Я киваю и говорю: — Да, и оно горит.

Свет становится зеленым и спасает меня от его яростного взгляда, не то чтобы я сделала здесь что-то плохое, но если это спасет Сейдж от его гнева, то я приму это. Я приму все ради этой девушки.

Я горжусь ею за то, что она преодолела свои собственные препятствия, чтобы забраться в постель к Феликсу. Если она подожгла здание, это должно быть хорошо, верно? Мне понадобятся все сочные подробности, как только я спасу ее.

Все.

— Что случилось? Я позвоню смотрителю и все устрою.

Я бросаю взгляд на Норта, он все еще в ярости, но, по крайней мере, вынужден смотреть на дорогу, а не на меня. — У них с Феликсом было свидание, потом она вернулась в его комнату в Медхолле… потом она случайно подожгла здание. Вот и вся история.

Я даже не могу говорить с Нортом о сексе с моим Привязанным, поэтому ни за что не буду говорить с ним о сексуальной жизни Сейдж.

— На нее напали? Ее узы были под угрозой? Дай мне подробности, чтобы я знал, что могу сделать, чтобы разобраться с этим. Она – ребенок группы Привязанных Марии, я не могу просто повесить девушку на просушку.

Я скрещиваю руки и пожимаю плечами. — На нее не нападали. С ней просто… произошел небольшой инцидент. Кроме того, она моя лучшая подруга, первый человек в этом месте, который был добр ко мне. Если бы ты подумал о том, чтобы просто бросить ее под автобус, я бы тебя уничтожила. Возможно, я не готова сделать это ради себя, но ради нее я это сделаю.

Кажется, что дорога занимает несколько часов, и когда мы, наконец, сворачиваем на нужную дорогу, я сразу же узнаю об этом, потому что повсюду пожарные машины и полицейские ленты.

Машина замедляет ход.

Я отправляю Сейдж быстрое сообщение, чтобы сказать ей, что мы уже близко и чтобы она не паниковала. В ответ она посылает целый поток паники и переживаний. Я ее нисколько не виню.

Норт прерывает мои попытки успокоить ее худшими из возможных вопросов. — Как Бэссинджер воспринял твой статус Привязанной с Грифоном? Собираешься ли ты стать Привязанной с ним и Гейбом теперь, когда ты начала Связь?

Я пожимаю плечами, мое сердце слегка колотится в груди от того, что он вообще заговорил об этом сейчас. — Ничего не изменилось. То есть, нет, изменилось, конечно. Грифон теперь в моей голове, и мой дар умоляет меня испытать его теперь, когда он стал более заряженным, но мои планы не изменились. Я не… Я не могу стать сильнее. Не могу иметь больше силы, чем у меня уже есть.

Норт кивает и барабанит пальцами по рулю в знак разочарования тем, как медленно мы движемся. Я наблюдаю за движением людей вокруг нас, за хаосом, который совершенно не трогает нас в этом тихом безопасном пространстве.

Я вздрагиваю, когда он снова заговаривает. — Ты должна мне что-то дать. Я хочу верить тебе, когда ты говоришь, что сделала то, что должна была сделать… Я знаю, что Грифон верит тебе, так что в какой-то степени ты говоришь правду, но я не могу сказать, лжешь ли ты, если его нет рядом, а он очень четко обозначил мне свои границы в отношениях с тобой. Я был готов на все, пока ты не сбежала. Я был готов подарить тебе весь мир и уничтожить любого, кто попытается причинить тебе боль или, черт возьми, будет неправильно дышать в твою сторону. Ты сломала это. Дай мне причину поверить, что ты сделала это, потому что у тебя не было другого выбора… или что ты не знала, что он есть в нас.

Я открываю рот, но ничего не выходит.

Что я могу сказать ему такого, во что он поверит? Какие доказательства я могу ему предоставить, которые не привели бы его прямиком обратно к Сопротивлению?

Он продолжает, бормоча так тихо, что мне приходится напрячься, чтобы расслышать его: — Ты вообще хочешь быть Привязанной с нами всеми? Если бы тебе не грозило большое зло, о котором ты нам ничего не расскажешь, ты бы вообще хотела нас всех?

На это легче ответить. — Я действительно хотела своих Связных. Я хочу вас всех. Я просто… не могу. Я не знаю, как дать вам то, что вам нужно, но придумаю. Бог знает как, но придумаю.

