– А сейчас она где? – спросил Фил.

– Не знаю, после той ночи мы не общались.

– Прошло два дня.

– Для нас это большой срок.

– Всё будет хорошо, – сказал Фил.

– Я знаю.

– Пойдёмте, – Кев тоже спрыгнул с батареи.

Мы спокойным шагом пошли по безлюдному полю, что располагалось на конце города. Когда-то в этом месте вовсю кипела жизнь, здесь работал завод по выплавке металла, и наш город был более большим и известным. Мне было пять лет, когда от этого места осталась лишь единственная низкая стена и тонкие трубы, соединяющие небольшие участки старой каменной стены. Раньше здесь работали люди, а теперь гуляют подростки. Гуляли и мы.

– Я бы тоже злился, если бы в моём коридоре кого-то хотели убить, – идя по дороге, сказал Кев.

– Понятное дело, – добавил Фил. – Кому вообще может такое понравится?

– А если честно… – спросила я немного осторожно, уже зная, что полной честности сейчас не будет. – Вам не страшно?

Ребята, что шли по сторонам от меня, недолго помолчали.

– Не совсем, – так же, как и я, тихо, ответил Фил.

– Я бы испугался, если бы увидел этот знак у себя дома, – сказал Кевин.

– Да вы шутите, – улыбнулась я, беря их обоих под ручки, как обычно я ходила с Эрикой. – Хоть немного, совсем чуть-чуть, но вы же боитесь?

Я посмотрела на Фила.

– А ты? – спросил он.

– Мой отец – шериф города. Чего мне бояться?

– Так не может быть, – улыбнулся Кевин. – Ты же девочка, ты по-любому боишься.

– Эй, – боком я толкнула его. – Сам девчонка.

– Что? – посмотрел он на меня.

– Что слышал, – усмехнулась я.

– Я редко соглашаюсь с тобой, Белл, – засмеялся Фил. – Но сейчас полностью солидарен.

Кевин остановился и с улыбкой на лице слегка подтолкнул Фила.

– Чего ты творишь, – засмеялся тот.

– Дерусь с девчонкой.

– Так, – Фил тоже дружески толкнул его.

– Девочки, не ссорьтесь, – обратилась я к друзьям. – Косметичка у меня.

Они посмотрели на меня не то улыбаясь, не то возмущаясь.

– Ты сейчас пожалеешь, – наигранно произнёс Кевин.

Мне вдруг стало смешно. На самом деле смешно. Из Кевина мог бы выйти отличный актёр. И я побежала от него и от Фила. Я знала, что они догонят меня за считаные секунды, но на пару мгновений, пока я убегала от них, я чувствовала себя превосходно.

– Кто последний до трассы, тот пивная банка Мартины Шеллинг, – послышался громкий голос Кевина.

Мартина Шеллинг – прескверная девчонка из школы, которая ненавидит Кевина с тех пор, как он отказался идти с ней на свидание и ненавидит Фила с тех пор, как он сделал то же самое.

Я громко засмеялась. Мне никогда их было не догнать. Но в этот раз я почему-то бежала впереди.

– Вам не догнать меня! – громко закричала я. Потом повторила ещё раз эту же фразу, громко смеясь.

– Думаешь? – они оказались в одно мгновение рядом со мной и обогнали меня.

Они уже далеко уносились от меня, а я всё ещё бежала по росистой сухой траве, где только недавно начал стаивать снег. Это безлюдное поле, по которому мы бежали, звонко смеясь и догоняя друг друга, только-только принимало нас в свои объятия. Там мне было хорошо, даже не понятно от чего. Наверное, просто потому, что со мной были друзья, мы просто могли бежать, и мимо нас удачно пронеслось не одно убийство. Страха почти не было. Мы ведь точно знали, что с нами никогда ничего плохого не случится. Мы просто не умеем притягивать к себя плохие события. Всё будет хорошо.

Я подбежала к трассе почти в то же время, что и ребята.

– Пивная банка, – засмеялся Кевин. – Как ты?

– Заткнись, – я провела по его волосам в другую сторону так, что его чёлка полезла на лоб.

– Не порти мою причёску, – аккуратно, но быстро он отмахнул мою руку.

– А то Кев тратит по часу на её укладку, – усмехнулся Фил.

– Серьёзно? – воскликнула я.

– Нет, – быстро сказал Кевин, но я сделала вид, что не услышала его слова.

– Даже я не трачу столько времени на все сборы, – засмеялась я.

– И даже Эрика, – добавил Фил.

И мы с ним засмеялись.

