Юрген совсем потерял счёт времени. После отвара, который ему принёс арамсай, он крепко уснул и проснулся, когда его разбудил Карсак. Он говорил что-то о встрече с Оташем и что ему обязательно нужно было какое-то доказательство его верности шоно. Тогда Юрген молча снял с себя амулет, когда-то подаренный ему Оташем, и протянул Карсаку. В следующий раз Шу пришёл в себя, когда услышал шум и голоса за дверью. Он подполз ближе к выходу и прислушался. Голоса были знакомыми: Юрген узнала Карсака и Хораса.

– Мне это надоело! – возмущался Хорас. – Что там говорил шоно? До полуночи? Так уже далеко за полночь, а он ничего не сделал! Нужен ему вообще этот мальчишка? Сдаётся мне, что нет.

У Юргена похолодело внутри. А что если Оташ действительно не станет ничего делать? Карсак верно говорил. У шоно не может быть слабостей. Оташ никак не мог согласиться на требования старейшины сиваров, и Юрген не стоит так дорого.

– Так, может, шоно думал, что Илпек испугается? – проговорил Карсак. – Вот он и ждёт.

– Чего он там ждёт? Надо прикончить мальчишку и дело с концом! Пусть шоно не думает, что сивары бросают слова на ветер.

– Ну, убьёшь ты его, а дальше что? Чем потом торговаться будешь?

– А что ты у меня спрашиваешь? Не я это решаю!

– Вот именно, что не ты. Пока не поступило приказа от Илпека, охраняй норта. Я думаю, что надо хотя бы до рассвета подождать.

– Между прочим, я спать хочу. Вторую ночь без сна!

– Но тебе Илпек доверяет. Так что крепись.

Послышались шаги, очевидно Карсак ушёл. Юрген прислонился к двери и закрыл глаза. Его снова клонило в сон. Шу вздрогнул, когда ему почудилось, что он падает в какую-то глубокую яму, и понял, что задремал. За дверью было тихо. Тишина была почти оглушающей. Юрген не знал, скоро ли рассвет, в амбаре было темно. Шу вдруг стало страшно. И вовсе не потому, что Хорас грозился его убить, а потому что Оташ мог за ним не придти. Зачем Юрген был ему нужен? На флейте играть? Или стихи переводить? Больше он ни на что не годился. Алтан и Бальзан были правы – он обуза. И Витольд был прав – его здоровье не для шоносара. Юрген почувствовал подступающие слёзы и зажмурился.

В этот момент раздался странный шум, и что-то ударило в крышу амбара. Послышался треск, и запахло горелым. И тут Юргена осенило: Оташ приказал сжечь поселение. В ужасе он начал дёргать дверь, понимая, что это бесполезно, но кто-то вдруг открыл её снаружи. Шу подумал, что это Хорас, и отпрянул назад, но, к его огромному удивлению, на пороге амбара стоял Оташ.

– Идём, – проговорил он, протягивая Юргену руку. Шу выбежал из амбара и увидел лежащего на земле Хораса.

– Ты его убил? – тихо спросил норт.

– Оглушил, – ответил шоно. – Бежим, тут сейчас будет жарко.

И Юрген увидел, как горящая стрела вонзилась в крышу маленького домика в соседнем дворе. Ещё одна воткнулась в землю рядом с забором.

– Бежим! – повторил Оташ.

Оказалось, что шоно неподалёку ждала лошадь, сев на неё, они с Юргеном помчались прочь из деревни. Шу видел всадников-сарби, стреляющих горящими стрелами, слышал крики сиваров, и ему казалось, что всё это один большой кошмарный сон.

Наконец, они перебрались на другой берег реки, Оташ остановил коня, спрыгнул на землю и помог спуститься Юргену. Шу увидел, что воины тоже возвращались в лагерь. Обернувшись на деревню, Юрген увидел зарево пожара.

– Ты… – голос Юргена дрожал, – ты… Сжёг их?

– Ты на самом деле думаешь, что я могу сжечь невинных людей?

– Но вон же…

– Это горят три амбара, эне. Один, в котором тебя держали, второй – по соседству. И ещё один чуть поодаль. Если сивары не дураки, то они успеют их потушить, пока огонь не перекинулся на жилые дома. Все эти амбары расположены на достаточном расстоянии от домов.

– А Карсак?

– Я тут! – послышался рядом знакомый голос. Сивар подбежал к Юргену. – Мне теперь назад дороги нет.

– Добился ты своего, – усмехнулся Оташ. – Получил место в армии шоносара.

– А что же будет с сиварами? Со всей деревней? – спросил Юрген.