Норт поворачивается и смотрит на меня, его лицо покрыто тенями из-за уличных фонарей и света пожарных машин, и когда он кивает мне, это похоже на самый большой прогресс, которого мы когда-либо достигали.

Когда машина наконец подъезжает, мы оба на секунду задерживаемся, чтобы ошарашенно посмотреть на гигантскую стену пламени, поднимающуюся вверх по восьмиэтажному зданию.

— Ты сказала «инцидент». Олеандр, это не инцидент, это чрезвычайная ситуация.

Я прочищаю горло и немного истерично хихикаю. — Помидоры, томаты, верно?

Глава 26

Норт находит смотрителя в толпе и требует, чтобы я осталась в машине, пока он выясняет, как вытащить оттуда Сейдж так, чтобы никто из нас не пострадал. Пользуясь случаем, я снова звоню Сейдж и проверяю, не находится ли она сейчас на пути огня.

Ее голос звучит несчастно, когда она отвечает: — Я ждала, пока эвакуируют весь этаж, а потом спряталась в ванной Феликса. Я держу огонь подальше отсюда, но не могу избавиться от остального, его слишком много!

— Ладно, все в порядке, не паникуй! Норт – владелец здания, ему плевать на то, что ты его немного повредила. Где Феликс? Если ты скажешь мне, что он психанул и сбежал от тебя, я его убью.

Она хрипит, но это больше похоже на всхлип. — Мне так страшно и стыдно, Оли! Он пытался вытащить меня отсюда, но когда пришел начальник пожарной охраны, он был вынужден уйти. Я сказала ему, что позвонила тебе. Оли… Я слышу его в своей голове. Он говорил со мной все это время, говорил, что все будет хорошо. Он сказал, что отказывается возвращаться за мной только потому, что знает, что ты уже в пути.

Ледяные пальцы ужаса прокладывают свой путь через мой живот.

Норт сам говорил, что Сопротивление попытается разделить самые сильные группы и семьи Привязанных. Бенсоны там же, где и Дрейвены. Дэвенпорты тоже.

Как, черт возьми, они испортили отношения Связных?

Это вообще возможно или я сейчас просто схожу с ума? Я чувствую, что мы находимся на грани взрыва чего-то большого и меняющего жизнь, воздух застревает в моих легких, а грудная клетка сжимается в страхе перед падением.

Я прочищаю горло. — Сейдж, послушай меня. Я поднимаюсь за тобой. Скажи Феликсу, чтобы он просто выполнил все, о чем его попросят пожарные, а потом вернулся к Норту, как только сможет. Нам нужно о многом поговорить, но сначала давай вытащим тебя оттуда, хорошо? Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Я выхожу из машины и направляюсь к Норту, стараясь не разразиться неуместным хихиканьем над тем, как неуместно он выглядит, стоя там в повседневной одежде, которую ему пришлось найти в моем шкафу среди одежды других Связных. Его лицо все еще полно авторитарной суровости, и мне приходится стереть ухмылку со своего, когда я подхожу к нему.

Смотритель отходит от нас обоих, едва взглянув в мою сторону, и я окидываю взглядом толпу, бормоча: — Я собираюсь забрать Сейдж, так что если ты сможешь отвлечь толпу, это будет очень кстати.

Его ответ незамедлителен и ледяной. — Я ни за что не позволю тебе одной войти в горящее здание, Олеандр. Найди новый план прямо сейчас.

Я злюсь на него и указываю на толпы студентов и пожарных повсюду. — Ты не сможешь войти и выйти отсюда незаметно. Мы сейчас стремимся к осторожности, Норт, а не к тому, чтобы член совета бродил вокруг и искал голую девушку в ванной. Представляешь, какие слухи пойдут? Нет, блядь, спасибо!

Он смотрит на меня секунду, а затем обводит взглядом ближайших к нам людей, которые все еще находятся за пределами слышимости. Единственное преимущество этой школы, где полно богатых Одаренных, в том, что никто и глазом не моргнул на Бентли, а без костюма Норт немного менее заметен, но это не будет продолжаться вечно.

Кто-то, кроме смотрителя, должен узнать, что он здесь.

Я бросаю на него взгляд и срочно шепчу: — Тогда дай мне Августа. Пусть он пойдет со мной, чтобы ты мог сказать, что я в безопасности и, знаешь, не сбегу, если ты об этом так беспокоишься.