— О, Имра! За свежим мяском для мастера?

К нам подходил мужчина. В кожаном фартуке, вытирая руки мокрой тряпкой. А я смотрела и понимала, что это человек. Смешно звучит, ага. Вот только в первый момент мне показалось, что тут какие-то монстры. А туши животных, теперь то я понимаю, это как раз таки люди. Вот так я в первые увидела скотобойню.

Меня слегка мутило, но я не могла оторвать глаз от мужчины метрах в тридцати от нас. Он снимал кожу с какого-то копытного животного. Как чулок стягивал. Какая жуть.

Имра взяла меня за руку и повела куда-то дальше. Я это только мельком отметила, не отрывая взгляда от чудовищной картины. Как кролик перед удавом. Но вот это действие скрылось от меня за углом постройки, и я очнулась от оцепенения.

Мы находились все еще среди тушек, мяса и крови, но уже больше похоже на мясной отдел. Небольшие тушки мяса по столам и даже потеки крови уже не производили на меня такого впечатления. Тут работали женщины, методично очищая птицу от перьев. А чуть в стороне седой мужчина снимал шкурку с небольшого зверька. Перед ним уже была куча заготовок.

Я не слушала, о чем говорила Имра с мясником, я просто дикими глазами смотрела на окружающее меня. Уже начало отпускать немного, ну подумаешь тушки мясные. Звери разные. Я просто не ожидала такого, вот и все. Ну а что мутит слегка, ну просто не пойду больше сюда. Никогда.

Тут на нашу сцену ужасов пожаловали новые действующие лица. Высокие мужчины с оружием и в маскирующих одеждах. Первый вошедший, окинув окружение быстрым внимательным взглядом, прошел к старику со шкурками.

— Лют, мы там стаю скальных ойльт сохотили, надо их быстро спорядковать. Мы хоть и спешили, как могли, но уже часа четыре прошло. Пропадут шкурки.

Старик молча стал подниматься и быстро убирать со стола. Через минуту он уже шагал на выход, а я за ним. Зачем? Без понятия. После пережитого шока я еще плохо соображала.

В пристройке к огромному амбару, в котором мы как раз находились, на огромный стол мужчины выкладывали тушки животных. Темно-серых, небольших. Я отвернулась. Устала уже смотреть на смерть. Мельком разглядела Имру, которая приближалась ко мне. А взгляд блуждал дальше, пока не остановился на мужчине в стороне от остальных. Он был с ними, это точно, но трупики не перебирал и в обсуждении не участвовал. Он держал в руках большую кожаную сумку, и она как-то странно шевелилась. Я подошла ближе, охотник просто приоткрыл сумку и показал мне… серебристую головку, забавные круглые ушки, розовый носик и влажные бусинки глаз.

Не напрягая ни одной извилины, я взяла маленькое теплое тельце руками и укрыла на груди шубой. И с вызовом посмотрела на охотника. Вот только скажи, что, и истерика, каких еще не видел ЭТОТ мир, тебе будет обеспечена.

— Да берите, гера, — наверное он что-то уловил в моих глазах, но и голос и вид был вполне добродушный, — только вы это, осторожнее с ним. Дикий зверь же.

Я кивнула, не уверенная смогу ли нормально говорить — ком в горле только начал рассасываться. Да и мутило еще немного.

— Пойдемте, гера, — это Имра взяла меня за локоть, — пойдемте. Как-то вы нехорошо выглядите. Плохо стало? У мясников, поди, воздуха мало. Надо подышать, али может посидите тут на лавочке немного?

— Пойдем домой, а?

Я сказала это слабым уставшим голосом. За пол часа вымоталась совершенно, моральная усталость гнала в свою берлогу. Укрыться, спрятаться от всего мира.

Имра вцепилась в мой локоть и повела куда-то, наверное, домой. При этом на другом плече она тащила не маленькую и не пустую сумку. Прости, но сейчас мне совсем не до сострадания. Я мыслями и чувствами была с маленьким теплым комочком, который мелко трясся на моей груди. Сходила посмотреть новое, неизвестное место. Впечатлений столько, что теперь бы уснуть. И желательно без сновидений. От греха.

Мастер сидел и размышлял. Это одно из того немногого, что еще доставляет ему радость. Ясный ум. То, чем он всегда восхищался. До сих пор, спустя более пяти столетий, он не может порой поверить, на что он способен. Сам. Мелкий, босоногий ньяр из полудикого племени. Он помнит, он все помнит.

