— Дважды нахал, — от души смеюсь, надеясь, что он не заметит мои красные щёки. Уже не знаю, куда деть мысли, потому что в них я и Коэн обнаженные…

— Коэн? — доносится голос за спиной. Этот голос, словно удар из прошлого, бьёт под дых, отчего хочется согнуться пополам и судорожно втянуть воздух. — Привет! Давно не виделись! Питер тоже здесь?

— Нет, — коротко отвечает Гари, пропуская слова приветствия мимо ушей. Перед нами стоит никто иной, как Джозеф Бигсли. Лучший дружок и прихвостень Питера. Один из тех, кто ввалился в ту комнату. Тот, кто намеревался изнасиловать меня в ту злополучную ночь. Ночь, когда я превратилась в шлюху.

– Ο, кто тут у нас? — обращает свой взор в мою сторону. Под его пристальным изучающим взглядом хочется съежиться или убежать куда глаза глядят. Но я гигантскими усилиями расправляю плечи и отвечаю ему не менее тяжёлым взглядом, даже скользкую улыбку пытаюсь натянуть на лицо. — Неужели это маленькая Кэсси Брайт?! — усмехается Джозеф, неторопливо пробегая глазами от макушки до самых пят. — А ты стала ещё горячее, детка!!!

Парень так быстро поднимает руку, что я совершенно не успеваю среагировать. Его пальцы неуловимым движением скользят по моей щеке и шее и прежде чем доходят до груди, отшатываюсь. Но это только благодаря быстрой реакции Γари. Плечом он вытесняет меня в сторону и отталкивает Джозефа. Сканирует его долгим, гневным взглядом, на что прихвостень Питера отвечает тем же.

— Было приятно поболтать, — сквозь зубы выплевывает слова Коэн. — Пойдём, Кэсси, — протягивает мне руку, с готовностью хватаюсь за неё.

— Спишь с врагом, друган? — говорит нашим спинам Джозеф и неприятно так цокает.

Гари замирает, оборачивается. Одаривает парня холодом голубых глаз, которые, как никогда сейчас похожи на глаза Питера. И бросает с угрозой в голосе:

— Ты мне не друг!

Потом шагает дальше, утаскивая меня за собой, словно тряпичную куклу.

— Гари! — зову его, едва перебирая ногами, пока почти бежим по парковке в направлении его машины. — Остановись уже! Нас никто не преследует. Гари!

— Прости, — отпускает мою руку. Мы уже в шаге от припаркованного авто.

— Я не боюсь его больше, — повышаю голос. — И никого из них.

— Давай уедем, — кивает в сторону машины. Молча открываю дверку и сажусь в авто, понимая, что вечер безнадежно испорчен. Прошлое всегда будет на шаг впереди настоящего. Этот город никогда не забудет маленькую лживую историю, сотканную стараниями Питера и его матери. Эти люди никогда не снимут с меня тяжелый груз былой придуманной славы. Впервые в своей жизни я всерьёз задумываюсь о колледже и возможности покинуть это прогнившее от слухов и россказней место. Уехать туда, где смогу стать настоящей новой Кэсси Брайт.

— Я не хотел, что бы вечер закончился так, — с неподдельной грустью говорит мой спутник. Мы уже возле моего дома, и это первое, что он говорит за последние двадцать минут совместного пребывания в машине. Потому что всю дорогу мы оба подавленно молчали.

— Почему?

— Что?

— Почему он так поступил со мной? — задаю этот вопрос, доставая его из самых глубин души. — Если ты знаешь что-то, то прошу, расскажи мне.

— Что он сказал тебе, когда ты его об этом спрашивала?

— Что ему было скучно, — выдавливаю ненавистные слова.

— Да, это в стиле моего брата, — с горечью усмехается парень, а потом разворачивается всем телом и смотрит мне прямо в глаза. Нет, в душу. — Я знаю немногое, Кэсси… Лишь то, что всё это имеет отношение к твоей матери. Моя мать ненавидит твою лютой ненавистью, и я не знаю, почему.

— А Питер с дружками тут при чём? Α я тут при чём? — не понимаю. От этого непонимания хочется выть.

— Этого я не знаю… если только… нет, этого не может быть

— Говори, — требую я у Гари.

— Не могла моя мать попросить Питера о таком, нет, я не верю в это.

В такое я тоже не верю. Взрослая состоятельная женщина унижает обычную девчонку с помощью собственного сына. Пусть даже из-за какой-то там вражды к Кэрри. Нет. Это перебор. Даже Памела на такое не способна.

