За всей этой беготней, примерками брони и прочими занятиями и отработками время майской сессии совсем уж незаметно наступило. Маша, пискнув, потребовала в ближайший месяц ее не тревожить, а самому Максиму все это нервное поведение подруги и однокурсников казалось совсем детским. В самом деле, на фоне подступающего окончания срока адаптации и скорого прилета по их души целых стай охотников за дармовой энергией, все эти охи по поводу сложностей на экзамене даже на крохотную часть проблемы не тянут. Тем более что у него с его заклинаниями, временно усиливающими способность запоминать, с этой стороны вообще все великолепно выглядит.

Вот так и получилось, что в то время, когда все остальные студенты грызли гранит знаний и тряслись заячьим хвостиком, а его дружина охотилась на противоположном берегу, он отыскал время для этакого развлечения для себя. Слишком занятную историю ему рассказали недавно крестьяне. Мол, в том месте, где они древесину для своего поселения заготавливали, некие пушистики обитают. Ну, пушистики и пушистики, мало ли зверья большого и малого по просторам Бескрайнего мира бегает. Но эти зверушки, помимо того, что бегали очень быстро, почти неуловимо для глаза, и припасы, взятые с собой лесорубами на обед воровали, так еще и ругаться умели… по-человечески.

- Вот хороший пригорок, мне издалека видно будет! – Посоветовала Айну. – Раскладывай приманку.

В качестве приманки был выбран туесок с творогом. По рассказам Василия, деревенского парня, который и с ловушками на птиц помог Максиму в свое время, и вообще делящегося с Артемьевым информацией о жизни деревни, творог – самое первое, что выедали вороваки из крестьянских припасов.

Для лучшей заметности под творог еще кусок беленого холста расстелил, а к творогу ломоть пышного, свежеиспеченного хлеба присовокупил. Ну, и к реке пошел, типа руки мыть, не то, чтобы искренне верил в разум зверушек, но на всякий случай.

Не успел до речного берега дойти, который и был-то всего шагах в пятидесяти, как услышал азартный ментальный вопль Айну, залегшей в засаду неподалеку.

- Есть! Попался! Еще один! А ну, вернитесь, пушистые ворюги!

Поспешил к каменистой плите, лежащей в зарослях колючего кустарника, как будто всегда там валялась. Именно на плите, являющейся основой всего Осколка Айну, и расположили они большую проволочную клетку, в которую Перемещением планировалось отлавливать ругачих пушистиков.

- Попался? Что там у тебя, Айну? Ничего в этих зарослях рассмотреть не могу.

- Ну, вот! Ты их спугнул! Там еще двое или трое подбиралось. Придется тебе на этот раз довольствоваться двумя зверьками. – И Летающий Остров всплыл над кустарником.

- Так уж и я. А вот мне показалось, что они именно от твоих ментальных воплей все разбежались.

А Айну на эту реплику ничего не сказала. Сама понимала свою вину в столь быстро завершившейся охоте.

Пойманные зверьки, в самом деле, показались чрезвычайно забавными. Название «пушистики» им подходило, как нельзя лучше. Именно пушистики! Из-за густой меховой шубки даже не получалось строение тел рассмотреть, меховой комок, да и только! А еще Максим услышал «голоса» зверьков.

«Выпусти нас! Мы несъедобные»!

Как он и предполагал, они вовсе даже не знали русского языка. Обычные ментальные посылы, которые каждый разумный в меру своей испорченности на свой родной язык переводит. Очевидно, у кого-то из крестьян, кому довелось с ними близко пообщаться, родным был русский – матерный, вот и услышал мат в свой адрес. Оставался открытым вопрос с их разумностью. По повадкам – так обычные зверьки типа тех же енотов. Тоже те еще вороваки, но эти - вот, "разговаривают"….

