Озори Фонна внимательно слушала ее и смотрела на нее во все глаза. Ей не нравилось то, что она слышит. Речь Нарилии не была речью дипломата или даже речью мага. По говору она больше всего напоминала нимов. Может быть Предначертанная считала, что ее облик и манеры свидетельствовали о могуществе и мощи. Но пока что Матери Отрофон-Кессеев приходили лишь сообщения о том, что Нарилия выглядит чуждой и пугает при личном знакомстве. И теперь она своими глазами видела и слышала источник этих мнений. Ей не нравилось то, что она видит. Наконец она понимала, что пытались сказать в отчетах все агенты. Из всего увиденного ей понравились только штаны, потому что на них было много карманов.
Мать Отрофон-Кессеев слышала, что нимы и феллы заменяют поясные сумки карманами, но не догадывалась прежде, что их может быть так много на одном предмете одежды.
Нарилия договорила, и теперь от нее ждали ответа.
— Ваши речи звучат для всех нас как неоспоримое благо. Годами мы жили под гнетом вероятной и неодолимой агрессии этих стран, и счастливы слышать, что вы сделали так много для спасения всех народов мира. Мы верим в ваше могущество и готовы содействовать в предотвращении любой угрозы, — Слова лились свободным потоком, пока она формулировала для себя главное, — Однако поступают сообщения о том, что мир может содрогнуться от новой беды, древней силы, которая была заточена однажды, но по нашим сведениям теперь снова может вырваться на волю.
— Если вы намекаете на то, что я сняла запрет на ограничения работы наработок воздушных племен, то не переживайте. Контроль установлен. Скоро скажете спасибо, то, что они там мастерят, я называю будущим.
— Мой народ не знает о будущем и не принимает ответственность за все возможные последствия. Если у богов есть подобные способности и сила, это чудо для всех нас. Мы верим, что мир будет спасен вашей волей. Но Отрофон-Кесеи собирают знания. Мы помним, сколь ужасны были последствия использования воздушных технологий до времен вашего предшественника. Наш мир до сих пор хранит незаживающие шрамы, и скорбная память об этом — общее дело всех, кого вы видите здесь, и тех из нас, кто сейчас собирает для нас сведения, рассеянные по всему доступному нам миру. И насколько мы видим, вам не удалось залечить эти раны. Неужели и боги не всесильны?
— Технически, я не бог, но бог — мой брат. Что касается вашей проблемы, ну, я работаю над этим. Конкретно сейчас я, честно говоря, перепробовала все, что было в моем списке. Если у вас есть какие-то идеи, что еще можно сделать, давайте попробуем вместе.
— Нам известно, что вы призвали сказочницу Аштанар прийти к нам и помочь в пробуждении Рощи Старейшин. Если вы располагаете знаниями о том, как она способна помочь в этом деле, пожалуйста, поделитесь с нами и мы окажем Сказочнице любое содействие.
— Что? Я такого не говорила. Не знаю, откуда вы это взяли. — Предначертанная подняла палец, словно что-то вспомнила, — Кстати о разных идеях. Извините, что пробудила разум в Лан-Огаме, но так было надо. Теперь я его забираю, он мой друг. Вы потеряли этого лерасса, но я думаю, что как-нибудь переживете, у вас их еще много.
— Ваше могущество и мудрость вызывают глубокие чувства в душах моих соплеменников. Сотни лет мы ждали вашего пришествия как чуда, способного исцелить вековую скорбь нашего народа. Накопленные знания, как и произнесенные вами слова позволили нам понять, что этого чуда вы для нас совершить не можете. Однако любое наше содействие в интересах моего народа. Лан-Огам тоже часть его и будет вашим верным спутником. Любой из нас готов поступить так же, если вы желаете того. Мы были бы счастливы сопровождать вас и делиться накопленными знаниями.
— А вот этого не надо. Но знаете, я кое-что задумала. Сформулирую и расскажу всем, но чтобы вы не услышали от кого еще и не додумали что ни попадя, раз вы это любите. Прикиньте, — она пафосно развела руками, — Я сделаю такой город, в общем хороший город. И буду там жить. Приглашаю, а еще можете сделать там свое посольство. Ну, это когда часть народа живет на чужой территории, но ей ничто не угрожает и место, которое им выделено, считается их собственной территорией. В общем приходите, посмотрите, — На лице Предначертанной мелькнула тень сомнения, словно она не была уверена в сказанном, — Ладно, если у вас нет вопросов больше, я пойду.
