— Конечно, взял.

Я промокнула уголки глаз и обмахивала лицо ладонью. — Это уже слишком. Это всего лишь день рождения.

— Это не так. Это шанс для меня сделать что-то для тебя и показать, как я ценю все, что ты для меня делаешь. И тебе уже пора получить штамп в паспорте.

Я рассмеялась. — Я не могу в это поверить. Ущипни меня!

— Я бы с удовольствием, но ты не проснешься. Он взял мою руку и поцеловал ее тыльную сторону. — Это не сон.

Возможно, так оно и было, но каждая минута проведенная там казалась сном. Мы остановились в уютном местечке на Левом берегу, рука об руку бродили по мощеным улицам, пили кофе и ели пирожные каждое утро в разных кафе, посетили все туристические места и сделали миллион фотографий, и отправили их детям. Каждый вечер мы засиживались за бутылкой вина за ужином и проводили всю ночь в объятиях друг друга, не заботясь о том, насколько громко мы разговариваем, о том, что мы голые или сколько людей спит над нами. Это был рай.

Однажды утром Мак сказал мне собирать вещи, потому что последние пару ночей поездки мы проведем в другом месте. Взволнованная и заинтригованная, я сделала то, что он сказал. Через несколько часов мы сошли с поезда в Туре и взяли напрокат машину. Как только я увидела указатели на Луару, я поняла, куда мы направляемся.

— Мак. Я схватила его за руку. — Не может быть. Это не правда.

Он только рассмеялся и продолжил вести машину, и менее чем через час я увидела, как он появился в поле зрения — Ле Шато д'Уссе, выглядящий так же волшебно, как сказочный замок, который я представляла себе в детстве.

Мне казалось, что я весь день ходила по облакам.

Мы осмотрели замок и территорию от одного конца до другого — подземелья, салоны, парадные залы, винтовые лестницы, конюшни, часовню. Мы узнали о средневековых королях и королевах, которые ходили по каменным полам, о произведениях искусства эпохи Возрождения на стенах и, конечно, о том, что вдохновило Перро на создание "Спящей красавицы". Мы сходили на обед в близлежащее кафе и вернулись в замок, чтобы прогуляться по гравийным дорожкам в садах и поцеловаться под сенью кедровых деревьев.

Когда мы были в садах, Мак повернулся ко мне и взял мои руки в свои. — Ну как? Все ли так, как ты ожидала?

Я радостно кивнула. — Даже лучше. Жаль только, что детей здесь нет. Им бы тоже понравилось!

— Когда-нибудь мы их привезем. Как насчет этого?

— Как ты думаешь, мы вернемся? с тоской спросила я, глядя на замок позади нас, который в угасающем солнечном свете выглядел еще более красивым и очаровательным.

— Конечно. Думаю мы захотим показать им, место в котором мы были, когда я попросил тебя выйти за меня замуж.

Я уставилась на него. — Что?

Он улыбнулся, потянулся в карман и достал кольцо. — Коробочка не поместилась бы в мой карман, — сказал он смущенно. — Я не очень хорошо спланировал эту часть. Что подводит меня к следующему вопросу. Он вздохнул. — Я не принц, Фрэнни. Я упрямый, нетерпеливый, я матерюсь и у меня куча гребаного багажа. И я привязан к трем маленьким человечкам, которые изматывают меня каждый день. Но я люблю тебя так, как никогда никого не любил.

— Я тоже тебя люблю.

Я начала плакать, и он нежно смахнул слезы с моих глаз большим пальцем, прежде чем взять мою левую руку и надеть кольцо, простой бриллиантовый камень на тонкой платиновой ленте, на мой четвертый палец.

— Тогда у меня к тебе вопрос.

Он опустился на одно колено, держа мою руку в своей. — Я не могу обещать построить тебе такой замок, как этот, или возить тебя в Париж каждый год, или даже перестать материться. Но я могу пообещать, что буду проводить каждый день своей жизни и каждую ночь, обращаясь с тобой как с гребаной королевой… Прости. Он выглядел нервным. — С обычной королевой. Господи Иисусе, я даже не могу сделать предложение без ругательств.

Мой смех, прорывался сквозь слезы. — Все в порядке. Я точно знаю, кто ты, и я бы ни на кого тебя не променяла.