– Да неправда, – улыбнулся наш друг. – У меня от природы такая пышная чёлка.

Я не верила. Ни у кого нет таких волос. Хоть бы и пять минут, но Кев точно уделял своей укладке. А вот Фил нет. И от природы его волосы, разлетающиеся иногда в разные стороны, выглядят красиво и очень даже стильно. Я давно заметила, что мне почему-то нравится смотреть на его чёрные волосы, на чёлку, что падает ему на глаза, когда он на уроках слишком сильно наклоняется к столу, или на то, как развиваются его волосы, когда он выбегает на футбольное поле или когда забивает гол в ворота соперников. Я замечала не один раз, что мне в нём что-то очень даже обычное кажется по-особенному красивым. Я часто смотрю на людей и отмечаю про себя, что они прекрасны, но на Фила я смотрю так чаще всего. Наверное, он и правда особенный.

Мы, не спеша, почти всю дорогу обсуждая укладку Кевина, пошли к центру города, где нас уже дожидалась Эрика. Мы увидели её издали, она сидела, поправляя волосы, которые разлетались из-за ветра. Я ожидала, что встречу её в том же беспокойстве и страхе, в каком она была два дня назад, но, на моё удивление, она выглядела так, будто ничего и не произошло. Она, как и всегда, чуть выше поднимала голову, сидела с прямой осанкой и спокойно смотрела вокруг себя, будто недавно никого и не ранили в её доме.

К тому же, увидев нас издали, она поднялась со скамейки, и помахав нам, пошла навстречу. Я могла только лишь удивиться её быстрому возвращению.

– Как ты? – спросила я, как только она подошла к нам. Мы не стали обниматься, хотя делали это всегда, когда разлучались надолго. Хоть два дня и не столь большой срок, но в этот раз он протянулся значительно дольше, чем проходят самые обычные сорок восемь часов.

– Хорошо, – улыбнулась она.

Мы недоверчиво посмотрели на неё, и она это поняла.

– Да правда всё нормально, – повторила она.

– Серьёзно? – спросил Кев. – То есть, тебе всё равно, что в твоём доме зарезали Метьюза Джексона?

– Кевин! – вскрикнула я, потому что мне показался его тон слишком резким.

– Да что? – посмотрел он на меня.

– Можно было и помягче.

– Да нет же, – улыбнулась Эрика. – Помягче как раз-таки и не надо. Со мной так дома теперь разговаривают. Ужасно раздражает. Что касается Метьюза, то с этим тоже всё хорошо. Он жив, меня радует хотя бы это.

– Но у него одной почки теперь нет, – сказал Фил.

Мне тоже показалось, что он был достаточно дерзок. И я слегка толкнула его за руку, намекая на это.

– Я уже извинилась перед его родителями за это, – сказала подруга.

– Что? – удивилась я. – За что ты извинилась? За то, что их пьяный сын испортил твои обои в коридоре?

Эр усмехнулась, и принялась объяснять нам, что сделала это не из-за чувства вины, а из-за чувства некоего долга. И говорила она это так, что ей хотелось верить, даже понимая, что говорит она полнейший бред.

– А у нас кстати обои новые, – улыбнулась она потом. – Приходите посмотреть когда-нибудь.

– Да, – кивнул Фил. – Хорошо.

– Полиция ничего не сказала? – спросила я. – Ну, то есть, как маньяк попал в дом?

– Твой отец думает, что через окно.

– Разве ты не закрыла его?

– Думаешь, я помню? Это такие пустые мелочи, на которые я не обращала внимания всё это время. Да, я закрываю их теперь всегда, но ведь кто-то же мог их открыть.

– И как он узнал? – куда-то в пустоту спросила я.

– Интернет, всемирная паутина, – что-то ответила Эрика. – Я два дня слушала эти догадки. У меня уже болит голова от них.

– Представь, мой отец – шериф, – улыбнулась я. – Каждый день я только их и слушаю.

И мы пошли гулять, стараясь обсуждать что-то другое, кроме ранения Юза. Но это всё были тщетные попытки. Мы каждый и каждый раз возвращались к тому, как подобное вообще могло произойти в доме Хьюзов. Мы строили свои догадки о том, кто мог бы оказаться маньяком (я снова выслушала глупую историю о призраке Самитьера и о психопате из соседнего города). И признаюсь, меня это заинтересовало, но не более чем на один вечер. Когда я вернулась домой и снова услышала болтовню отца за обеднённым столом об уликах, оставленных на паркете, то только того и желала, как быстрее бы уйти в свою комнату, чтобы загрузить себя чем-нибудь другим.