— Я это делаю для империи! — зло выдал император.

— Вранье! — закричала в ответ она и, ткнув пальцем в стоявшую рядом с ним наложницу, добавила. — Вы это делаете только для себя! Поправ все принципы и нарушив своё слово!

Она даже не пыталась упомянуть об их любви. В эти мгновения она вдруг явственно ощутила, что этот человек с холодным сердцем никогда её не любил. Это лишь она была ослеплена любовью и из-за своего безрассудства потеряла всё: родителей, братьев, сына и даже саму жизнь.

— Оскорбление императора! Убить мятежницу! — холодно произнёс Хуан Ди, глядя на неё равнодушно.

Солдаты по приказу тут же накинулись на императрицу со всех сторон.

Мин Лэ Юнь сражалась, как лев, никого больше не щадила. Скоро пространство вокруг покрылось горой трупов, а живые взбирались по телам своих товарищей, чтобы добраться до могучей воительницы.

Император с волнением наблюдал за её последним боем. Она была невероятна, он вспомнил, что такой же красивой она была на полях сражений, чем приводила его в восторг.

Враги её звали Огненной фурией армии «Летящего феникса». Даже в стане противника восхищались дочерью генерала Мин.

Император нахмурился, неожиданно поймав себя на мысли, что совершает большую ошибку, но тут же прогнал неугодную думу, взглянув на прекрасную Чен Це.

— Ха Пин, чего ты ждёшь? — прикрикнул на генерала внутренней службы, что стоял всё время в стороне, понурив голову.

Тот в ту же секунду подал знак и Лэ Юнь окружили сотни лучников. Они подняли своё оружие и направили на императрицу.

Солдаты тут же расступились. Она осталась одна в центре сражение вся в крови и ранах. Доспехи были пропитаны кровью, плащ, обитый мехом, стал грязно-красного цвета, прическа растрепалась, явив миру чёрные волосы, с ярко-белыми прядями седых локонов. Ей было лишь тридцать шесть лет Она могла бы ещё радоваться жизни, улыбаться детям и внукам. Но кому-то слишком мешала своевольная императрица, и её приговорили к смерти.

— Готовься! — вскричал генерал, и вот уже были натянуты луки.

Она могла бы мечом отбить десяток стрел, но лучников были сотни. Мин Лэ Юнь поняла, что пришёл её конец.

Императрица взглянула на небо. Тёмные тучи заслонили собой всё пространство. На лицо упали холодные снежинки.

Она последний раз глубоко вздохнула и горько улыбнулась.

Генерал взмахнул рукой.

Сотни стрел взлетели в её сторону и пронзили грудь, не оставив живого места, но императрица Мин всё ещё стояла, глядя в небо с непостижимой улыбкой на устах.

По рядам воинов прошёл возглас изумления, они шарахнулись в разные стороны. Откуда в этой женщине было столько силы, чтобы умереть стоя с высоко поднятой головой, так и не склонившись перед врагами?!

Внезапно снегопад стал сильнее, будто кто-то на небе хотел прикрыть совершившееся преступление белым покрывалом.

— Госпожа! Госпожа! Просыпайтесь! — служанка тихонько потрясла за плечо. Лицо её хозяйки во сне выглядело нежным и утончённым. Глядя на него сейчас, никто бы не смог подумать, что эта девушка обладала не только выдающимися военными навыками, но и провела практически всю свою жизнь на полях сражений. — Вы просили разбудить вас на рассвете!

Мин Лэ Юнь открыла глаза. Увидев перед собой юное лицо своей служанки, улыбнулась. Она помнила её почти старухой с прорезью морщин и грустными глазами. Девушка была её старше всего лет на пять, но состарилась намного быстрее. В конце концов, она осталась верна хозяйке и умерла страшной смертью, защищая её. Мгновения её смерти из воспоминаний, словно молния, пронзили сознание Лэ Юнь.

Было удивительно видеть её вновь такой молодой и свежей.

— Ли Сяо, ты такая красивая! — произнесла тихо, всё ещё пребывая в полусне.

— Скажете тоже! — отмахнулась, хихикая, служанка. — Это вы у нас красавица.

Сяо раскладывала одежду госпожи, разравнивая каждую складочку. Вещи высохли за ночь и пахли свежим горным воздухом.