— Значит ли это, что ты выйдешь за меня замуж?

Я кивнула, слезы каскадом текли по моим щекам. — Да. Я выйду за тебя.

Он встал, мы обняли друг друга, и земля ушла у меня из-под ног. — Боже, я так рад, что все закончилось, — признался он.

— Почему? Ты думал, что я откажусь?

— Не совсем, я просто боялся, что как-нибудь все испорчу. Потеряю кольцо, забуду, что хотел сказать, построю неправильно маршрут, чтобы добраться сюда. Многое зависело от моей способности все сделать правильно, а я не всегда доверяю себе.

— Ну, ты должен. Ты все сделала идеально. Мои ноги касались земли, но я почти не чувствовала этого. — Я не могу быть счастливее.

— Хорошо. Он поцеловал меня в губы. — Теперь мы должны позвонить домой, потому что я сказал девочкам, что они могут не спать, пока ты не скажешь "да".

Я завизжала. — Они знали?

— Они узнали после того, как мы уехали. Я не доверял им тайну, поэтому позвонил им, пока ты вчера была в душе, и сказал, что это случится сегодня. Но они давно знали, что я хочу сделать предложение. И Милли помогла мне выбрать кольцо.

— Помогла? Я снова почувствовала, что задыхаюсь.

— Мммм. Милли и Эйприл.

Я вздохнула. — Нам так повезло, что у нас есть такая семья.

— Да. И, возможно, мы даже сможем ее пополнить.

Отклонившись назад, я удивленно посмотрела на него. — Я правильно расслышала?

Он пожал плечами. — Я думаю, что я не так уж стар. Может быть, будет забавно подарить девочкам маленького братика.

— Или сестру.

Он сделал паузу. — Эм… дом с четырьмя девочками?

Хихикая, я поцеловала его в губы. — Пятью. Не забудь о своей жене.

Он вздохнул. — Нам понадобится больше места. И мне понадобится большая банка ругательств.

— Расслабься, милый. Все будет хорошо. У меня есть ты.

— Мы есть друг у друга. Он снова притянул меня к себе, зарываясь лицом в мои волосы. — И дальше будет только лучше.

Бонусный эпилог

Я выросла в доме с четырьмя сестрами, но субботний утренний хаос в моем собственном доме в эти дни казался совершенно новым уровнем безумия.

— Милли, ты готова? крикнула я, поднимаясь по лестнице. — Нам нужно уходить, иначе ты опоздаешь.

— Да! Сейчас буду!

Я поплелась в гостинную — на тридцать седьмой неделе беременности близнецами я не могла бы назвать это по другому.

Да, близнецы. Две девочки. Идентичные.

— Фелисити, хватит уже сидеть в iPad. Ты почистила зубы? Мне нужно отвести тебя на тренировку, после того как я отведу Милли в студию, потому что папа поехал в новый дом. Уинифред, ты не забыла…

Я перестала двигаться и схватилась одной рукой за живот, а другой — за спинку дивана. Головокружение охватило меня.

Фелисити подняла глаза от экрана и водрузила очки на нос. — Что случилось?

— Я не уверена. Я перевела дыхание и задумалась. — Или я просто описалась, или у меня отошли воды.

Обе сестры обменялись взглядом.

— Описалась? — спросила Уинифред.

— Поверь мне, это возможно.

«Чудо» беременности сопровождалось множеством других побочных эффектов, о которых мне никто не рассказывал. Например, невозможность спать. Ненадежное равновесие. Невозможность контролировать мочевой пузырь.

Я была уверена, что никогда больше не буду чувствовать себя самой собой.

Фелисити сморщила нос. — У меня никогда не будет ребенка. Это слишком странно. Сначала то, что нужно сделать, чтобы завести ребенка, а потом все эти ужасные вещи после.

— Тебе еще нет и двенадцати. Дай себе время.

Я попыталась улыбнуться ей. Фелисити недавно узнала о репродукции человека на уроке здоровья для подростков и все еще пыталась не замечать происходящего.

— Что ты должна сделать, чтобы завести ребенка? с любопытством спросила Уинифред.

— Помнишь, я тебе рассказывала? Папа должен вставить свою штуку в маму и брызгать в нее, как из садового шланга?

Семилетняя Уинифред выглядела шокированной. — Я думала, ты это выдумала.