Видно, он тоже что-то для себя решил, так как спустя еще буквально секунду на меня полился мед:

— Достопочтенная гера! Я безумно рад и польщен встречать столь высоких гостей в моей скромной обители… — и далее в подобном стиле. И таким голосом, что у меня заныли зубы.

Все страхи и опасения перед должностным лицом, а также и перед взрослым, серьезным мужчиной испарились без следа. Пришло омерзение. А местная шишка разливается соловьем… интересно, он на ходу сочиняет, или заучил ранее?

— Хватит. У меня к тебе важное дело.

— Я весь внимание! Сделаю все, что в моих силах и даже более того! Каждое слово прелестнейшей геры — это закон для меня! Любой твой каприз…

— Мне нужен начальный артефакт клана, — решила я его прервать. Вот ни разу не приятно, даже гадко, слушать это все.

А теперь подождем. И да, градоначальник задумался. Тут я его понимаю. Уверена ему даны ЦУ на такой случай. Что-то типа послать весточку, затянуть дело… А там, скорее всего, подоспел бы какой-нибудь мелкий дворянчик, разумеется, от лица более влиятельной шишки, который помог бы мне ускорить все дело… За небольшую для влиятельных господ сумму, ну и моральный должок повесили бы. Который точно припомнили бы мне в самый неподходящий момент. Вот этого всего мне и не надо. Как и вообще встреч с другими родовитыми. Не, не, не… я еще не готова.

А с другой стороны, что градоначальник сейчас может сделать? По закону я имею все права требовать артефакт… другое дело, что уже сам артефакт может меня не принять. Вот он посмотрел на меня, потом на орков по бокам, которые так и стоят рядом. На Шейбана с Хишмой у входа — на лбу у него появилась испарина. Он перевел взгляд на Чару, что стоит рядом с рабыней и своими мистическими глазами следит за каждым его движением. Громко сглотнул. Снова посмотрел на меня. Как там говорят? Он понимает, что я понимаю, что он понимает…

— Это… очень неожиданно. Гхм. Артефакт хранится в хранилище банка, и это займет некоторое время…

— О! Я уверена, что гномы тебя уже ждут.

О да! В ком-в ком, а вот в гномах и их чуйке на наживу я ни капельки не сомневаюсь. Не удивлюсь, если гномы узнали не о прибытии, а еще об отбытии градоначальника с баронства, и уже тогда у них было все готово.

— А мои люди и, разумеется, орки тебя проводят. Чтобы ничто и никто не посмел тебя задержать со столь ценным грузом, — добила я его.

Градоначальник выглядел грустно. А я мысленно возносила хвалу всем Великим! Без моих орков и людей он бы меня мурыжил долго — теперь я это вижу отчетливо. Даже за деньги. А теперь ему некуда деваться, и он это тоже понимает.

— Благодарю, гера! Это столь великодушно с твоей стороны! Разумеется, я приложу все силы, чтобы доставить артефакт… Церемония будет проходить здесь?

— Не будет церемонии. Ты доставишь артефакт, я его привяжу, и мы покинем мэрию. И я надеюсь — это произойдет в скорейшем времени.

— Д-да… Как без церемонии?! Это же такое событие!

— Просто, — я не желала продолжать этот разговор. Снова разрыв шаблонов, снова я выбиваюсь из образа. Столь значимое событие и столь обыденное проведение ритуала. Но что поделаешь… Времени нет. — Я буду ждать артефакт тут.

С этими словами я откинулась на спинку кресла, показывая, что это обсуждать не следует. И тем самым поставила точку во всем нашем странном диалоге.

Фарук с Фахри и сам Стай с одним из своих отправились сопровождать градоначальника. Конечно же в качестве охраны! И теперь я могу быть спокойна — Стай проследит за всем. Можно перевезти дух и на минутку прикрыть глаза, прокручивая в голове встречу. Вроде пока все идет неплохо. Уже совсем скоро… И все будет ясно. Я, конечно, верю своему наставнику… но все равно волнуюсь. А если с демоническим камнем было что-то другое? Батарейки там сели, например…

От погружения в сомнения меня отвлекло новое действующее лицо. Тот тип, которого держали на полу перед входом в кабинет, пришел узнать, не желаю ли я чего. После моего отказа хотел забрать рабыню, которая так и стояла тихонечко у стены.

