Понятное дело, экзамен подруги не сдали. Они сутками зубрили культурологию, без заминки отвечали на устные вопросы и выступали с рефератами. В итоге — две пересдачи, после которых Ксюша с Катей попали в список на отчисление. Они даже родителям сказали, что их выгоняют из универа. После тяжёлого разговора бродили по городу под грозовым ливнем, ступали босоножками в ледяные лужи и думали, на какую специальность поступать в следующем году.

Спасла их куратор: вызвала в универ, как только увидела списки на отчисление, выпытала подробности конфликта с Маргаритой Петровной и через заведующую кафедрой решила проблему. Ещё год Ксюша терпела философию, постепенно набираясь смелости для отчисления.

Слава несуществующим богам, Маргарита Петровна больше ничего не вела у её группы. Каждый раз, случайно сталкиваясь с педагогом в универе, Ксюша вспоминала прошлое. Да, она ходила на пересдачи, поссорилась с родителями, лишилась стипендии, но ей всё равно было стыдно и неловко. Возможно, им с Катей нужно было просто по-человечески извиниться перед Маргаритой Петровной, а не трусливо зубрить предмет и решать проблему через куратора. Жаль, что с тех пор прошло четыре года, поздно каяться.

— Добрый день. Меня зовут Даниил Владимирович. Как вы уже догадались, я буду преподавать социологию культуры. Достаточно спорный предмет, кто-то считает его нудным, ведь не каждый филолог интересуется, что такое культура и как она связана с другими науками. Наверное, вряд ли вам интересно узнать, что писали о социологии культуры Жан Бодрийяр и Карл Ясперс.

Ксюша закусила губу. Неужели он запомнил весь тот бред, который они с Аськой обсуждали в лифте?

— Но я, как правило, не мучаю студентов подобной скукой. Вы не поступали на факультет общественных наук и международных отношений, а мой предмет выбрали за неимением лучших вариантов.

Даниил широко улыбнулся и обвёл взглядом просторную аудиторию.

— Поступим так: я всем старостам скину на почту список рекомендуемой литературы. В интернете всё есть, но, увы, придётся проявить сообразительность и пойти дальше первых ссылок в гугле.

Ксюша старательно сдерживала усмешку. Уж что-что, а иронию, сарказм и едкие подколки она просто обожала. Не зря три раза с восторгом пересматривала "Доктора Хауса".

— Поэтому на лекциях я буду рассказывать о социологии искусства. Затронем и темы современного кинематографа, поговорим про музыку, книги, игры, обсудим, в чём разница между массовой и элитарной культурой. Любые дискуссии на занятиях приветствуются. Не люблю говорить сам с собой, поэтому не стесняйтесь задавать вопросы, спорить со мной или дополнять мои слова.

После этих слов Ксюша расслабилась. На её губах блуждала довольная улыбка: лекции обещают быть интересными, а Даниил Владимирович ни капельки не обиделся на её едкие слова, сказанные в лифте. Ну сморозила она пару глупостей в двух шагах от преподавателя — не катастрофа же это глобального масштаба.

Ксюша развалилась на твёрдом деревянном стуле и наблюдала за социологом. Лёгкая щетина на подбородке, верхняя пуговица синей рубашки небрежно расстёгнута, на левой руке — минималистичные чёрные часы. Обручального кольца нет, пальцы — тонкие, длинные, красивые. Они бы хорошо смотрелись на фортепиано. Или на её бёдрах.

Так, стоп, какие пальцы? Что за похабные мысли? Да, Даниил Владимирович безумно привлекательный, харизматичный мужчина с пронзительным взглядом и очаровательной улыбкой. Да, его бархатный голос вибрацией отдаётся в голове, скользит по телу и расщепляет сознание. Но это ничего не значит. Просто раньше она не видела настолько красивых мужчин, вот и повелась на слащавую обёртку. Хотя эротические фантазии — это что-то новенькое. Подумаешь, пальцы красивые — когда вообще она обращала внимание на пальцы мужчины?

Ксюша взволнованно достала телефон — до конца занятия осталось всего десять минут. Это хорошо, это очень хорошо, за сумбурными тревогами она даже не заметила, как прошла лекция. Глупо пялилась на Даниила Владимировича и отводила глаза, как только он поворачивал голову в её сторону. Она чувствовала себя неопытной школьницей, которая стесняется взглянуть на симпатичного мальчика, стыдливо улыбается и краснеет. Детский сад какой-то! Так, дура, соберись — и посмотри на препода, он ничего плохого тебе не сделал.

