К этому моменту она начала испытывать сексуальное разочарование. Было несправедливо, что он мог делать с ней все, что хотел, но она не могла отплатить ему тем же.
Лейк наклонилась и потянулась за полотенцем, но Винсент поймал ее руку, прежде чем она смогла приблизиться.
— Не двигайся, — прорычал он на нее.
Это был самый близкий случай, когда она видела его темную сторону за месяц. Ей не нравилось, когда он становился таким, и особенно ей не нравилось, когда она была полуголой в его постели.
— Почему ты продолжаешь мешать мне поцеловать тебя или что-нибудь еще, если на, то пошло? Неужели я настолько плоха в этом?
Он покачал головой и, казалось, был почти потрясен, что она могла так подумать.
— Нет, детка. Я слишком сильно хочу тебя прямо сейчас. Я хотел тебя уже несколько гребаных месяцев. Я пытаюсь не торопиться с тобой, но ты целуешься слишком чертовски хорошо. Я причиню тебе боль, если ты не будешь сидеть спокойно, и тогда я не прощу себе, если сделаю это еще более болезненным для тебя, чем это уже будет.
Пока он говорил, Лейк начала видеть его по-другому. Она видела и чувствовала, как у него начинают дрожать руки. Он не балансировал на грани своей темной стороны; Винсент перед ней был его чистейшей версией. Он физически мучил себя, чтобы не причинить ей никакой боли или дискомфорта.
Она переплела свои пальцы с его.
— Ты не смог бы причинить мне боль.
Она тоже искренне в это верила. Он причинил ей боль только один раз, и это было в тот день, когда он высадил ее у дома ее матери, но она, наконец, поняла, что это причинило ему такую же боль. В глубине души она знала, что он никогда больше не захочет это повторить, и именно поэтому он делал все возможное, чтобы она была счастлива. — Да, я смогу, Лейк. Просто пообещай мне, что будешь не двигаться. — Его дыхание стало тяжелым, когда он наклонился, чтобы
поцеловать ее.
— Я обещаю, что постараюсь. — Она улыбнулась, прежде чем прикусить его нижнюю губу.
Руки Винсента пробежали по ее чулкам и верхней части голых бедер. — Мне приходилось наблюдать, как ты ходишь в этих вещах и на каблуках, так что я заслуживаю того, чтобы трахнуть тебя в них. — Он медленно приподнялся и схватил края ее шелковых черных трусиков.
Она слегка приподняла бедра, когда он начал опускать их вниз. Ее щеки вспыхнули от волнения, когда он стянул их с нее поверх чулок и туфель на высоких каблуках.
Глядя вниз на ее идеально гладкую киску, его глаза потемнели. — Черт.
Глаза Лейк расширились, когда она поспешно сбросила полотенце с бедер, высвобождая свой огромный и очень твердый член.
О , м ой г р е б а н ы й , Б о г .
Все мысли улетучились, когда он поцеловал ее до бесчувствия, поднимая на кровать. Ее грудь отяжелела, когда он поцеловал ее чувствительную шею, а затем быстро взял в рот еще более чувствительный розовый сосок, заставив ее ахнуть. Затем его рука легла на ее киску, а средний палец надавил на ее складки.
— Почему каждая гребаная часть тебя такая гребаная шелковистая? — Его голос звучал измученно, что соответствовало его внешности.
Ей было трудно сосредоточиться на том, что он сказал, когда его палец погрузился в нее. Ей пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не закричать.
— Детка, ты такая тугая и влажная для меня.
Он переместился к ее заброшенному соску и сосал его, пока он не превратился в тугой маленький бугорок, когда его палец скользнул в нее глубже.
Лейк протянула руку, запустив пальцы в его волосы, стон сорвался с ее губ, когда его большой палец провел по ее клитору. После еще нескольких пассов она почувствовала, как другой палец вошел в нее, и он начал движение внутри нее, трахая ее киску своими пальцами.
Она потянула его за волосы, когда он убрал большой палец с ее клитора как раз в тот момент, когда она была уверена, что вот-вот кончит.
