— Что она ей сказала? — спросил Амо.

— Лейк извинилась за то, что пялилась на нее, сказала, что ей не следует прятать свое лицо. Кроме того, она не против поговорить с Хлоей, если ей это понадобится. Она понимает, каково это быть одной. — Одной? — Что, черт возьми, она имела в виду?

Лука пожал плечами.

— Ее мать сегодня не пришла.

— Почему, черт возьми? — Все чертовы члены семьи там были, так что Винсент ожидал и, более того, нуждался в хорошем оправдании того, почему ее мать не пришла.

— Очевидно, ей оказалось важнее то, что ее муж болен. Винсент был в ярости.

— Ублюдок.

— Дерьмо, — сказал Неро, проводя рукой по волосам. — Какая ебаная сука, — выплюнул Амо.

Откуда он знает обо всём? По какой-то причине ему не нравилось, что Лука знала о ней то, чего не знал он.

Лука мог читать мысли Винсента благодаря его лицу.

— Она твоя, так что разбирайся с ее гребаным ротиком. Я бы не хотел воспитывать ее сам.

— Она не моя, — прошипел Винсент, изо всех сил сжимая переносицу, чтобы взять себя в руки. — Ничего из этого гребаного не имеет значения: к концу лета она уезжает в колледж.

— Ей не нужно уезжать. — Докуривая последнюю сигарету, клубы дыма появлялись с каждым произнесенным Луккй словом. — К черту колледж.

Винсент вернулся в дом, все еще злясь от мысли, что мама Лейк не пришла на выпускной собственной дочери. Амо прав: она чертова сука. Он по-прежнему не хотел, чтобы эта история с ним и Лейк продолжалась, учитывая тот факт, что она уезжает из Канзас-Сити, а его член никогда не будет принадлежать лишь одному человеку, как бы

он ни забывал о том, как весело драться с ней. Тем не менее, он собирался, блядь, увидеть ее мать, сразу после того, как оправится от того момента, в котором он прижал Лейк к стене.

Винсент оглядел пространство, и впервые за эту ночь его глаза метались между всеми женщинами. Мне просто нужно отвлечься.

* * *

Бзззз... Бзззз... Бзззз... Бзззззз.

Лейк схватила телефон со старого деревянного стула, который она использовала как прикроватную тумбочку. Должно быть, она забыла выключить школьный будильник, так как это был ее первый день летних каникул. Будь ты проклят, тревога.

Глядя на экран, она не увидела уведомления о тревоге, как привыкла: вместо этого он гласил: «Семь пропущенных звонков от папы».

Она быстро перезвонила ему.

Ее отец ответил так быстро, что она даже не услышала ни одного полного гудка.

— Лейк, послушай меня внимательно...

— Папа, что случилось?— Лейк приняла сидячее положение, сразу же забеспокоившись от огорченного голоса отца.

— У меня мало времени, Лейк. А теперь слушай. Собери сумку, затем иди в банк и обчисти свой сберегательный счет в колледже, все двадцать тысяч. Помнишь ту квартиру, которую мы посмотрели неделю назад, всего в миле от колледжа?

Она сжала телефон, чтобы не трястись. — Да. В чем дело?

— Она все еще сдается в аренду. Иди туда и распишись. Моя машина на месте. Возьми и не возвращайся, пока я не скажу. Если я этого не сделаю, то через пару месяцев все будет в порядке. Никому не говори, что уезжаешь.

Лейк изо всех сил старалась не расплакаться, чтобы говорить ясно. — Папа, что ты сделал?

— Это не имеет значения. Просто сделай то, о чем я попросил, хорошо? — По его голосу она слышала, что он вот-вот расплачется. Отдав поражение отцу и собственным слезам, она зарыдала.

— Хорошо.

— А теперь иди и побыстрее.— Он остановился на мгновение, чтобы собраться. — Люблю тебя, детка.

