Мех пробивается сквозь их кожу, кости хрустят, когда они меняют форму, их глаза светятся, и внезапно они завершили обращение.

Даже после того, как я видела, как Гейб меняет форму, это все равно невероятно, и когда они нападают друг на друга, рыча и щелкая острыми зубами, мне приходится замедлять дыхание, пытаясь не запустить свои узы. Это так злобно и жестоко, намного хуже, чем все, что я наблюдала раньше, и я почти вздохнула с облегчением, когда сквозь шум в комнате раздался вой сирены, сигнализирующий о том, что бой окончен.

Парни отходят назад, совершенно голые и покрытые ранами и кровью.

Я уже готова тихо выйти за дверь, насмотревшись на все это за одну ночь, но тут Гейб ухмыляется парню на ринге и с вызовом дергает головой.

Я должна была догадаться.

Как ни странно, мои узы не пугаются при мысли о том, что он там. Напротив, они возбуждаются. Я понимаю, что не доверяла парням, сражающимся на ринге, в том, что они будут держаться там, держаться подальше от меня, но мой Связной? Я знаю, что он протрет чертов пол тем, кто окажется достаточно глуп, чтобы оказаться там с ним. У меня нет никаких сомнений: он мой, поэтому он будет чертовски великолепен там.

Я пытаюсь сдержать ухмылку, но уверена, что мне это не удается, потому что парни вокруг нас все нервно переминаются с ноги на ногу, явно понимая, кто я такая. Я уверена, что все в сообществе Одаренных знают, кто я и на что способна.

Я смотрю, как Гейб раздевается, передавая мне свою одежду, пока не остается голым. Я старательно не смотрю вниз, моим узам не нужна помощь в его визуализации, и в тот момент, когда он выходит на ринг, он обращается.

Я сразу поняла, в чем разница в его силе с остальными ребятами, и дело не в том, что он больше их. Он больше, но дело не в этом.

Нет.

Когда пришло Сопротивление, он превратился в серого волка. Великолепного, огромного, злобного волка.

Животное, на которое я сейчас смотрю, — гладкий, черный леопард.

Глава 13

Гейб не просто побеждает волка на ринге.

Он выступает против пяти разных перевертышей, каждый из которых хуже предыдущего, и выходит из поединка без единой царапины. Толпа кричит и жаждет крови, и когда он укладывает последнего парня, я немного волнуюсь, что они ворвутся на ринг вслед за ним.

Я волнуюсь до тех пор, пока не встречаю взгляд Кирана на другом конце помещения и понимаю, что это не просто подпольный бойцовский ринг. Здесь повсюду парни из ТакTим в штатском, и они явно здесь не только для того, чтобы следить за нами. Никто в толпе не обращает внимания ни на него, ни на его людей, так что очевидно, что они здесь часто бывают.

Гейб подходит ко мне в своей форме пантеры, его кошачье тело гладкое и мощное, оно без усилий рассекает толпу.

Я не ожидаю, что он тут же обратится обратно.

Я также не ожидаю, что он предстанет передо мной совершенно голым. Совершенно голым, его грудь вздымается, когда он переводит дыхание, а мои предательские глаза начинают прокладывать себе путь вниз по его точеному телу. Хочу ли я подразнить себя взглядом на его член? Черт, не знаю, смогу ли я себя сдержать. Брут хрипит у меня под ухом на мое колотящееся сердце, мои волосы слегка всклокочены, и я делаю глубокий, глотательный вдох, чтобы снова взять себя в руки.

Гейб усмехается, выхватывая свои боксеры из моих рук и натягивая их, прежде чем я успеваю принять решение, смотреть или нет.

— Он не укусит, Связная. Я тоже не буду, если ты меня не попросишь.

Я хочу сказать что-то в ответ, просто чтобы выбить из него немного этой самодовольной энергии, но не могу. У меня ничего не осталось, и все, что я могу вымолвить, это: — Слушай, тебе нужно надеть штаны. Шорт недостаточно.

Он хихикает надо мной, явно все еще под воздействием адреналина от драки, потому что пригибается, пока мы не оказываемся глаза в глаза. — Ты готова умолять, Связная? Думаю, я готов тебя выслушать.

Я ненавижу его.

На самом деле нет, мои глаза закатились назад в голову, а место между ног настойчиво пульсирует, не желая быть проигнорированным. — Ты мудак. С какой частью «мы не можем завершишь связь» ты борешься?

