–Значит, у него нашлись веские причины, – резонно заключил ригорец, – и наша приоритетная задача –в кратчайшие сроки выяснить, что на самом деле произошло. С этого момента вы, как и энсин Бернович, поступаете в мое распоряжение. Не удивлюсь, если мы – единственные представители Космофлота на Тарго, и у меня есть основания полагать, что повышенное внимание со стороны местного населения способно обернуться для нас крайне нежелательными последствиями.

–Подтверждаю, что ваши опасения не беспочвенны, коммандер, – внезапно подал голос Шрин, и мы с Рэндом инстинктивно напряглись в преддверии серьезных неприятностей – отношение к Космофлоту на Тарго и так весьма неоднозначное, а сейчас, когда «Этернум» улетел без предупреждения и фактически вынудил нас самих решать проблемы, вызванные распространением аномалии, проявлять к вам дружелюбия таргоциаты тем более не станут.

–Лейтенант, познакомьтесь с капитаном Шрином, он отвечал за сохранность моей медкапсулы, и я многим ему обязан, – представил наемника старпом, – капитан оказывает нам активное содействие и помогает разобраться в случившемся.

Если бы во время недолгого, но впечатляющего пребывания Шрина на борту «Этернума» галлиец не был занят диагностикой инженерного оборудования, то он непременно узнал бы в синекожем капитане дерзкого предводителя таргоцианских наемников, чуть было не захвативших союзную станцию Бирс-Гардем, но шеф Эшби так загрузил техперсонал работой, что бедолагам было некогда оторваться от приборов. Как бы то ни было, я догадывалась, что Шрин закономерно не внушает Ичиру доверия, и сказать по правде, всецело поддерживала галлийца в его справедливых подозрениях. Но, наверное, Рэнд был прав в той части, что кроме Шрина нам было абсолютно не на кого рассчитывать, и даже такой ненадежный союзник в итоге мог стать нашим спасением.

Ичир холодно поприветствовал наемника и вновь перевел наполненный тревогой взгляд на ригорца:

– Что вы планируете предпринять, сэр?

–Если капитан Шрин обеспечит нам доступ к базам Космопорта, я бы хотел, чтобы вы, лейтенант, отследили остаточные сигнатуры «Этернума», пока они совсем не исчезли, и попытались хотя бы приблизительно определить, куда направился звездолет. Это возможно?

Вопрос старпома был одновременно адресован таргоциату, и галлийцу, а я, в свою очередь, невольно почувствовала себя самой бесполезной единицей в нашем спонтанно образовавшемся тандеме. Разнообразные «доброжелатели» и прежде открытым текстом намекали мне, что позиция бортового администратора – не более, чем прихоть адмирала Беггсора, и не продави этот неугомонный старик свою вздорную идею, ноги бы моей на «Этернуме» не было, однако, не минуло и четырех месяцев, как экипаж в полной мере ощутил все преимущества разделения труда. Но сейчас мне вдруг снова показалось, что я не только не помогаю решать проблемы, но и непосредственно способствую их регулярному появлению…

–Теоретически, конечно, возможно, – подтвердил Ичир и недвусмысленно перевел взгляд на Шрина, -но в таком случае нам нужно поторопиться.

–Я попробую что-нибудь сделать… – неуверенные интонации в голосе наемника звучало странно и непривычно, и честно говоря таргоциата можно было понять. Для того чтобы бы получить запрошенные Рэндом сведения необходим был доступ к информационным системам местной космической гавани, и даже если таковой у Шрина имелся, не факт, что попытка отследить сигнатуры звездолета пройдет незамеченной.

–Я буду вам очень признателен, капитан, -качнул головой старпом, – нам нужны исходные данные, на основании которых мы могли бы выработать схему дальнейших действий. Возьмите с собой лейтенанта Ичира и придумайте, под каким предлогом провести его на территорию Космопорта, а мы с энсином Бернович пока подождем вас в рекреационной зоне. Свяжетесь с нами сразу, как только что-то выясните.

–Я не спорю, что вчетвером идти в Космопорт не стоит, и на этом этапе нам необходимо разделиться, но мне не нравится ваш командный тон…сэр, – выразительно сузил бирюзовые глаза наемник, – не забывайте, что я вам не подчиняюсь, и наше сотрудничество должно осуществляться на паритетных началах. Также я настаиваю, чтобы на период нашей совместной миссии лейтенант Ичир перешел под мое командование. Я иду на риск, и мне не нужна самодеятельность, один неосторожный поступок может всё испортить.

