Мы приятно поели и еще более приятно выпили. Когда я заглянула через плечо, чтобы посмотреть, покончил ли Круз с этой женщиной, я увидела, что он только начал.

К ним присоединились еще несколько человек, ее коллеги, судя по форме, и теперь все выпивали.

Он выпивал и время от времени поглядывал на меня, как будто тоже распространял ложь обо мне.

Меня пронзил внезапный разряд, словно землетрясение.

Круз был здесь, проводя время своей жизни без семьи, свободный быть тем, кем он хотел быть, в то время как я впервые в жизни была вдали от Бира и, вероятно, не увижу его в ближайшие десять дней.

С того момента, как родился Бир, я не отлучалась от него больше чем на двенадцать часов.

Это было неслыханно.

Боль от того, что я скучаю по нему, грызла меня, как ночное животное.

Быстро, пока моя логика не взяла верх над сильным чувством жалости, я на прощание поцеловала Брендана в щеку и удалилась в свою каюту. Когда я добралась туда, я обнаружила, что мой чемодан вместе с чемоданом Круза ждали у двери.

Наши вещи были единственными вещами, которые все еще ждали в коридоре, они стояли рядом, но все же достаточно далеко, как два ссорящихся любовника.

Я решила привести их обоих, главным образом потому, что не хотела, чтобы он повесил на меня ответственность, если кто-нибудь украдет один из его драгоценных носков Hermes, или серебряную зубную нить, или еще какую-нибудь ерунду, на которую он тратил свою зарплату.

Я закрыла дверь, прижалась к ней спиной и закрыла глаза.

Когда я снова открыла их, я заметила кремовый туалетный столик с мягкой обивкой, задвинутый под письменный стол с зеркалом. Я прижала его к двери, его спинка зажала дверную ручку.

Затем я надела пижаму и скользнул в постель.

Я слишком устала, чтобы ждать и смотреть, как Круз отреагирует на свое положение человека, временно лишенного каюты.

Оказалось, не надо.

Он стучал в дверь, как кровавый убийца, в час ночи, разбудив меня.

— Теннесси Тернер. Немедленно открой эту чертову дверь.

Сидя прямо в постели, я задержала дыхание и уставилась на дверь, как будто он собирался пробраться через нее к Халку.

Я не была злой

Я не хотела делить постель с Крузом Костелло.

Я не доверяла ему.

Кроме того, я за всю свою жизнь ни с кем не делила постель. Даже мою девственность лишили клочка прохладной травы под трибунами, заросшего сорняками.

Но больше всего я думала, что Круз может сделать ход, учитывая, что я была любимой блудницей в городе. И я не верила, что откажу ему, как, очевидно, должна была.

— Я знаю, что ты не спишь, — прохрипел он с другой стороны двери.

— Да, — сказала я небрежно. — И что?

— Я не собираюсь спать на улице.

— Уверен? — Я зевнула.

— Господи, Теннесси.

— Не произноси имени Бога напрасно. Он не имеет никакого отношения к этой ситуации.

— Ты заплатишь за это.

— Могу ли я платить тебе теми же чаевыми, что и ты мне? Потому что я думаю, что сейчас тебе стоит заняться хорошими манерами.

Откинув голову на гору подушек, я усмехнулась.

— Что ж, по крайней мере, сегодня ты в безопасности от моей гонореи, мисисс Вайнер.

— Могло случиться с кем угодно.

На следующий день Бир решительно пожал плечами, ссылаясь на фиаско Круизгэйт — снова — пока мы общались по FaceTime.

Я держала свой телефон высоко в воздухе, бродя по своей комнате в ярко-розовом бикини, поверх которого я надела жемчужный кафтан, очень похожий на то, что вы найдете в более непристойной части магазина Victoria’s Secret, а не на пляже.

Я направилась в ванную, где намазала лицо косметикой.

— Нет, не может. И вообще, ни с кем такого не случалось. Это случилось со мной, —  Я надулась на зеркало перед собой.

— Я просто не понимаю, почему ты выставляешь нас такими плохими. — Моя мать, конечно.