— Забудь, Кэсси, — умоляет меня парень. — Просто выкинь всё это из головы. Ты не такая, как о тебе говорят. Я всегда это знал, и мне очень жаль, что я ничего не сделал. Мне надо было заявить на своего брата…

— Ты ничего не мог, — вздыхаю, сильно зажмуриваюсь, отгоняя непрошеные слёзы. — Не вини себя Коэн.

На лице парня появляется глуповатая улыбка, совершенно неуместная в такой нелёгкий момент.

— Что? — гневно смотрю на него.

— Ты впервые назвала меня Коэном, — ещё шире улыбается он. — Из твоих уст собственное имя звучит очень сексуально. Ты не находишь? — дёргает бровями в попытке меня рассмешить. И у него это получается. Прежде чем начинаю смеяться, лицо парня приближается, а его губы находят мои. Растворяюсь в поцелую, льну всем телом к широкой груди Коэна. Εго руки проникают мне под бедра, тянут на себя, и я словно по волшебству перемахиваю через подлокотник, что разделяет нас, оказываюсь на коленях у парня. Он целует меня требовательно, страстно, из-за чего с моих губ слетают тихий стоны. С поцелуями опускается к шее, а его руки уже вовсю ласкают мою грудь. Оба тяжело дышим, и в тесном салоне авто становится нестерпимо жарко. Хочется сорвать с себя одежду, отправиться навстречу тому наслаждению, что хотим друг другу подарить. Я хочу Коэна! И сидя верхом на парне, ощущаю, как сильно он хочет меня.

Кофта со свободной горловиной ползёт вниз, открывая его взору мою обнаженную грудь. С его губ срывается то ли тяжёлый вздох, то ли всхлип, и он поднимает горловину обратно. Рукой обнимает мою шею, вновь притягивая мои губы. Ласкаю языком его губы, язык, прохожусь по мягкому нёбу. С наслаждением впитываю вкус Коэна, слегка мятный, с лёгкими отголосками лайма.

— Мы увидимся завтра? — отстраняется, тяжело дыша, заглядывает мне в глаза.

— Мы можем не расставаться сегодня, — говорю тихим шепотом и провожу рукой вниз по его груди. Намекаю ему, что хочу этого.

— Не здесь и не так, Кэсси, — говорит неуверенно, а тело слегка подрагивает под моей настойчивой рукой, по — хозяйски забравшейся под футболку. — Не здeсь и не так, — повторяет настойчиво, хоть и улыбается.

— Что ж, если ты не хочешь, — надуваю губы и перелезаю обратно на своё место. Берусь рукой за дверную ручку.

— Я хочу, — поспешно хватает мою кисть. — Но это должно быть не в машине.

Хочу предложить ему зайти в дом и подняться в мою спальню, но не отваживаюсь это сделать. Не знаю, почему. Наверное, не хочу быть слишком напористой.

— Я заеду за тобой после работы, — говорит и тут же припадает к моим губам, даря нежный, успокаивающий поцелуй. Только он меня не успокаивает. Душ. Вот что мне может сейчас помочь.

— Хорошо, — выдавливаю из себя, как только Коэн отстраняется. Открываю дверку, а когда уже твердо стою на ногах, прежде чем закрыть её, гневно бросаю. — Пока… Гари!

Неторопливо ухожу в дом, а машина за моей спиной уезжает, только когда скрываюсь за дверью.

Уже лёжа в своей кровати, провожу рукой по припухшим губам, вспоминая нежность и вкус губ Коэна. В своей жизни дарила поцелуй только двум людям. О первом вспоминать не хочу, ведь этот человек разрушил мою жизнь. И я думала, что никого никогда не поцелую. Но моё сердце зажило и готово влюбиться, я это чувствую. И когда зa спиной наконец вырастают новые крылья, осознание того, что он уезжает и у нас есть только завтрашний день, затапливает мою грудь нестерпимой болью.

У нас есть только завтра…

— Что ты хочешь этим сказать?! — Глорию буквально трясёт от гнева.

— Ничего.

— Вот именно, ничего. Гари что, ничего ему не сделал?

– Α что он должен был сделать? — устало спрашиваю её, приваливаясь спиной к барной стойке и пользуясь временной передышкой — отсутствием посетителей. На улице, под тяжёлыми низкими тучами, стеной льёт дождь, и на террасе совершенно пусто.