– У них будет новый старейшина, – ответил шоно.

– Но это ведь должен быть человек, которому ты можешь доверять.

– Это трудно, но я уже сделал свой выбор. Это Имет.

– Кто это?

– Арамсай, – объяснил Карсак. – Его так зовут.

– Эне, ты сильно напугался, когда загорелся амбар? – спросил Оташ. – Это я поджёг его. Собственно это и было сигналом для моих воинов.

– Я подумал, что сгорю там, – тихо ответил Юрген.

– Я бы никогда этого не допустил. И ты должен в это верить.

– Но я подвёл тебя.

– Это каким же образом?

– Они меня похитили, шантажировали тебя. Вон что тебе пришлось сделать.

– Думаешь, они не нашли бы другого способа?

– Нашли бы, – вмешался Карсак.

– Нашли бы, – кивнул Оташ. – Не забивай себе голову, эне.

Вернувшись в гер шоно, Юрген с удивлением обнаружил, что Оташ привёз из Яссы его одежду, которую постирала жена Витольда.

– Я подогрею воды, тебе, наверное, захочется умыться, – проговорил шоно.

– А ещё я голодный, – ответил Юрген.

– Значит, выздоравливаешь, – улыбнулся Оташ.

– Ты правда займёшься моим здоровьем, как обещал тогда в Яссе?

– Я никогда не говорю того, чего я не собираюсь сделать. Запомни это. Сейчас отдыхай, а я раздобуду нам еды.

– Хорошо, – с улыбкой кивнул Юрген.

Уже в дверях Оташ обернулся и проговорил:

– Там у тебя в одном из свитков стихи. Что-то вроде: здесь курганы застыли» и про сердце ещё. Я таких никогда не читал. Откуда они у тебя?

– Тебе не понравились?

– Наоборот, очень понравились. Это Гэрэл написал или они старые?

– Это я написал, – краснея, ответил Юрген.

– Ты? – Оташ замер. – Ты умеешь писать стихи?

– Не то чтобы умею… Но когда я учился, мы делали переводы стихов, и надо было чтобы в рифму. С одного языка на другой и наоборот. А потом я как-то пробовал сам. И вот.

– Ты не перестаёшь меня удивлять, эне.

– Кто бы говорил, Таш, – ответил Юрген и осёкся. – Прости, – добавил он.

– За что? Что назвал меня Таш?

– Да, это же, наверное, неправильно. Ты шоно, с тобой так нельзя.

– Ты был первым в Нэжвилле, кто общался со мной на ты, не обращая внимание на то, кем я являюсь. Собственно, этим ты и расположил меня к себе. Так чего же ты сейчас идёшь на попятную? Ты можешь звать меня Таш.

– Хорошо, Таш, – улыбнулся Юрген.

После того как Шу умылся тёплой водой и переоделся, шоно принёс сыру, вяленого мяса и лепёшек. Наевшись, Юрген довольно улёгся на постель и закрыл глаза.

– Мне нужно ехать к сиварам, – проговорил Оташ.

– Мне пойти с тобой? – приподнявшись на локтях, спросил Шу.

– Нет, ты отдыхай.

Потрепав Юргена по волосам, шоно ушёл. Не успел Шу снова закрыть глаза, как в гер буквально вбежал Олаф.

– Юрген! Ты здесь! – радостно воскликнул он. – А я всё проспал…

– Как ты вообще? – спросил Шу, обнимая друга. – Ты же ранен.

– Мне уже намного лучше. А вот ты как?

– Да со мной всё в порядке. Я умылся и объелся.

– Но тебя похитили. Что с тобой делали?

– Ничего со мной не делали. Меня просто заперли в амбаре. А Рейн тоже здесь?

– Да, мы все вместе поехали из Яссы, когда узнали, что с тобой случилось.

– Он собирается писать повторное письмо королю?

– Повторное письмо? О тебе?

– Ну да, о ком же ещё?

– Не знаю. Пока он ничего не говорил. Хочешь, я спрошу?

– Спроси, – кивнул Юрген.

Оташ поехал к сиварам с Сагдаем, Дониром и десятком воинов. Пожар был потушен, но в воздухе по-прежнему пахло гарью. Сивары трудились, разбирая сожженные постройки, но, увидев шоно, все они замерли, кто-то опустился на колени. Оташ подъехал к дому старейшины. Илпек ждал его. Он выглядел совсем старым и осунувшимся.

– Здравствуй, великий шоно, – проговорил он.

– Здравствуй, – спешившись, ответил Оташ. – Как видишь, я сдержал своё слово.

– Вижу.