— Я тоже тебя люблю, папа. Тишина.

После того, как ее отец внезапно отключился от звонка, она свернулась в клубок и позволила своим эмоциям бушевать по всему телу. Лейк прекрасно представляла, что он сделал. Ее отец был крупным игроком, который, казалось, был в минусе у Босса в течение многих лет. Их крошечный кухонный стол был завален просроченными счетами, и в последнее время Лейк заметила, что ситуация становится все хуже и хуже.

Вместо того, чтобы ее отец использовал свои деньги для оплаты некоторых счетов, он проигрывал их в надежде выиграть по-крупному, чтобы оплатить их все. Ее отец не мог расплатиться со своим долгом, и его болезнь зависела от этого факта.

Это был один болезненный цикл, который подходил к концу. А теперь иди и побыстрее, — его слова пронзили ее разум. Ей

пришлось встать и сделать то, что у нее получалось лучше всего, потому что если Лейк и знала что—то, так это то, когда бежать к черту. Особенно из семьи.

До сих пор Лейк всегда знала, как выглядит ее будущее. Она вытерла слезы с лица и, наконец, открыла глаза.

В этот момент ее будущее стало черным.

ГЛАВА 19

С у д н ы й д е н ь

Лейк припарковала «Франкенлак» у обочины. Выйдя, она схватила свою сумку и перекинула ее через плечо. Ей приходилось глубоко дышать с каждым шагом, не зная, было ли принятое ею решение правильным.

Глядя на высокую стеклянную дверь перед ней, она знала, что, как только она войдет, пути назад уже не будет.

Она положила ладони на дверь. Быть сильной. Одним толчком дверь распахнулась, и она вошла.

Это был день ее расплаты.

Чувства Лейк обострились, когда дверь за ней закрылась. Она могла слышать лязг металла вместе с писком различных машин. Оглядевшись, она увидела, какой он огромный, с кучей людей, но не могла найти того, кого искала. Направляясь к эскалаторам, она поднялась наверх и, наконец, подошла к мужчине в черном костюме на контрольно-пропускном пункте. Глядя на его дорогие туфли, она подошла к нему.

— Ключ?

Лейк глубоко вздохнула. — Я хочу его увидеть.

Устрашающий охранник пару раз моргнул, прежде чем оглядеть ее с ног до головы.

— Кого его?

Она огляделась, чтобы убедиться, что в пределах слышимости никого нет.

— Б...

Охранник схватил ее за руку и потащил к лифту подальше от глаз. — Ты совсем дура, девочка? Кто тебя разыграл?

— Никто. Мой отец Пол Тернер. Мне нужно его увидеть, — быстро выплюнула она слова.

Она смотрела, как вся ярость покидает его лицо. — Черт возьми, — прошептал он.

По мановению руки вышел другой парень в костюме и занял его место на посту. Затем он нажал кнопку «вверх» на лифте, и двери скользнули в сторону. Втянув ее внутрь, он нажал несколько кнопок, когда двери закрылись.

— Тебе не следовало приходить сюда. Ты знаешь, что ты только что сделала?

Лейк посмотрела на его руку, которую все еще держала. Его руки были такими большими, что казалось, будто он сжимает ее, но уже полегче, как только узнал, кто она такая. Ее глаза переместились на его лицо, на котором снова отразилась ярость. В его голосе больше не было ненависти: вместо этого она чувствовала, что он говорил с ней с сочувствием.

Она крепко сжала лямку сумки. — Да.

— Я так не думаю.

Поездка на лифте, казалось, длилась вечность, поскольку он поднимался наверх без перерывов, и она решила, что он, должно быть, ввел для этого код. Пожалуйста, откройтесь.. К счастью, двери, наконец, открылись, когда она начала чувствовать клаустрофобию от грядущих последствий своих действий.

— Надеюсь, ради тебя же, он сегодня в хорошем настроении. Она сделала еще один глубокий вдох.