–Вы обещаете не злоупотреблять своим положением? – потребовал гарантий ригорец, – не забывайте, капитан, у нас общая цель!

–Разве вы не убедились, что я умею держать слово? – задал встречный вопрос Шрин, догадываетесь, что стало бы с персоналом Бирс-Гардем, если бы не я? Да и сама станция недолго оставалась бы законсервированной.

–Лейтенант Ичир! С этого момента и до выполнения, поставленного перед вами задания вы поступаете в распоряжение капитана Шрина, – повернулся к галлийцу старпом, – достаньте и расшифруйте сигнатуры как можно скорее!

–Есть сэр! – приказы вышестоящих офицером в Космофлоте не обсуждались, и хотя Ичир был не в восторге от своего новоиспеченного командира, на слова Рэнда он отреагировал строго по уставу. Наемник одобрительно хмыкнул и многозначительно уставился на ригорца.

–Мы уходим, а вам, коммандер и вашей прекрасной спутнице, придется остаться в купальне. Побудьте здесь еще хотя бы час, а потом спускайтесь в бар и ждите новостей. И главное, не забывайте изображать безграничный восторг на лицах, иначе ваши похоронные мины загубят нам всю операцию.

XXI

После того, как Шрин в сопровождении лейтенанта Ичира покинул раздевалку, мы с ригорцем еще долго молчали, наслаждаясь резко воцарившейся тишиной. Таргоциат словно заполнял собой всё окружающее пространство, его постоянно было «слишком много», и теперь, когда мы наконец получили временную передышку от шумного общества наемника, я внезапно осознала, насколько комфортно я себя ощущаю наедине с коммандером Рэндом. Не уверена, что старпом испытывал схожие чувства, но при этом я почти не сомневалась, что вынужденная компания капитана Шрина утомила его ничуть не меньше моего.

Всё также молча ригорец опустился на скамью и устало вытянул ноги. Немного поколебавшись, я осторожно присела чуть поодаль и нерешительно взглянула в сторону Рэнда. На мгновение наши глаза встретились, и у меня разом вылетело из головы всё, что я собиралась сказать. Ультрамариново-синие, идеально круглые глаза ригорца, утопающие в глубоких впадинах под костяными гребнями, смотрели на меня практически в упор, и в лимонно-желтых треугольниках зрачков я отчетливо видела собственное отражение.

–Я так и не успел выразить вам свою благодарность, энсин, – неожиданно произнес старпом, – вы действовали совершенно иррационально в стремлении любой ценой найти донора костного мозга и неоднократно ставили под угрозу безопасность экипажа, но так или иначе, именно вы спасли мне жизнь.

–Я считала вас погибшим и уже смирилась с вашей смертью, но когда адмирал Тер-Шелл сообщил мне, что вы выжили после облучения в реакторной, я внезапно поверила в чудо, – непроизвольно содрогнулась от леденящих кровь воспоминаний я, – сэр, я не могла просто оставить вас умирать, я должна была сделать хоть что-то, пока не стало поздно. Поведение капитана казалось мне настоящим предательством, и в отчаянии я посмела обратиться напрямую к Тер-Шеллу, пусть даже и без особой надежды, что он меня поддержит. Я до сих пор точно не знаю, что произошло дальше – то ли адмирал проявил удивительную мудрость и дальновидность, то ли он и вправду оказался настолько безумен, как о нем говорили недруги, но на тот момент мне было все равно. Мы получили нужный биоматериал, и ради этого стоило рисковать! Вы не представляете, как это было ужасно – смотреть на вас через стекло медкапсулы, видеть эти страшные ожоги на вашем лице и понимать, что вы пожертвовали собой и в одиночку предотвратили катастрофу, а капитан цинично использует вас в качестве предмета торга со Шрином. Простите, сэр, но равнодушно наблюдать за этим было превыше моих сил. И знаете что, сейчас, когда вы вернулись с того света, я тем более ни в чем не раскаиваюсь, и если бы передо мной опять встал выбор между вашим спасением и государственными интересами, я бы не думала ни секунды.