— Оставь ее. Можешь идти, — я дождалась, пока очередной раб покинет кабинет, и обратилась к Шейбану. — У нас все нормально?

— Да. Люди Стая следят за порядком в мэрии. Мы позволили всем вернуться к своим делам, только пока не покидая здания. Ну и оружие вернем позже. Все тихо.

Я кивнула Шейбану, показывая, что все услышала. И перевела взгляд на девочку-рабыню. Высокая, как и все здесь, но худенькая невероятно! Кожа бледная, синяки под глазами, волосы тусклые. Губы плотно сжаты в тонкую линию, глаза смотрят в пол. А вот! Почувствовала, что я на нее смотрю — глянула быстро из-подо лба, и снова с пол. Разглядеть, что у нее во взгляде не успела, но вся ее поза очень замкнута, натянута. Нервничает? Боится?

— Подойди.

Снова быстрый взгляд: убедилась, что это ей, и немного приблизилась.

— Как тебя зовут?

— Саира, — посмотрела быстренько на меня, и неуверенно добавила: — гера.

А она молоденькая. Даже очень.

— Давно ты у градоначальника?

— Сегодня первый день.

— А в рабах?

— Полтора года.

О как. Свободной значит была…

— И как ты в рабство попала?

— Отчим продал. Как мать умерла, а он второй раз женился, я лишней стала.

Я слышала, что такое бывает… но как-то не верилось.

— Тебе еще нет шестнадцати? — спросила я очевидное. С шестнадцати тут молодые люди уже считаются почти совершеннолетними. Несут ответственность за себя и свои поступки, могут официально устроиться работать, ну и родственники их продать не могут. Почти взрослые, но не совсем. Должны быть взрослые родственники, которые якобы являются наставниками и проводниками во взрослую, серьезную жизнь. Без их одобрения нельзя, например, жениться или приобретать недвижимость. До двадцати одного года, но эти законы очень размыты. И трактуют их обычно довольно свободно… в некоторых вопросах. Но продать не смогли бы уже.

— Мне недавно исполнилось пятнадцать, гера.

— Ну и как тебе тут? Хочешь остаться у градоначальника?

Она вскинула на меня свой взгляд озлобленного и обиженного ребенка, и снова уставилась в пол. Лишь губы сильнее сжала.

— Ну а чего тогда не хвалишься? Может я бы тебя себе забрала?

И так заберу. Не знаю правда еще как, но и оставить ее тут уже не смогу. Помимо того, что я даже не хочу думать зачем она градоначальнику — на уборщицу, слугу или тем более помощника, она не походила. Она еще и так похожа на мою Машку. Это как знакомого в беде бросить! Вот такой своеобразный привет с Земли, глядя на который в груди что-то сжимается. И больно и не хочется прекращать смотреть… Дом, дом, дом. Далекий и с каждым прожитым днем тут кажется все прекрасней. Я все реже вспоминаю о той жизни. И иногда виню саму себя в этом…

— А как? — вытащила меня из омута дурных мыслей Саира. О чем мы говорили? Ах да…

— Ну… А что ты умеешь?

Девчонка задумалась, даже губу прикусила от усердия. А я обратила внимание, что орки тоже на нею наблюдают. Хотя Хишма, как всегда, безучастно стоит у входа и вот ей, складывается такое впечатление, совершенно наплевать на наш диалог. И на все остальное тоже.

Если Чара — это безудержный лесной пожар, который можно убить, но никак не остановить, а Шейбан напоминает порой спокойного опасного крокодила, который может в любой момент сорваться вихрем и просто перекусить тебя пополам, то Хишма — безмятежность. Умиротворенность и отстраненность, которые совершенно не воспринимаются как черствость или холодность. Рядом с ней ощущаешь покой. И именно она первой заметила крадущихся имперских ищеек в ту памятную ночь. Вот такая вроде отстраненная, а все держит под контролем. Шейбан ее очень ценит.

— Выживать умею.

Мы все посмотрели на нее с удивлением. Видно, у отчима тоже было не очень, раз именно такая ассоциация приходит этому ребенку первой в голову. Жалость начала подниматься в душе, я ее, между прочим, терпеть не могу. Ни к себе, ни к окружающим. По-моему, это самое унизительное чувство. А значит — брысь, гадость!