Она выглянула из-за Бира, к нему присоединился мой отец, который устало улыбнулся мне и сказал:

— Привет, Несси.

— Надеюсь, ты хорошо относишься к доктору Костелло, тыковка, — В голосе мамы звучала предостережение. — Он стойкий парень. Не заслуживает того, чтобы застрять посреди этого.

Этот стоячий парень сказал людям, что я его двоюродная кузина, и прошлой ночью мы передавали друг другу венерические заболевания — прежде чем приставать к кому-нибудь в юбке, мне хотелось кричать.

Вместо этого я сказала себе, что в настоящее время я пользуюсь интернет-пакетом этого придурка по завышенной цене, разговаривая со своей семьей, так что не похоже, что карма его вообще не достала.

— Да, он знает, как мне ужасно жаль. — Ложь, ложь, штаны горят.— Где Тринити?

Мама посмотрела на другой конец комнаты и вздрогнула.

О, молодец.

Итак, Тринити была там и не хотела со мной разговаривать. Опять же.

Я не знала точно, что между нами произошло.

Я всегда была так близка со своей младшей сестрой — даже после того, как забеременела и стала позором для своей семьи, — но в последние месяцы она стала отстраненной, холодной, почти осуждающей.

Это не имело смысла.

Тринити всегда хваталась за горло, когда обо мне говорили что-то плохое.

Она защищала меня всем, что у нее было, и утверждала, что люди чертовски плохо обращались со мной, удобно игнорируя проступки Роба. Некоторые даже сказали, что понимают его за то, что он не решил испортить свою жизнь и остаться.

Мы с Тринити не ссорились или что-то в этом роде, чтобы оправдать столь внезапный разрыв. Хотя у меня было подозрение, почему она была сдержана.

Доктор Костелло-старший и его жена Кэтрин были, пожалуй, самыми почетными гражданами Фэрхоупа. Хотя Тринити было плевать на то, что говорили обо мне ее одноклассники, мнение Кэтрин и Эндрю было совершенно другим.

Она не хотела, чтобы я путалась с Костелло ради нее — ради ее будущего как члена их семьи.

Это означало, что мне пришлось приложить усилия с доктором Сатаной. Если не для себя, то для нее.

— Понятненько, — Я накрасила губы алой помадой. — Она не хочет говорить. Это нормально.

— Дело не в том, что я не хочу говорить, — лицо Тринити попало в камеру телефона, на ее щеках появились два пятна румянца. В остальном она выглядела бледной и обеспокоенной. И, если я не ошибаюсь, тоже была одета как монахиня, чтобы произвести впечатление на будущих родственников свекрови. — Просто… Господи, Несси, Кэтрин уже такая заноза в…

— Массе, — закончил за нее Бир.

Он знал, что я не люблю ненормативную лексику.

— Именно, — согласилась Тринити. — А теперь она ходит и бормочет себе под нос всякие гадости о нас. О, Несси, она такая ужасная.

Что-то в моей груди расслабилось, когда она снова заговорила со мной. Может быть, это был просто свадебный стресс?

— Послушайте, мне очень жаль. Это была моя ошибка. Что обо всем этом говорит Уатт?

Я нанесла третий слой туши, ожидая стука в дверь и найдя морщинистого Круза. До сих пор утро было счастливым без Костелло, но я не рассчитывала, что это продлится долго.

— Он ничего не говорит. — Тринити вздохнула. — Его родители — его кумиры. Он никогда не пойдет против них.

— Похоже на замкнутый круг.

— Не говори мне глупостей, Несси. Ты не имеешь права после того выбора в жизни, который ты сделала.

Ой.

— Ну, держись там, ладно? Я исправлюсь, когда увижу их. Я извинюсь тысячу раз. Я клянусь.

Повесив трубку и выглядя чрезмерно накрашенной — мне не нужно было еженедельно посещать терапевта, чтобы знать, что это был метод камуфляжа, предназначенный для защиты от общества, — я вышла из своей комнаты, размахивая маленькой сумочкой из искусственного меха.

Я выглядела так же стильно, как пятно от кетчупа на укороченном топе без бретелек, и меня это вполне устраивало.