– Лала, позвони дяде Шамилю, расскажи ему обо всем. Пусть приедет за нами, – неожиданно спокойно сказала она.

В село семья Бегоевых уехали через два дня с соседом Даудом, приехавшим в Грозным по своим делам и прихватившим Аминат с детьми по просьбе Шамиля.

– Таечка, дорогая, сколько тебе пришлось перенести, – говорила Елена Алексеевна, обнимая плачущую подругу в своей Вологодской квартире.

– Да. Но мне всё же ещё повезло. Меня удачно вывезли за пределы Чечни, а деньги, которые Фарида заплатила за квартиру, хватило на то, чтобы быстро вырваться из лагеря для беженцев и добраться до вас. Но мне так стыдно, что я без денег свалилась вам на голову, – подвела итог рассказу о своих злоключениях Тая.

– Ну что ты волнуешься, Таечка, можешь жить сколько угодно в квартире моего папы, царство ему небесное. И на работу тебе поможем устроиться. Юра завтра же обо всем позаботится, – успокаивала её Елена Алексеевна.

– Леночка, ты же знаешь, я в долгу не останусь, встану немного на ноги и всё вам верну, – благодарила растроганная Тая.

– Что ты выдумываешь? Кому ещё помогать, если не своим друзьями.

– Леночка, вы у меня самые близкие люди на свете: ты, Юра и Ваня. Не знаю, чтобы я без вас делала. А бедному Ване надо как-то про большую беду рассказать: ведь погибли Лала и мать её, Аминат.

Послушав её рассказ, Елена Алексеевна задумалась.

– Да, очень печально. Жаль Лалу. Красивая, талантливая девочка. Сколько ещё она могла сделать в своей жизни. Но сверху виднее. А для Вани это может быть и к лучшему, конечно, попереживает, как без этого. Но, в конце концов, успокоится, молодость возьмёт своё. И найдёт себе жену, которая ему больше подходит, а ещё и в карьере поможет. Вот у Юриного друга, Николая, из Питерской академии, дочка, Ирочка, медицинский институт оканчивает. Хорошо бы их с Ваней познакомить, – про себя рассуждала она, а вслух произнесла:

– Да, Таечка, беда. Но Ване рассказать придется. Писать я ему не буду. Он должен на каникулы на днях приехать, тогда всё ему и расскажем. Никуда не деться, ему придётся это пережить.

В этот же вечер в квартире Артёмьевых раздался телефонный звонок.

– Ой, может Ванечка звонит, звонок вроде длинный междугородний, – и Елена Алексеевна стремительно бросилась к аппарату.

– Леночка, приветствую! – услышала она знакомый голос Юриного друга, Петра.

– Петя, рада тебя слышать. Как дела? Что слышно дома? – осторожно спрашивала Елена Алексеевна, понимая, что звонит Петр не с проста.

– Нормально, Леночка, что же с нами может быть, всё в порядке. А вы как?

– Да тоже всё нормально. Подруга моя из Грозного приехала. Еле выбралась оттуда, бедняжка. А теперь все вместе Ванечку ждем, – ответила Елена Алексеевна.

– Да я, Леночка, собственно, поэтому и звоню. До меня информация дошла, что Ваня опять в Чечню собрался, говорил ребятам, что должен девушку свою оттуда забрать. Я ему ничего не сказал. В этих вопросах молодёжь никого не слушает, считают себя самыми умными, но вас я обязан был предупредить.

– Да, Петя, спасибо тебе большое. Мы сразу выезжаем, до скорой встречи.

Елена Алексеевна повесила трубку и сразу позвала мужа.

– Что случилось? Почему ты нервничаешь?

– Юра, у нас проблема. Ваня наш, идиот несчастный, опять в Чечню собрался. Он ещё не знает, что Лалы нет больше. Я думала, что мы ему расскажем, когда он домой приедет, но видно не успеем. Нужно срочно его перехватить! – решительно заявила жена.

– Да, конечно, сейчас же закажу билеты. Завтра поедем, – сразу согласился Юрий Анатольевич.

– А если он нам не поверит, – не успокаивалась Елена Алексеевна.

– Так пусть Таечка с нами поедет, и сама ему всё расскажет, – нашёл выход Юрий Анатольевич.

– Да, конечно, поеду с вами, если это нужно, – согласилась, слышавшая весь их разговор, Тая.

Ваня очень удивился, когда на пороге своей комнаты в курсантском общежитии увидел родителей и тётю Таю, которую совсем не ожидал здесь встретить. Сердце тревожно дрогнуло.

– Мама, папа, тётя Тая, какой сюрприз! – поприветствовал их Ваня, стараясь скрыть охватившую его тревогу.