Как он тогда боялся, когда на огромных морских чудовищах приплыли чужаки. Их считали посланниками злых духов, о них рассказывали страшные истории у огня. Говорили, что они съедают плоть и поглощают душу. О да, маг помнит, как он трясся в нутре огромного чудовища, вжавшись в угол.

Кто бы мог подумать, что мастер ритуалистики, известный своими работами маг, профессор, который защитил несколько работ, будет благодарен работорговцам. Именно они, привезли маленького Чана на материк и подарили будущее.

Ему шло тринадцатое лето, он считал себя уже взрослым. Но это там, на острове. А в том кошмарном месте, куда его привезли, все были огромные. И ему было страшно. Очень страшно. Его быстро тогда продали как ребенка. Маленького, мелкого, с огромными глазами, полными ужаса.

Его купил бывший графский маг, господин Гатан. Он увидел в звереныше зачатки магии и решил привезти его в клан. Все в копилку, все в плюс. Мастер посмеивался, вспоминая жадность своего наставника, своего первого учителя. И благодарил всех Великих за эту жадность, благодаря которой он стал частью клана Алого вереска. Более пяти столетий тому назад. Так много, а кажется вчера. Столько событий, столько людей и судеб. А как одно мгновение.

Его наставник погиб на войне. На войне двух империй, плечом к плечу с графом. Достойная смерть, как говорили позже. Маг хмыкнул. Он не считал, что смерть может быть достойной. Достойной может быть только жизнь. Пока ты жив, ты можешь что-то совершить. Что-то достойное. А после смерти что? Червей кормить?

Как бы там ни было, к тому времени маленький дикарь успел вырасти, научиться многому и познать многое. Правда так и остался мелким, до пояса местным верзилам. К концу войны его перестало это заботить. Его узнавали, ему кланялись. О да, на службе клану он успел многому научиться. А на войне многое применить. Новый граф его ценил, и после окончания войны позволил отправиться учится в академию. Там маг клана Алого вереска стал мастером. Клан оплатил учебу и гордился своим магом, а мастер был благодарен графу. Он смотрел порой на отпрысков- аристократов с омерзением. Лентяи. Не понимающие, что им дано от рождения. Он не мог слушать их нытье и стенания, что они чего-то не могут. Поэтому и сбежал с академии, как только отработал необходимые часы на кафедре.

Лишь много позже он сумел научиться терпению, когда собственное тело начало его подводить. Магии на поддержание жизни стало уходить все больше, и однажды из сильного мага он стал простым стариком. Ну почти простым. И снова клан порадовал его, не бросив своего мага, а позволив доживать достойно, в графском имении. И снова сердце мастера залило теплом благодарности к своему клану. К лучшему клану.

А потом случилось страшное. Его клан, которому он посвятил свою жизнь, уничтожили. Ох, как маг сожалел, что не проживал в самом поместье. Он мог, но ему хотелось покоя, чтобы ничего не отвлекало от расчетов. Ох как он сожалел. Он бы защитил маленькую графиню, он бы убил всех нападающих. Завершил свою жизнь достойно. Значимо. А что ему осталось теперь. Он не хотел жить, и не мог уйти из жизни бессмысленно. Как будто вся его жизнь напрасна. Оставить после себя волшебный фонтам с вечной радугой, как один из его коллег, магу претило. Какая бессмысленная трата ресурса.

И вот в один день, в середине осени, маг почувствовал всплеск силы. Недалеко. Но это не волна и точно не буря. А на следующий день, так рано утром, что можно сказать ночью, к нему пришел Кастар. Маг смотрел на этого верзилу, а видел мелкого вертлявого сорванца, который если не каждый, то точно каждый второй день получал от родителей воспитательного ремня. Однажды, когда у его отца окончательно закончилось терпение, он отвел его на плац и попросил стражу поучить уму разуму. Научили. До капитана вот дорос. Правда… вроде, и стал осторожнее, а так и не научился промолчать, когда нужно. Вот и сослали его с полком в имение, с глаз и со столицы подальше. Немного капитан дойти не успел, чуть больше суток. Хотя может так и было задумано Великими. Над графством уже собрались стервятники. Шайки разные. На деревни нападали, мужиков убивали, баб насиловали, девок с детьми вязали на продажу. Твари. Кастар с полком прошелся карательной дланью. По всей территории вокруг графского поместья собирали все и всех. И его вот не забыл. Он не хотел никуда, думал так и досидит в своем кресле. Кастар сам его, прямо с креслом на телегу и посадил и сказал еще тогда, что без мастера и остатки клана не выживут. Остатки клана. Этот вояка даже не понял тогда, что подарил своими словами старику. Смысл. Цель.