О н с о б ира е т с я у б и т ь м е н я .
— Винсент, пожалуйста, — простонала она, надеясь, что он сделает что— нибудь, чтобы дать ей освобождение.
Ей захотелось заплакать, когда он вместо этого убрал от нее свои пальцы.
Винсент быстро накрыл ее своим телом, пока головка его члена не прижалась к ее складкам.
Лейк положила руку ему на грудь, останавливая его. — Презерватив.
— Ты принимаешь таблетки, и я бы не стал думать о том, чтобы трахнуть тебя, если бы не был уверен, что я чист. Я единственный, кто когда-либо трахнет твою идеальную киску, и я не буду трахать тебя в презервативе. Ни сейчас, не когда-либо.
Он наклонился и прикусил пухлую часть ее губы, в то время как кончик его члена скользнул в ее киску.
Инстинктивно она обхватила ногами его талию, желая, чтобы он был внутри нее еще больше, царапая ногтями его спину.
Он скользнул внутрь, одним быстрым движением преодолев ее барьер. — Черт возьми, детка, — простонал он.
Он быстро вернулся к ее клитору, перекатывая бутон между большим и указательным пальцами.
Боль была резкой и быстрой, заставив ее глаза захлопнуться. Затем она начала ослабевать, и голод внутри нее все больше и больше маскировал боль с каждым движением его пальцев.
— Мне жаль. — Он коснулся поцелуем ее губ. Открыв глаза, она увидела разочарование на его лице.
— Все в порядке, — сказала она ему, прежде чем углубить поцелуй, скользнув языком в его рот.
Его бедра, наконец, начали двигаться над ней, начиная с медленного ритма. С каждым ударом темп начал меняться, и он начал вынимать свой член все дальше из нее, прежде чем погрузить его глубже в ее киску.
Лейк впилась пятками в его задницу так же сильно, как ее ногти впивались в его спину. Она позволяла ему набирать темп, но почему-то все это было слишком медленно для нее и в то же время слишком быстро, в том смысле, что она была готова кончить в любую секунду.
Чувствуя его увеличившийся член внутри себя и слыша его болезненное дыхание над собой, она знала, что он тоже вот-вот лопнет. — Мне нужно кончить, — громко простонала она, когда его член покинул ее киску только для того, чтобы погрузиться обратно.
На этот раз его ритм изменился, он трахал ее гораздо более быстрыми и жесткими движениями.
— Кончи для меня, детка. — Его дыхание было прерывистым, прежде чем он втянул плоть ее шеи в рот.
Ее рука дернулась, чтобы прикрыть рот, чтобы заглушить громкий крик, готовый сорваться с ее губ. Она кончила на его члене, когда он сделал то же самое внутри нее, как она подозревала по толчкам глубоко в ее киске.
Лежа безвольно и задыхаясь, она почувствовала, как он лизнул укус на ее шее. Она едва почувствовала, как он укусил ее, когда достигла оргазма, но, почувствовав последствия, она предположила, что он получил ее довольно хорошо. Впрочем, все было в порядке; в ответ она довольно хорошо расцарапала ему спину, зная, что у него будут царапины в течение нескольких недель.
Лейк едва смогла открыть глаза, когда он откатился, чтобы соскользнуть с ее каблуков, а затем приблизил ее тело к своему. Каждую ночь он прижимал ее спиной к своей груди, но это был первый раз, когда он держал ее обнаженной, и, боже, как это было приятно.
Его рука пробежала по верхней части ее бедра.
— Ты не сказала мне, почему ты такая чертовски гладкая. Она мягко улыбнулась.
— Сэди регулярно заставляет всех девушек делать эпиляцию. — Черт, я ненавижу эту суку.
— Я думаю, это взаимно. — Лейк сонно рассмеялась. Он ближе прижал ее к своей груди, меняя тон.
— Давай спать, детка.
Лейк никогда не чувствовала, что принадлежит себе больше, чем в тот момент с Винсентом, когда он легонько поцеловал ее в плечо. Она никогда не чувствовала ничего подобного ни с мамой, ни с папой, ни даже с Адалин.
