То, что она опускает слово на букву «л», наполняет меня страхом.

— Я не могу обещать ничего близкого к любви, но я могу обещать тебе бесконечные оргазмы, дружбу и бездумный секс, от которого ты будешь гудеть от головы до кончиков пальцев ног, — я хитро ухмыляюсь, опираясь на локти.

Как всегда, Софи делает что-то шокирующее. Она наклоняется и прижимается своими губами к моим. Сначала поцелуй кажется мягким, ее настороженность очевидна.

Черт возьми, Софи целует меня.

Мои инстинкты берут верх, и я целую ее в ответ, уже не шокированный ее поступком. Одна моя рука обхватывает ее шею и прижимает ее к себе. Мое тело поет от прикосновения, я высунул язык, чтобы ощутить ее пухлые губы.

Я притягиваю ее к себе, пока ее язык — этот чертов язык — исследует мой и дает мне доступ к ее рту. Я могу сгореть от ее прикосновения. Стыдное, но правдивое признание, потому что поцелуй Софи заставляет меня задаться вопросом, какого хрена я делал раньше. Поймите правильно — поцелуй с Софи — это все.

Она задыхается, когда мои зубы касаются ее нижней губы. Мой член пульсирует в штанах, явно не понимая, что это всего лишь поцелуй. Я нахожу, что контролировать себя рядом с Софи — дело безнадежное. Наши языки пробуют друг друга, а моя рука обхватывает ее мягкие волосы, перебирая пряди, которые я хотел намотать на свои руки уже несколько месяцев.

Прилив желания почти сбивает меня с ног. Софи обретает уверенность, чтобы исследовать мое тело, и ощущение ее рук, тянущихся к моей груди и рукам, почти доводит меня до исступления.

Я переворачиваю нас, прижимая ее спиной к траве, а мое тело ложится на нее. Наши губы не разрывают контакта. Черт, мне нравится ее вкус, давление ее тела на меня, вся эта чертовщина. Ее пальцы касаются моей щетины, прежде чем она кладет руку мне на лицо.

Мое тело вжимается в ее, ее стон заставляет мой член пульсировать, когда он трется об ее центр. Мне нравится звук ее тяжелого дыхания, показывающий, что она чувствует себя такой же пострадавшей и беззащитной как и я, от нашей связи — обе жертвы нашей глупой игры.

Я отрываюсь от поцелуя, чтобы взглянуть на нее. Сожаление мгновенно наполняет меня, когда помутнение в ее глазах рассеивается, и ее разум снова включается.

Она кашляет, прежде чем прийти в себя.

— Нам лучше идти. Уже поздно.

Я стону, скатываясь с нее, встаю и помогаю ей подняться. Мы оба делаем вид, что ничего не произошло, и возвращаемся в нормальное состояние, собирая свои вещи. Ну, мы ведем себя нормально, как друзья, которые целуются как любовники и разделяют одно и то же отчаяние друг к другу. Мы с Софи устроили лучшее шоу, притворяясь, что боремся со своим влечением без всякой причины, за исключением того, что она думает, что поймает чувства вместо оргазма.

К черту чувства. Они оставляют у меня во рту неприятный привкус. Софи нужно убедить, что чувства предназначены для хороших мальчиков, которые будут лелеять ее за все, чего она стоит. Я могу обещать только то, что могу предложить ей свою карьеру и мое прошлое. Будущее не гарантировано, но, клянусь, единственное, о чем она будет думать, это о том, что я сделаю с ней все непотребные вещи из этого списка.

Для меня этого достаточно. Но главный вопрос в том, достаточно ли этого для нее.

Даже после победы на Гран-при Канады пресс-конференция — отстой. Мне задают несколько вопросов, на которые я не хочу отвечать. Камеры фокусируются на мне, их яркий свет заставляет мою кожу покраснеть. В кои-то веки мне не нравится это внимание, окружающие репортеры подавляют меня, пока я пытаюсь сохранить самообладание.

Захудалый репортер нетерпеливо движется впереди группы. Его зачесанные назад волосы и глаза-бусинки навевают жуткие мысли, когда он облизывает губы.

