Катька! — выдохнул Илья. — Что это за коммунизм-то у вас такой, людоедский?! На чужом горбу в рай хотите въехать?! Кто-то мне недавно про добровольность выбора говорил. Выходит, все это было тупое вранье, да?!! Грош цена твоему коммунизму, если он заставляет умирать за себя других!!! — все же сорвался на крик парень. Он понимал, что его доводы не логичны, что его все же накрывает истерика, но сдержаться уже не мог. — Если ты отказываешь нам в спасении, и мы для тебя не веймы, а что-то вроде морских свинок, то не строй из себя целку! Не жди, когда мы все схлопнемся или нас сожжет, действуй! Если ты такая правильная, убей нас всех своими руками! Вкалывай смертельную инъекцию, прояви гуманизм! Чтоб вас всех вместе с вашим КСН разорвало и шлепнуло! Давай, убивай! Ну, чего ты медлишь, глазами хлопаешь?! В праве на жизнь людям отказываешь, а в крови лапки испачкать боишься?! Тьфу на тебя, вейга! Илья и в самом деле сплюнул в траву и сел на землю, прикрыв глаза и ожидая последнего укола в шею. Негромко гудящий невдалеке твейс, казалось, внимательно прислушивается к их разговору, но Илье было уже все равно…

Но инъекции не случилось. Более того, через пару минут кто-то ощутимо толкнул его в спину. Подняв голову, Илья увидел стоявшую над собой Катю. Лицо ее было почти таким же серым, как сразу после «чистильщика», да еще со злобной гримасой впридачу, но голос звучал почти спокойно.

— Чего расселся, лентяй? Вставай! Пойдем.

— Куда?

— За эвакуационной капсулой, мля! — впервые на памяти Ильи пионерка выругалась матом. — Считай, что ты меня убедил, но лучше помолчи, пока я не передумала! А то и правда прибью!

— Как скажешь…

Катя с натугой выволокла по полу из купола здоровенный металлический прямоугольник камуфляжной серо-зеленой расцветки, с ремнями для переноски на спине, похожий на древнюю переносную рацию. Илья надел его — тяжеловато, но терпимо, донести можно. Прихватил деструктор и рюкзак со своей одеждой, встал рядом с Катей. Леха тем временем растолкал Нику и помог подняться Анатолию, подставив ему свое плечо. Так они и двинулись к навесному мосту, словно остатки разбитой армии. Впереди как командир плыл твейс… сюрреализм да и только.

Когда миновали «Хату казака», воздух нагрелся до сорока пяти градусов, и даже в ЛРК с его кондиционированием становилось жарковато. От раскаленного неба несло как от горячей духовки. Наемники прошли по дорожке мимо деревянного моста, добрались до входа на навесной… Твейс замер совсем недалеко от перил из полусгнившей веревки и сухих жердей.

«Здесь» — пробежала по призраку надпись красными буквами.

Илья осторожно сгрузил прибор в указанное место. Катя склонилась над ним, открыла защитную крышку, начала что-то нажимать. Потом резко разогнулась.

— Не работает же! Заблокировано!

«Попробуй еще раз» — снова написал твейс. «Я помогу», — он подлетел совсем рядом к девушке и Илье, застыв буквально в метре от них, так что наемник невольно вздрогнул от такого соседства.

В этот раз дело пошло на лад. Пульт управления замигал огоньками, Катя начала активнее вводить команды на крохотной контактной панели…

Блокировка снята. Но открывается только два перехода, — озабоченно сказала она. — В мир РФ и в мой. И то ненадолго. Толя, извини, доставить тебя домой пока не могу. Составишь компанию остальным?

— Ладно, — прозвучал в наушниках голос парня. — Не до жиру…

— У нас будет три минуты. Потом я за настройки не отвечаю, — продолжала колдовать над пультом вейга. — Сначала идете вы, я замыкающая, мой переход будет в конце. Готовьтесь, отчет начался. Три, два, один… есть контакт!

Мост вдруг окутался синеватой дымкой, а желтое сияние в его конце потускнело и Илья увидел впереди знакомую мерцающую дымку мембраны перехода.

— Ника, ты первая! Затем Леха с раненым. Я последний — отдал он команду. Вперед!

Увидев выход, Вероника приободрилась и, ступив на мост, довольно ловко стала пробираться вперед, хватаясь за перила. Пару раз взвизгнула, когда под ногами затрещали доски, и одна из тонких боковых жердей хрустнула под рукой, но все же добралась до конца и исчезла на той стороне.

— Вот курица, а? Вовсю мост раскачала! Аккуратнее нельзя было? — пробурчал Леха. — Пойдем, Толян, наш выход.

Парни шли тяжело, сказывалась слабость Анатолия и их общая тяжесть. Парочка досок все же сломалась, но «эльф» двигался вперед сосредоточенно и аккуратно, не торопясь и не медля, тщательно выбирая место для каждого шага и страхуя себя и напарника хватаясь за перила, а протока была совсем узкая. Когда они скрылись на той стороне, настал черед Илья с Катей.

— Быстрее, — прошептала ему в спину пионерка. — У нас меньше минуты.

— Успеем.

Илья старался ставить ноги ближе к перилам, не ступая на откровенно ненадежную и гнилую середину настила и перешагивая провалы, не глядя вниз. Катя шла за ним по пятам и замерла на месте лишь в самом конце, придержав наемника.

— Погоди, Илюша, — она вдруг порывисто прижалась к парню, развернула его к себе, и на секунду коснулась губ Ильи своими губами, сухими и горячими, стукнувшись шлемом о шлем. — Спасибо за все! Прощай. Теперь иди.