Ксюша подняла глаза. Даниил Владимирович что-то говорил про культурную компетентность, но она не слушала. Лишь вглядывалась в его лицо, аристократичное, подвижное, с богатой мимикой. Глаза социолога вспыхивали огнём, руки плавно скользили по воздуху в отточенных жестах. Мужчина будто почувствовал Ксюшин взгляд и оглянулся: его небесно-янтарные глаза встретились с её зелёными, в их глубине она разглядела пляшущие смешливые искорки. Прошло всего две-три секунды, но за это время Ксюша утратила опору под ногами. Казалось, она падает в пропасть, откуда нет надежды на спасение.

В аудитории стояла тишина: никто ещё настолько живо не вёл лекции. Ну и отсутствие хорошего мобильного интернета сыграло свою роль. Черепашья скорость 3G на двенадцатом этаже волей-неволей заставляла студентов слушать преподавателя.

— Что ж, отпущу вас сегодня на десять минут раньше, в честь первой лекции в новом семестре. Знаю, как сильно студентам необходим кофе после первой пары. Старосты, подойдите ко мне с журналом и напишите свою почту на отдельном листе, — сказал Даниил Владимирович, усаживаясь за преподавательский стол.

Кто-то хлопнул Ксюшу по плечу.

— Слушай, отнеси преподу журнал, я хочу в столовую сбегать, без кофе никак не могу проснуться, — староста Лера швырнула тетрадь на парту и, не дождавшись ответа, убежала куда-то с подружкой.

— Чёрт, чёрт, чёрт, — растерянно забормотала Ксюша.

Она с мольбой повернулась к подруге.

— И не проси, — тут же отбрила её Ася. — Я к нему не особо хочу приближаться. Тем более это не я всю лекцию прожигала Даниила Владимировича голодным взглядом. Подожду тебя в коридоре.

Подруга заговорщически подмигнула Ксюше и скрылась в толпе студентов. Ну зашибись, пришла беда, откуда не ждали. Да она сбежать хочет от харизматичного социолога, а не журнал ему протягивать в опасной близости! Так, глубокий вдох и выдох, всё хорошо, прекрасная маркиза, только вот сердце стучало в бешеном ритме, а горло сдавливал мучительный спазм волнения. Ксюша ненавидела свою излишнюю эмоциональность: она могла распереживаться из-за сущего пустяка, нагрубить в пылу ярости и по-детски разрыдаться в ответ на обидные слова.

Она боялась подойти к Даниилу Владимировичу. Одно дело — сидеть за партой, подперев ладонью подбородок, и представлять, как руки препода скользят по её спине. Но совсем другое — столкнуться с красивой картинкой в реальности.

Ксюша опасалась своей реакции, но всё равно схватила дурацкий журнал посещаемости и направилась к преподавателю.

В аудитории остались только Ксюша, социолог и староста группы переводчиков. Стройная блондинка, рьяно улыбаясь и виляя бёдрами, приблизилась к преподу.

— Даниил Владимирович, вы так интересно рассказываете о культуре, — сладеньким голосочком запела девица. — Никогда бы не подумала, что социологию можно так увлекательно преподавать. Может, вы посоветуете полезные книги для прочтения?

Льстецы и подхалимы — самые презренные студенты. Они так и жаждут подлизаться к наставнику по курсовой, к куратору и даже к самому строгому педагогу. Им проще простого унижаться, притворяться и пороть какую-то фальшивую чушь. Ксюша пренебрежительно фыркнула.

— Вам действительно так хочется прочесть книги по социологии? — препод отложил журнал в сторону и с любопытством уставился на старосту. Блондинка отчаянно закивала, расплылась в слащавой улыбке и облокотилась о стол так, чтобы Даниил Владимирович мог разглядеть её глубокое декольте.

Ксюша начала закипать от злости. Нет бы отбрить зазнавшуюся студенточку — так фигушки, социолог поддался на провокации тупой третьекурсницы! Первое впечатление оказалось обманчивым: Даниил Владимирович — средненький преподаватель да к тому же типичный мужлан!