И Нарилия исчезла прежде, чем Озори Фонна смогла сказать что-либо.
С ее исчезновением ропот прошел среди Отрофон-Кессеев.
Озори Фонна слушала своих соплеменников.
Она размышляла, что сказать им.
Нарилия пугала, но от того, что была чужестранкой.
Нет, более того, Предначертанная была существом, которое не принадлежало этому миру, это было видно даже не по ее облику или словам, это ощущение рождало нечто большее.
И не хотела принадлежать этому миру, судя по ее словам и действиям.
И сейчас ее легендарный образ, дававший надежду племени Отрофон-Кессеев и всем сочувствующим трагедии лесных магов, самым не почтительным способом трещал по швам.
Разговоры умолкли, соплеменники ждали, что скажет мать племени.
— Братья мои и сестры, вы слышали и видели то же, что я. Чуждость сквозит в речах Предначертанной, в ее стати и манере себя держать. Кто-то из вас видит в этом признаки силы и могущества, иные возмущены и, как я слышала, разочарованны. — Отрофон-Кессеи внимали ее речам, некоторые поникли головами, смущенные их смыслом, — Признаюсь вам, я сама отношусь к последним. Если бы Нарилия была человеком, я обвинила бы ее в манипуляциях, не принятии ответственности за свои решения, черствости и грубости.
Вздох пронесся среди соплеменников, страх был в их лицах. Озори Фонна продолжила:
— Но она бог, а боги, как мы знаем из истории нашего с вами мира и собственного горького опыта нашего народа, не всесильны. Все же Нарилии не свойственна гордыня. При всех нечеловеческих возможностях она говорит, что лишь сестра божья. Братья и сестры, мы обязаны понять скрытый смысл ее слов. Мы должны помочь Предначертанной, говорит она об этом или нет. Вы слышали ее речи, и видите, что они правдивы. Город-крепость покинут, агрессия феллов предотвращается, а Нарилия явилась меж нами, чтобы говорить, безо всякой охраны. Она говорит, что пока не способна излечить нашу боль. Но она старается, вы видели это. Поэтому мы обязаны ей помочь. Я прошу Старейшин изучить деревья и обдумать следующие шаги. Я прошу всех вас передать услышанное тем нашим соплеменникам, которые не могли знать сами. — Она горько добавила, — Кроме Эзобериена, с ним я разберусь сама.
Она слушала соплеменником, принимая их опасения и сомнения как свои, а сама продолжала размышлять. Она прекрасно знала границы возможностей ее народа в выяснении знаний о происходящем в мире.
Белых пятен на карте становилось все больше. Все меньше лесных магов были согласны поддерживать сбор знаний о мире на землях Отрофон-Кессеев. Озори Фонна не винила их. До Раскола маги леса знали даже слишком много. Ее далекие предки совершили ошибку, перечеркнув традиции лесных магов, и навсегда потеряли доверие остального мира. Объединив усилия, они нарушили равновесие мира. Ее предшественникам не хватало знаний о том, что делать с такими возможностями.
Никому из людей не доступно будущее. И в той ситуации остальные народы поначалу делали все возможное лишь ради восстановления баланса. То были черные времена для всего мира. И как спасение явился Творец. Этот человек, наделенный невероятной силой, встал на защиту притесняемых стихий, и был он столь убедителен, что две из трех ветвей лесных племен — Джокеи, равнинные маги, и Ассеи, кочевые племена — перешли на его сторону, бросив Кессеев практически без защиты.
Тогда и произошел Раскол, что перевернул мир и наконец показал магам стихий настоящее лицо Творца. Большинство Кессеев посчитали его дальнейшую участь достаточным отмщением, но не ее народ. Отрофон-Кессеи происходили своими корнями от тех, кто желал помнить причиненный их народу вред и остался жить на руинах сгоревшего города-древа.