Гейб выпрямляется с ухмылкой и натягивает футболку через голову, просовывая через нее руки в очень замысловатом движении, которое выглядит так, будто он дразнит меня, потому что, клянусь, я вижу, как напрягается каждый чертов мускул на нем. Волчья ухмылка, с которой он смотрит в мою сторону, только доказывает мне, что он точно знает, что делает. Я бросаю в него джинсы, он ловит их с раскатистым смехом, и я отказываюсь смотреть на него, пока он не оденется.

Он выводит меня обратно со склада, и мы оба не обращаем внимания на все взгляды на нас, пока толпа расступается перед нами. Киран кивает Гейбу, когда мы проходим мимо него, но не следует за нами, подтверждая мою теорию о том, что они здесь постоянные посетители, а не просто присматривают за нами.

Я пытаюсь снять с себя его куртку, но он хватает ее за лацканы и плотнее натягивает на меня, застегивая молнию, чтобы избежать ночной прохлады. Он переплетает наши пальцы и ведет меня к своему мотоциклу, с ухмылкой доставая ключи из кармана. — Я ничего не могу с этим поделать. Теперь, когда я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, это чертовски увлекательно – наблюдать за твоей реакцией. Ты делаешь это так чертовски хорошо, Оли. Я чувствую, как сильно ты хочешь меня. Как думаешь, ты сможешь сдержать Связь, если я съем тебя на заднем сиденье своего мотоцикла?

Он раскачивается, пока говорит, легким и отработанным движением, и я даже не успеваю придумать ответ, когда забираюсь следом за ним. Я рада, что вокруг никого нет, потому что я даже не пытаюсь прикрыться или быть скромной, я просто задираю платье и приступаю к делу.

Я прижимаюсь к нему всем телом, и мои соски становятся твердыми, когда они упираются в жесткую кожу его куртки. Черт, в итоге я извиваюсь позади него, слегка задыхаясь, когда убеждаю свои узы остаться в стороне и позволить мне провести с ним этот крошечный момент.

Гейб стонет, его ноги напрягаются, когда я вжимаюсь в него: — Черт, мы должны рискнуть. Мне нужно знать, какова ты на вкус…

Нет, я больше не могу.

Я закрываю ему рот рукой, с силой оттягивая его голову назад, и чувствую, как он ухмыляется на моей ладони. Он откидывает голову назад еще больше, и после того, как я столько раз наблюдала за его борьбой, для меня так очевидно, что он беззаботно сидит здесь на этом мотоцикле, заигрывает и обнажает передо мной горло.

Это самая пьянящая вещь, которую когда-либо делал со мной мужчина, и я даже не уверена, что он это осознает.

Я прочищаю горло и убираю руку от его рта, мои пальцы рассеянно скользят по его шее, потому что я не хочу терять связь с ним, и я хватаюсь за соломинку, чтобы сменить тему разговора и не думать о том, как сильно я хочу его губ на себе. — Так в скольких хищников ты можешь превращаться, Связной? Сколько существ с большими зубами ты прячешь под всей этой кожей?

Гейб выдохнул и надел шлем, застегивая его. — Во всех. Если оно существует, я могу в него превратиться.

— Так ты можешь превратиться во что угодно? Во что угодно?! Черт, это захватывающе! Покажи мне что-нибудь еще! Это чертовски круто!

Он снова хихикает и заводит двигатель, пинает подставку и выезжает на маленькую извилистую дорогу, чтобы вернуть нас на шоссе. В его куртке намного приятнее, и я позволяю прохладному воздуху, обдувающему мои ноги, немного успокоить мое либидо. Как бы мне ни нравились эти разговоры, я не могу слишком много ими заниматься. Не тогда, когда у нас впереди целая ночь, и я не хочу проснуться под ним с возбужденными узами внутри, впивающимися в него когтями.

Или хочу?

Черт, нет, Оли. Мы не хотим этого, как бы хорошо он ни владел своим ртом. Интересно, смогу ли я избежать прикосновений к себе в душе перед сном, чтобы снять напряжение?

Я не пробовала этого делать с тех пор, как стала спать в поместье. Было странно кончать в доме Норта, зная, что мои Связные спят под одной крышей со мной, а с тех пор, как меня забрало Сопротивление, со мной день и ночь были Гейб и Атлас.