После второго убийства город погрузился в ещё большую тишину. Если раньше по улицам ходили подростки, то сейчас и тех не было. Всех заперли дома и запретили высовываться – в городе ходит убийца. Полиция выдала каждому ученику школы по баллончику спрея, который следует брызгать убийце в глаза.

– А если у этого психа будут очки? – спросил Фил, когда мы сидели в школе на уроке математики.

– В скором времени вам выдадут по электрошокеру, – ответил мой отец, пришедший, чтобы выдать каждому по баллончику. – Тенебрис будет максимально защищён.

– У меня будет свой электрошокер, – улыбнулся Кевин. – Это круто.

– Самое главное, – сказал мой папа. – Где бы вы ни увидели знак «А» – сразу же сообщайте в полицию. И не вздумайте ни над кем так шутить.

Но никто в Тенебрисе и не думал устраивать приколы, связанные с убийствами. Сперва, правда, это и могло показаться хорошим розыгрышем, но позже это переросло в самую настоящую опасность. Казалось бы, два убийства не должны были кого-нибудь испугать, но для нашего максимально тихого города даже обычная кража в магазине была уже чем-то криминальным. В это время в отделении полиции царил хаос. Один раз я зашла к отцу, но застала там нервных полицейских, которые тщетно пытают попытки установить связь между учителем химии и богатеньким бездельником. Но объединяло их только одно – оба они были мертвы.

Между тем, жизнь продолжалась. В Тенебрисе у меня была небольшая подработка. Меня наняла семья Браунов, чтобы я сидела с их сыном Калебом. Работать няней мне в принципе нравилось. Калеб был одним из самых крутых парней, которых я знала. Мы играли в приставку, смотрели Симпсонов и смешные ролики на ютубе, зажигали под взрывную музыку, и Калеб считал меня самой крутой девчонкой в Тенебрисе. Когда произошли первые убийства, отец высказал своё желание, чтобы я отказалась от этой работы.

– Я не буду уходить от Браунов, – ответила ему я. – Мне нравится у них работать.

– В городе опасно, а ты хочешь сидеть одна в доме с маленьким мальчиком? Неужели не понятно, что именно вас двоих и убьют первыми.

– У Браунов стоит отличный замок на дверях.

– А у убийцы есть отличный дробовик.

– Брось, Стэнли, – вмешалась мама. – Ни в одном твоём отчёте не написано ни про какой дробовик.

– Слушай, Вуд, на чьей ты стороне?

– На стороне Бэлл. Девочке нужна работа для её же развития. Я буду доводить её до дома Браунов и забирать каждый раз.

Я улыбнулась ей в знак благодарности.

– Ты, наверное, не заметила, что в городе убивают людей? – начал возмущаться отец.

Он возмущается всегда, когда в своей голове преувеличивает всё до вселенских масштабов. Одна из его особенностей характера – предосторожность ко всему. Не думаю, что он был таким всегда. Работа в полиции научила его тому, что любое неверное движение может сделать из человека преступника или жертву.

– Ты всё преувеличиваешь, – будто прочитала мои мысли мама.

– Не правда.

– Правда.

– Я просто беспокоюсь.

– Ещё слово и ты остаёшься без мороженого.

Мороженое, пожалуй, самое любимая папина сладость, от которой он никогда не отказывается. Но в этой ситуации он сам отодвинул от себя тарелку, показывая маме, что ему всё равно на её угрозы.

– От Белл требуется приходить к Браунам три раза в неделю и то на три часа, всё это время она будет сидеть в полностью закрытом и защищённом доме. И сегодня мне звонил отец Калеба он уверил меня, что они поставили дома сигнализацию.

– И, по-твоему, это безопасно?

– И он поднял ей зарплату.

– Правда? – встрепенулась я. – В таком случае, я тем более никуда не уйду.

– Раз для тебя деньги играют такую большую роль, – начал отец, на что я закатила глаза. – Тогда я буду лично довозить тебя до их дома и звонить каждый час.

– Ты ещё не понял? – спросила я. – У убийцы свой стиль. Он предупреждает прежде, чем убивает. Если меня ещё не пометили, то нет причин для беспокойств.

– Тебе разве ни капли не страшно? – удивлённо спросила мама.

