Затем я взял свой спасательный жилет и направился на сборы.

Любой, кто когда-либо был в круизе, знает, что у вас больше шансов стать первым астронавтом-единорогом, чем уйти от сборов и учений. Их объявления достаточно громкие, чтобы разбудить мертвых, они звонят в вашу комнату и превращают ваше существование в сущий ад, пока вы не придете на обязательное упражнение.

Один из сотрудников круизного лайнера отсканировал мое удостоверение личности, подтвердил мою личность и указал мне на место в углу комедийного зала, назначенное мне место сбора.

Пока я ждал тридцатиминутной речи о безопасности, я попытался вспомнить, как Теннесси Тернер стала моим единственным (и единственным) врагом в Фэрхоупе.

Я точно знал, почему я ненавидел ее, хотя мои причины могли быть не столь справедливы по отношению к ней, но я не имел ни малейшего представления, почему она меня ненавидела.

Я знал об этом только потому, что она была одной из очень немногих жителей Фэрхоупа, которые предпочитали регистрироваться у врача всю дорогу в Уилмингтоне, вместо того чтобы оставаться в своем районе.

После сборов я остановился у стойки обслуживания гостей, которая значительно опустела, и спросил, можно ли сойти на ближайшем острове и присоединиться к «Экстази».

— Ну… — робко просиял представитель в выглаженном мундире. — Проблема не в том, чтобы покинуть «Элатон», а в том, чтобы найти свободные места на «Экстази». Не говоря уже о том, что оба круизных лайнера должны находиться на одном острове примерно в один и тот же день, чтобы это произошло, что может произойти только на четвертый день, в зависимости от погоды.

— Что происходит в случае чрезвычайной ситуации?

— У нас есть собственная медицинская клиника, полностью оборудованная, и вертолетная площадка для неотложной медицинской помощи. Не могли бы вы объяснить мне ситуацию? Может быть, тогда я смогу помочь, — подбодрил представитель.

Я бы объяснил, но даже я не очень хорошо понимаю.

— Значит, у вас есть свободная комната? — я вздохнул. — Я заплачу сколько угодно.

Что-либо.

Моя аренда Q8 заканчивалась через полсекунды, и я собирался перейти на Land Rover Sport, но, черт возьми, избегание этой женщины имело приоритет.

— Нет, мне очень жаль.

— Мне тоже, — пробормотал я.

В любом случае, я оставил ему свои данные и номер комнаты и попросил сообщить мне, смогу ли я и когда-нибудь сбежать с этой неожиданной ночевки со старшей Тернер.

Я думаю, что три или четыре раза обронил фразу «деньги не проблема», из-за чего почувствовал себя льстивым сутенером из Лос-Анджелеса, но отчаянные времена требовали отчаянных мер.

После этого я устроил себе экскурсию по популярным колодам, ознакомившись с местностью. Что касается круизных лайнеров, «Элатон» был, вероятно, лучшим из тех, на которых я был.

В нем было дюжина ресторанов, салонов красоты, два аквапарка, два казино, теннисный корт, торговый центр, библиотеки, бары, кинотеатр, каток, театр исполнительских искусств, подводная лодка и американские горки.

Я начал остывать и подсознательно (но видимо не то чтобы подсознательно) присматривал за Теннесси. Я все еще был так зол, что о том, чтобы написать ей смс, не могло быть и речи — она обманула нас обоих, и я еще не закончил напоминать ей, — но она также выглядела искренне расстроенной, когда мы разошлись, а я был не в себе. Я не привык видеть на ней какое-либо другое выражение лица, кроме явной упрямой гордости. Кроме того, я знал, что она, вероятно, сходит с ума из-за разлуки с сыном. Они были прикреплены к бедру с момента его рождения. Должно быть, было тяжело осознавать, что они не на одном корабле.

Втайне мне нравился ее бой.

Позиция «большой палец в носу», которую она дала Фэрхоупу. Как она не отступила, не ушла, не отчаянно пыталась убедить всех, что она не та, за кого они ее принимают.

Насколько я мог судить, она получила грубую сделку, когда дело дошло до Фэрхоупа, совершив одну ошибку, за которую она была ответственна на сто процентов, но на сто процентов была виновата.