— Лиам, несколько источников утверждают, что ваш контракт с Маккой под вопросом. Твои выступления конкурентоспособны, но в этом году тебе с трудом удается побеждать Ноа.

— Где-то здесь есть вопрос? — я потираю рукой затылок, презирая то, как некомфортно я себя чувствую под пристальным вниманием всех присутствующих в комнате. Джакс и Сантьяго сдвинулись в своих креслах.

— Ну да, — он снова облизывает губы. — Итак, стоит ли ставить свой контракт на кон ради Клаудии Маккой?

Опять это дерьмо. Новая гонка, новый репортер, те же дерьмовые вопросы.

— Статус моего контракта не зависит от моих отношений с Клаудией Маккой или их отсутствия. Я буду признателен, если это больше не будет подниматься во время этих пресс-конференций. Я здесь для того, чтобы участвовать в гонках, а не обсуждать свою личную жизнь.

У пиар-агента Маккой будет день открытых дверей. Я вижу в своем будущем еще одну встречу с Питером, потому что он ненавидит, когда мы хамим репортерам. Но к черту все это дерьмо. Я держусь подальше от заголовков и хорошо играю с другими. К тому же я пример для подражания в воздержании. Если честно, Софи, наверное, должна благодарить меня за то, что я держу себя в руках. Я ни с кем не спал уже почти три месяца. С недавних пор я провожу свободное время конструктивно, больше не совершаю ошибок и не увлекаюсь красивыми женщинами.

Говорит другой репортер.

— Лиам, поговаривают, что в конце сезона ты можешь перейти в гоночную команду Куликов. Не хотел бы ты рассказать об этом подробнее?

— Без комментариев. — Мой ответ вызвал несколько тихих шепотков.

Репортеры обрабатывают мой ответ. Я понятия не имею, откуда они черпают информацию, но их навыки слежки — полный отстой.

— Можете ли вы рассказать нам больше о ваших отношениях с мисс Митчелл? Вы хотите присоединиться к Бандини в следующем году? — говорит тот же гнусный репортер, что и раньше.

Откуда, блядь, он взялся?

— Моя дружба с Софи Митчелл никого не волнует. Не все в жизни крутится вокруг контрактов и подписания сделок. — Я ухмыляюсь репортеру, надеясь, что он замолчит.

Он лукаво усмехается.

— Час назад источник сообщил, что вы спите с мисс Митчелл, чтобы подняться по карьерной лестнице.

Я сжимаю пальцы перед собой.

— Раз уж вы упомянули Клаудию минуту назад, я бы перепроверил ваши источники на предмет их надежности. С кем бы я ни решил переспать, будь то мисс Митчелл или нет, это никого не касается. Я скорее совершу карьерное самоубийство, чем пересплю с кем-то, чтобы продвинуться в этом спорте. Я бы посоветовал вам найти более интересные истории, не связанные с последними сенсациями в моей спальне.

Репортер опускается на свое место, его плечи высоко подняты.

Пресс-конференция завершается в рекордное время. Несмотря на победу в Гран-при, мое настроение портится из-за бестактных вопросов и не правдивых историй.

Мой день становится еще хуже, когда я получаю звонок от своего агента о том, что Питер хочет встретиться с нами. Я украшаю их своим прекрасным присутствием, но мое бесчестное отношение, которое я испытывал ранее, преследует меня, как темное облако.

Дворец на колесах Маккоя приветствует меня, холодная серая эстетика больше не наполняет меня чувством гордости. Я вхожу в конференц-зал, где сидят взволнованный Питер и мой агент.

— Когда я сказал тебе держаться подальше от женщин, я не ожидал, что ты подружишься с дочерью Джеймса Митчелла. Насколько глупым ты можешь быть? — мясистые кулаки Питера стучат по столу.

От этой мысли я затрясся в кроссовках.

Нет.

Ненужная политика должна прекратиться. Я участвую в гонках, занимаю места на подиумах и общаюсь со спонсорами. В мой контракт не входит обсуждение графика работы моего соседа.

— Ты должен был быть более конкретным. Ты сказал мне уважать твою племянницу, и я это сделал. Мы с Софи друзья. Это не моя проблема, если репортеры искажают нашу дружбу, чтобы соответствовать их планам. — Я смахнул невидимую пылинку с джинсов.