– Ни капли.

На самом деле я испытывала некое волнение, когда засыпала или шла в одиночестве по улице города. Но я старалась скрыть это от родителей, друзей, знакомых и от самой себя. Наверное, просто никто ещё в открытую не заявлял, что ему страшно, оттого и многие молчали, скрываясь за маской храбрецов.

– Две недели, – сказал отец. – Но, если дело не будет закрыто, тебе придётся уйти.

– Окей, – согласилась я, будучи уверенной, что мой отец сумеет раскрыть это дело.

Пятничный день выдался дождливым, я пришла в школу и застала Кевина и Фила сидящих на перилах без ветровок.

– Что с вами? – спросила я, присев рядом.

– Мы поспорили, кто дольше из нас просидит в одной футболке, – улыбаясь, ответил Фил.

– Придурки, – ухмыльнулась я.

Дождь тихо моросил по крыше, подтекстом предупреждая, что будет гроза.

– Сегодня ровно год, – как бы невзначай сказал Кевин.

– Я помню, – ответила я.

– Ты пойдёшь на вечеринку в честь него?

– У меня, если честно, нет желания.

– Понимаю.

Ровно год со дня смерти Алекса Самитьера. Будь он здесь, он был бы горд, что в честь него устраивается вечеринка. На неё обязательно придёт почти вся старшая школа, каждый обязательно будет говорить о том, каким крутым парнем он был, хотя все до единого знают, что это наглая ложь всего Тенериса. Алекс за всю свою жизнь не сделал ничего хорошего. Единственное, что объясняет большое внимание к его персоне – необычная смерть от передоза, богатые родители при жизни, скверный характер и не одна сумасшедшая история из его жизни, за которую его можно было бы даже и посадить.

– Я приду, – сказал Фил. – Хотя бы просто из-за чувства обязанности.

– Брось, ты ничего ему не обязан, – сказала я.

– Но он умер, его должно быть жаль.

– Должно быть, – улыбнулся Кевин. – Есть в школе хоть кто-то, кому действительно жаль?

– Мне пофиг, я пойду хотя бы просто из-за бухла.

Я резко затаила дыхание. Фил снова упоминает про алкоголь. Дело в том, что его отец – заядлый алкоголик. Порой он не появляется дома почти неделю, а порой приводит в дом своих друзей. Мать и младшая сестра Фила уехали из города только из-за пьянства главы семейства. Мой друг пожелал остаться. Кажется, уже с четырнадцати лет семейство Батлеров стало для него новой семьёй. Он приходил к ним каждый раз, когда его отец снова являлся домой в нетрезвом состоянии, и Батлеры каждый раз принимали его. Он жил в комнате Кевина, у него даже появился собственный диван. Так продолжалось до того, пока Фил не вырос и не стал способным постоять за себя. Кевин и Фил не просто лучшие друзья. Они, как настоящие родные братья, готовые выручать друг друга в любой час, в любую погоду и в любых обстоятельствах.

Больше всего в Филе Николсоне меня пугает то, как быстро уменьшается грань между ним и его отцом. Я замечаю не первый раз, что на вечеринках Фил всегда напивается до того, что уже не может стоять на ногах, Кевин буквально на руках относит его к себе домой. Он выпивает дома, когда делает домашнее задание, смотрит фильмы или играет на компьютере. Порой мне кажется, он выпивает в день хотя бы одну бутылку. И каждый раз меня пугает это, пугает то, что может стать с моим другом. Я действительно волнуюсь за него, но никогда не говорила ему об этом. Кевин, кажется, тоже молчит, может оттого, что просто не видит той опасности, какую вижу я.

– Мой отец разгонит вас, – сказала я.

– Пока полиция не приедет, будет круто.

Я кивнула. Фил нормально общался с Алексом, поэтому, наверное, чувствует какую-то обязанность. Но я тоже неплохо общалась с ним, но у меня нет никакого чувства долга. Я могла бы намекнуть отцу, что в эту ночь запланирована громкая вечеринка, где подростки будут пить алкоголь, но я никогда не смешивала его работу и свою жизнь. Я никогда не хотела становиться стукачом.

Дождь намочил футболки Кевина и Фила, смеясь, я спросила, как они собираются сидеть на алгебре в таком виде.