– Вот сынок, Таечка приехала к нам, бежала из Грозного, с нашими войсками еле выбралась из того ада. Столько натерпелась бедная. Все потеряла: квартиру, работу, деньги, вещи. С одной сумочкой у нас появилась. Главное живой осталась. Но не всем так повезло, – начала Елена Алексеевна этот нелегкий разговор.

– Я так рад видеть вас, тётя Тая. И вас папа и мама тоже. Вы надолго приехали? – старался осторожно выведать Ваня, опасаясь, что их визит помешает его планам.

– Мы дядю Петра повидаем, погостим у него денёк. Ты ведь послезавтра последний экзамен сдаёшь. Сразу после этого домой вместе поедем.

– Но я сразу ехать с вами не смогу. У меня здесь ещё дела есть. Вы поезжайте без меня, а я через недельку приеду, – попытался он переиграть сложившуюся ситуацию, но уже чувствуя безнадежность своей попытки. И Елена Алексеевна поняла, что тянуть дальше нельзя.

– Честно говоря, мы приехали не потому, что нам захотелось навестить Петра. Я думала, что мы расскажем тебе всё дома, но видимо придётся это сделать сейчас. Сынок, дорогой мужайся и крепись: погибла твоя Лала и мать её, Аминат, тоже погибла, на одном вздохе выпалила она.

– Как погибли? – лицо Вани стало белым как мел.

– Тая тебе всё расскажет, мы сами не можем прийти в себя от такой новости, – вступил в разговор Юрий Анатольевич.

– Тётя Тая это правда? – глухо, почти неслышно спросил Ваня.

– Да, дорогой, к сожалению, это так, – тихо ответила она.

– Расскажите мне обо всём, – попросил он.

И Тая в очередной раз, уже специально для Вани, рассказала ему всё, что услышала от Фариды. Елена Алексеевна и Юрий Анатольевич молча сидели рядом и с тревогой смотрели на сына, пытаясь предугадать его реакцию.

– Можно я побуду один, – попросил он.

– Да, сынок, конечно. Мы сейчас к Петру Фёдоровичу пойдём, а ты вечером тоже приходи. У тебя же теперь свободный выход в город, – попросил отец.

– Хорошо, папа, – вроде спокойно пообещал Ваня.

Когда родители Вани и Тая оказались на улице, первой молчание нарушила Елена Алексеевна.

– Вроде пронесло. Ванечка кажется совсем спокойным. Конечно, ему не до экзамена, вряд ли учить сможет. Попросим Петра помочь, пусть подстрахует его.

– Ой, Леночка, твои бы слова да Богу в уши. Волнуюсь я за Ванечку, хоть бы не выкинул чего, – с сомнением произнесла Тая.

– Юра, ты посиди здесь на скамейке, покарауль Ваню. А мы к Пете пойдем, попросим, чтобы он организовал за ним наблюдение. Вдруг он нам не поверил и всё равно сорвется туда, – распорядилась Елена Алексеевна.

– А может что с собой ненароком сделает, – сама того не желая, подлила масла в огонь Тая.

– Да что вы придумываете? – Мой сын российский офицер, а не истеричная баба, – с раздражением возмутился Юрий Анатольевич, но увидев, полные мольбы взгляд жены, мгновенно уступил.

– Ладно, так и быть посижу. Но вы, когда решите всё с Петром, позовите меня, и постарайтесь сделать это побыстрее. Мне неловко тут отсвечивать и ставить сына в неудобное положение.

Ваня остался в комнате один. Перед его глазами проплывали милые сердцу картины: он с Лалой танцует на его выпускном вечере; Лала в красном платье, подчеркивающем её красоту; они на берегу Терека, на пляже, где Лала первая его поцеловала; а вот они сидят в кафе во время его приезда на первые каникулы и слушают песню «Голуби целуются на крыше…», а хозяин с барменшей любуются ими; их первая ночь в квартире тёти Таи; их встреча в Ставрополе и те три ночи, которые они провели там вместе и, конечно, ощущение того бесконечного счастья, которое он испытывал, находясь вместе с Лалой. И вот её больше нет. Она погибла нелепо и страшно. И виноват в этом он: не надо было тянуть столько времени, а давно жениться на ней и увезти из Чечни, ведь было ясно, что всё идет к войне. Его это вина и нет ему прощения. Как он будет жить, зная, что никогда больше не увидит её, ведь он даже дышать не может без неё. И как бы в подтверждении его мыслей, у него внезапно перехватило дыхание, острая, ни с чем не сравнимая боль за грудиной как бы прошила всё его тело, холодный пот залил глаза и он потерял сознание.