Сказать, что в Замке случился ажиотаж по поводу добычи их Лорда – значит, ничего не сказать. Вся женская часть населения, включая обычно нелюдимую Алену, сбежались к клеткам и принялись щебетать на зверьками, толкая им между прутьями всякие вкусняшки. Открывать клетки и брать пушистиков на руки Максим строго-настрого запретил. Сбегут же. Даже Айну, и та призналась, что не рассмотрела, как сбежали остальные члены стаи. Вот, они еще стоят и озираются, и в следующий момент их уже нет. Только неясная тень мелькнула в сторону со скоростью молнии. Нет, все же, какой ажиотаж! Хорошо еще, что еду для голодных охотников уже успели сготовить до того, как Максим предоставил на всеобщее обозрение клетку.

- Хм. Я понимаю, Дунька на милашек запала, она девчонка еще совсем, в кукол не наигралась, - поделился своими сомнениями с Максимом Андрей, наблюдая за локальным ажиотажем возле клетки с пушистыми пленниками. – А три взрослые тетки, сюсюкающие на пойманных зверей, это нормально? А в сочетании с их умением разговаривать ментально, так вообще на подозрения наводит. Как бы не подчинили тут всех напрочь. Будут люди всю оставшуюся жизнь над ублажением зверушек работать.

- Черт! А ведь точно! Ну-ка, немедленно все отошли от клетки, пока я этих мозгокрутов в качестве жертвы не определил! Дунька, я кому сказал?

Экзамены просвистели со скоростью пули. Раз, и в деканате выстроилась новая очередь их заваливших. Впрочем, как на взгляд Артемьева, так очередь самая, что ни на есть старая. Аутсайдеры учебного процесса еще в прошлую сессию проявились. И снова, как и в тот раз они получили заветные разрешения у декана на пересдачу. Хм. Не хотелось бы Максиму пользоваться машинами, к которым приложат руки конкретно эти выпускники института. Вот охотники из них вполне даже могли получиться. Вон, у него в охотничьей дружине двое вполне достойно себя зарекомендовали.

- Так что ты хотел, Артемьев. – Это секретарь декана обратил на себя внимание студента, который завис с экзаменационным листом, тупо уставившись куда-то мимо довольных полученным разрешением на пересдачу студентов.

- Да вот, сдать лист с оценками. – Отмер Максим, протягивая свой лист по назначению.

- О! Отличник! – Восхитился секретарь, глянув на пять слов «отлично», выстроившихся в листе столбиком и доставая заветные листочки со списками практикантов. – Ищи теперь свою фамилию в этих списках. Готов к летней практике? Нашел, куда тебя распределили?

- Путевая бригада номер два! – С тщательно скрываемой гордостью доложился студент, и было с чего. Весь смак этого названия заключался в первом слове: «путевая». То есть, непосредственно с подвижным составом на путях дело имеющая. Всего, кстати, по двадцать пять человек с курса в одной бригаде. Двадцать пять – в первой, принимающей участие в обслуживании паровозов, катающихся в восточном направлении, Москва там, Ярославль и дальше, вплоть до всяких Омска с Иркутском. И еще двадцать пять - во второй, соответственно ориентированной на запад, вплоть до Варшавы и Кельце, маленького городка, но крупного железнодорожного узла, последнего на той железнодорожной ветке до самых границ с Австро-Венгрией.

- Под началом Евстигнея Марковича Полбина? Повезло тебе. Он, конечно, спуску студентам, находящимся под его командой не дает, но и наука от него знатная выходит. Если не будешь волам хвосты крутить на этой практике, много полезного для себя узнать сможешь.

Сдал Максим свой экзаменационный лист. Теперь три дня, выделенных как раз тем оболтусам для пересдачи, и дальше, до конца июля – производственная практика. Большинство просто тупо на станциях, раскиданные по всей стране просидят на мелких, ничего не значащих должностях, а Максим с его другом Алексеем Столетовым эти два месяца проведут в качестве вторых помощников машинистов. Тоже, конечно, должность запасного помощника, без которого во всякое иное время машинист вполне обходится, но все же работа непосредственно с машинами. Куда больше настоящей железнодорожной науки из такого почерпнуть можно.

- Жалко, конечно, что не в первой бригаде, - охарактеризовал их назначение Столетов, - Так бы хоть теоретическая возможность была показать тебе Москву и мой дом, если бы там задержались хоть на чуть-чуть. Но зато сможем на самой границе побывать. Посмотрим, как в той же Польше люди живут.