Правда, ей было трудно сосредоточиться, и время от времени она ошибалась в каких-то заказах в закусочной, но я списывал это на невнимательность или на то, что звонил по дерьмовой работе, а не по глупости. Как только вы поговорили с этой женщиной, вы могли бы сказать, что она была кем угодно, но, черт возьми, она не была идиоткой.

Я нашел Теннесси через три часа после того, как мы разошлись, именно там, где я и ожидал ее найти — в открытом баре, сверкая загорелыми ногами и белыми зубами. Ранее регистратор подтвердил наличие пакетов «все, что можно пить» в наших удостоверениях личности.

И, конечно же, Теннесси есть Теннесси, она уже хорошо использовала свой пакет и потягивала белый коктейль, вишенка Мараскино свисала с ее полных губ, все еще в рабочей форме, болтая с мужчиной лет шестидесяти.

Даже издалека я мог сказать, что она бесстыдно флиртует. На нем были брюки-бермуды, гавайская рубашка и полупьяная ухмылка, которая безмолвно говорила ей, что он хочет с ней сделать.

Вероятно, она пробиралась к его кошельку. По городу ходили слухи, что она намеренно забеременела от Роба, чтобы попытаться запереть его. Другой вариант, что она искренне хотела порезвиться на кукурузном поле с мистером Ричем Туристом, не должен был меня удивить, учитывая ее репутацию, но удивил.

В любом случае, новая злость забурлила в моей крови, когда я увидел, как она мурлычет и хихикает, как будто все в мире хорошо.

Я протопал к ней, изображая свою лучшую улыбку доктора, которому вы доверяете, когда я провел рукой по ее позвоночнику сзади, запустив пальцы в ее светлые волосы.

Я бы еще поцеловал ее в висок, если бы не думал, что это приведет к тому, что я не смогу иметь детей в этой жизни.

Она резко развернулась назад, отрывая свое тело от моего. Когда она посмотрела на меня, вишенка выпала у нее изо рта, и, должен признать, меня еще больше взбесило то, что каким-то образом, хоть я и был любимцем города, у нее практически аллергия на мое лицо.

— Дорогая.

Я заправил прядь ее волос за ухо, поражаясь тому, насколько маленькое и эстетически приятное все в ней было, даже когда она изо всех сил старалась выглядеть как трансвеститная версия Кристины Агилеры.

Ее губы были пухлыми и естественно пухлыми, глаза были чем-то средним между ореховым и зеленым, а нос был таким пуговичным, что его хотелось ущипнуть.

— Простите, сэр, я вас знаю? — холодно спросила она.

Она посмотрела на меня так, словно у меня была трансплантация личности, не понимая, откуда взялось мое легкомысленное отношение. Мужчина мельком мелькнул между нами, слегка повернувшись в барном стуле, чтобы увидеть меня.

— Очень смешно, миссис Вайнер, — я скользнул между ними двумя, повернувшись к нему спиной и опершись локтем о стойку. Я был не против быть грубым. Никто в этом круизе не знал меня, кроме Теннесси, и ее слова ничего не стоили в Фэрхоупе. — Я искал тебя повсюду.

— Вы… мистер? Вайнер? — я услышал, как мужчина спросил позади меня.

— Единственный и неповторимый, — подтвердил я.

— Так это ваш муж? — Этот вопрос был адресован ей.

— Да, — сказал я, и в то же время она поправила.

— Кузина.

Я сделал шаг назад, чтобы они могли видеть лица друг друга. Впервые с тех пор, как я очутился на этом чертовом корабле, мне было что-то похожее, по крайней мере издалека, на веселье.

Лицо Теннесси было красным, как спелый помидор. Старик побледнел, но, увидев во второй раз ее стройные икры, расправил плечи и решил попробовать еще раз.

— Ты замужем за своим кузеном? — спросил он ее, медленно, словно решая, нарушает ли это сделку.

Теннесси перевела свой взгляд в мою сторону, пригвоздив меня взглядом, который обещал мне медленную, мучительную смерть, связанную с оплодотворением, голодом и удушьем.

—Мы в процессе развода, — она застенчиво играла со своей пластиковой серьгой, изображая из себя лисицу.