— Ты тоже стала привидением? — потянувшись, спросила хозяйка. Всего секунду назад её тело пронзили стрелы, она умерла, но то, что сейчас думала, видела, говорила, было слишком странным.

— Привидением? — Ли Сяо глянула на неё испуганно. — Вы опять задумали какую-то шалость? Не втягивайте меня на этот раз, мне хватило нашего похода в горы. Как вспомню, так дрожь пробирает!

Девушка и вправду вздрогнула на мгновение, припомнив пронзивший  ужас, когда за ними гналась дикая пума.

— Похода? — Лэ Юнь приподнялась.

Она не могла понять, что происходит. Неужели она выжила после всех тех стрел во дворце?

Непроизвольно прикоснулась к груди. Ран не было, более того, её грудь оказалась совсем небольшой, такой, какой была в юности, ещё до окончательного взросления и, тем более, рождения сына.

Взглянув на руки, она с изумлением рассматривала кисти, что были, подобно нефриту, белыми и гладкими. С обратной стороны, на ладонях явственно видны мозоли от каждодневных тренировок с мечом и луком. Через год, после того, как она вошла во дворец, они исчезли безвозвратно.

— Что происходит? — удивилась ещё больше, оглядываясь вокруг.

Они находились в военной палатке. Девушка сидела на родной постели, сбитой из досок, поверх которой был накинут плотный матрас и тёплое одеяло. В углу на подставке её доспехи и оружие, рядом резной сундук с одеждой. У тканевого окошка стол, на нём принадлежности для письма. Походная, скудная обстановка, ничего лишнего. Будто вернулась в своё прошлое, где она ещё была дочерью генерала и просто солдатом его армии.

— Ли Сяо, подай зеркало! — воскликнула она, от волнения сердце забилось быстрее.

— Вы ещё не умыты! — попеняла служанка, но, усмехнувшись, всё же подала хорошо отполированный медный круг.

Лэ Юнь взглянула на своё отражение и, еле сдерживая нервную дрожь, коснулась его пальцами.

«Это я! Это правда я!» — в душе поднялся такой восторг, что она не могла вымолвить ни одного слова.

Неужели небеса сжалились над ней? И дали ей второй шанс? Дочь генерала резво вскочила и выбежала из палатки на улицу.

«Сон разве может быть столь реальным?!» — она смотрела на горы вдалеке, на раскинутый вокруг военный лагерь, на зелень травы, синее небо. Услышав крик птицы, рассмеялась до слёз.

«Я живая!» — выдохнула с непередаваемым чувством лёгкости и радости.

— Госпожа! — следом уже неслась служанка, быстро прикрыв хозяйку цветным халатом. — Вот уж неразумно юной девушке выбегать в одном нижнем белье.

На этот раз она была действительно рассержена. Ведь кругом палатки военных, и они мужчины. Её хозяйка порой была такой наивной!

— Ли Сяо! — воскликнула та и обняла прислугу, крепко-крепко прижав к себе.

— Кости переломаете, — кряхтя, еле выдавила из себя служанка. Когда девушка её отпустила, видя счастливое лицо госпожи, удивлённо добавила:  «Что это с вами сегодня?»

— Ли Сяо! — повторила Лэ Юнь и принялась кружиться, как маленькая девочка.

Сомнения оставили её, кто-то там высоко в небесах дал ей шанс снова жить. Ей хотелось во все лёгкие кричать всему мирозданию: «Спасибо!»

«Чудная!» — подумала служанка, но не могла не поддаться настроению госпожи и тоже тихо засмеялась.

С каких пор её всегда сдержанная и невозмутимая хозяйка стала столь эмоциональной?

Постепенно бурная радость улеглась, и Лэ Юнь могла спокойно обо всём подумать. Эту жизнь она проживёт по-другому.  Больше нет слепой любви к принцу, а её разум чист от юношеских глупостей.

Воспоминания последних минут жизни вернули к действительности, оставив в сердце ненависть и жажду мести. Она не простит ему ни своих родных, ни сына, ни саму себя!

— Какой сегодня день? — вновь вернувшись в своё спокойное состояние, спросила тихим голосом служанку.

— Третий день марта, — ответила та, немного удивившись.

Хозяйка не была ветреной и забывчивой особой, как она могла не знать сегодняшней даты.

— Третий день марта, — повторила за ней Лэ Юнь и неожиданно нахмурилась.