– А может Магомеда убили не по указу Андарбиевых? Мало ли отморозков сейчас бродят по стране, – пытался заглушить угрызение совести Джохар. – Жаль Магомеда и семью его жаль: жену, дочь красавицу, сына подростка.

Начальник охраны Джохара, Гелисханов, вручил вдове от его имени пять тысяч долларов. Что он ещё мог для них сделать? У самого проблем немерено. Оппозиция жить не даёт, с Россией мирно вопрос не решается. Так до Магомеда ли ему? Стоит ли разбираться с обстоятельствами его смерти, испортив отношения с Андарбиевым, который, фактически, проложил ему путь в президенты. Нет, не стоит

Одетая в черное, заплаканная Лала вместе со своей двоюродной сестрой Шамсией, дочерью дяди Шамиля и её матерью Мисиду подавали мужчинам поминальную еду. Сам Шамиль впервые сидел за столом со столь уважаемыми людьми. Он весь лопался от гордости, с трудом пытаясь натянуть на свою физиономию маску печали. Аминат не могла выйти к гостям. Горе полностью раздавило её. Яркая птица в течение одного дня превратилась в черную ворону. Магомед был для неё и богом и солнцем, жизнь без него потеряла всякий смысл. Физически Аминат была жива, но внутри у неё всё омертвело. Она сидела одна в темной комнате, пустыми глазами смотрела перед собой и не видела ничего.

«Дорогой, любимый мой Ванечка! Вот и не стало моего папы, и в наш дом пришла чёрная тоска. Прошло уже две недели, как мы вернулись из села, где мы похоронили папу, а мама находится в таком же состоянии ступора, как в день его похорон. Куда делись её весёлость, жизнерадостность, живой и гибкий ум. Я раньше думала, что домом руководит мать, отец очень мало бывал дома, мы неделями его не видели. А оказалась, что он держал всю семью, был нашим стержнем. Я постоянно мысленно обращаюсь к нему: «Что же ты сделал не так, папочка, кому перешёл дорогу? Почему не заметил опасности?» Ведь я уверена, что его убили не случайно. Последнее время он был очень задумчив, чувствовалось, что его сильно что-то тревожит, но он нам ничего не говорил, считал, что не по – мужски делиться своими переживаниями с женщинами. Это, пожалуй, единственное, что было у него от чеченцев. В остальном он был добрый, ласковый, лишенный предрассудков, любящий отец и муж. Самый лучший. Как он мог осиротить нас? Как Аллах, к которому в последнее время так часто обращаются, допустил это. Я очень жалею, что не рассказала ему о нашей последней августовской встрече в Ставрополье. Я думаю, он бы понял меня и порадовался за нас.

Брат мой, Руслан совсем отбился от рук, он шляется со своими новыми друзьями, чеченскими пацанами, считающими Россию своим врагом и мечтающими о войне с ней. Он постоянно твердит, что отомстит за отца, но разве в его силах найти того, кто заслужил эту месть. Я думаю, что те, кто послал убийцу сидят слишком высоко, там, куда не дотянуться. Я стараюсь больше времени проводить с мамой, пытаюсь расшевелить её, но у меня это плохо получается. В университете меня жалеют, стараются поддержать. Я очень довольна, что поступила туда. И это единственное, кроме нашей любви, что дает мне силы как – то жить дальше и верить, что все будет хорошо.

Я вспоминаю, как прекрасный сон, эти три дня, которые нам удалось провести вместе. Пусть будет благословлен наш декан, устроивший эту поездку и милый город Ставрополь, где мы были так счастливы. Надеюсь на новую встречу и целую тебя.

Твоя Лала.»

25.10.1994 г.

«Дорогая моя Лалочка, ненаглядная и любимая лялечка! Я скорблю вместе с тобой, разделяю твою боль. Я очень жалею Магомеда Ахматовича. Я всегда его уважал и понимаю, что тебе очень тяжело перенести эту потерю. Но я прошу тебя держаться, ведь жизнь продолжается. К сожалению, все люди смертны, но знания не предохраняют нас от боли, когда самые близкие люди покидают нас так рано и неожиданно. Я хорошо понимаю Руслана в его желании отомстить за отца. Я не чеченец, но сам бы наказал его убийцу и тех негодяев, кто послал его. Я надеюсь, что вражда между Россией и Чечней утихнет и у нас появится возможность для их поиска. Виновники смерти твоего отца должны быть наказаны. Это будет справедливо не только по чеченским, но и по человеческим законам.

Я тоже вспоминаю наши дни и ночи в Ставрополе, тебя, такую красивую и желанную, твои ласки, слаще которых ничего нет на свете. Я очень тебя прошу немного потерпеть и пережить свою беду ради нашей любви. Для меня нет большего счастья, чем назвать тебя своей женой. Мы будем всегда вместе и переживем любую беду.

У нас в семье тоже случилось горе: неделю назад умер мой дедушка Алексей, мамин отец. Он, оказывается, болел давно, скрывал это от всех, не хотел никого расстраивать, молча терпел боли, втихаря делал сильные уколы. Мы были очень близки с дедом. Он понимал меня больше родителей. Я хочу, чтобы нашего сына мы назвали его именем.

Целую тебя с головы до пальчиков ног.

С любовью, Ваня»

3.11.1994 г.

Таисия Владимировна Соломина, которую за простоту, ласковость и легкий характер все близкие звали просто Таечкой, осталась одной из немногих русских, которые к концу 1994 года не покинули Грозный. Почему? Что, она не представляла той огромной опасности, которой подвергалась ежедневно? Нет, все она представляла и понимала. Ей просто некуда было ехать. Тая была сиротой, выросла в Кировском детском доме, после которого ей светили профессии маляра-штукатура или швеи-мотористки. Других училищ, в которые направлялись воспитанницы детского дома, в этом городе просто не было. Добрая, тихая, спокойная девочка неплохо училась, слушалась воспитателей и директора детского дома и в отличие от многих других воспитанниц, не приносила никаких неприятностей. Она любила выхаживать кошек и собак, помогала заболевшим подругам. Директор детского дома, пожилая фронтовичка Раиса Ивановна, прониклась к ней и решила помочь девочке учиться на ту профессию, которая так идеально подходила к её наклонностям. Она помогла Таечке поступить в медицинское училище в Мурманск и после его окончания устроиться на работу в Кировскую больницу.

Таечке дали комнату в общежитии строителей, которую она делила с легкомысленной и бесшабашной Валькой, санитаркой из той же больницы. Валька любила весёлые компании, в которых можно было выпить портвейна, а то и водочки, попеть, поплясать, а то и любовь закрутить, если найдётся подходящий объект. У них постоянно тусовались ребята из соседних комнат и их приятели, залетавшие на огонёк к весёлой доступной Вальке.

Однажды вместе с другими парнями к ним заглянул весельчак и балагур Сашка.

– Какая новенькая хорошенькая! Всё, чур я с ней сяду, – бесцеремонно отодвинув других ребят, Сашка уселся за столом рядом с Таей.

Весь вечер он не отходил от девушки, подливал ей вино, подкладывал закуску, шутил и смеялся, а главное смело и уверенно смотрел на неё своими серыми наглыми глазами. И Таечка пропала. Она больше не принадлежала себе, Сашка стал её богом и солнцем. А он, особо не задумываясь, тяжёлым бульдозером переехал её ещё только начинающуюся жизнь. Таечка довольно быстро наскучила ему, и он как ночной мотылёк начал искать новых развлечений, а когда узнал о беременности своей, по его мнению случайной подружки, то и вовсе стал бегать от неё.

– Таечка, голубушка, ну зачем тебе такой засранец как я? Встретишь еще хорошего человека, тогда и родишь. А я для семьи и серьезных отношений совсем не подхожу. Такой уж я урод уродился. Какой ребёнок мне нужен? Ты же видишь, мне самому нянечка нужна, молодая и симпатичная. Так ты уж извини, подруга, и на меня не рассчитывай.

Таечка оторопело смотрела на него своими широко открытыми чистыми глазами и не могла произнести и слова.

– Ну, ладно, не грусти сестричка, всё будет путём. Как в песне поётся: вся жизнь впереди, надейся и жди…, а я побежал.

Сашка по-быстрому ретировался, оставив несчастную девушку самой разбираться со своими проблемами. На помощь пришла опытная Валька.