— И сейчас ты хочешь благородно сказать мне то же самое? — устало спросила я, поняв, что настолько эмоционально истощена, что даже плакать была не в состоянии.
— Не совсем. Послушай меня внимательно, пожалуйста. Знаешь, ты как-то сказала мне, что Том однажды стал бы таким же, как я. Тогда ты выразилась: «Набрался бы мудрости и жизненного опыта». Так вот. Он действительно станет таким, поверь мне. Я показал ему, как, научил его. И он всё понял, правда. Он любит тебя. Я тоже. Мы оба хотим, чтобы ты была счастлива. Только знаешь, что… он сможет однажды стать таким, как я, а вот мне уже никогда не стать тем резким, прямолинейным, упрямым парнем, который навсегда сумел покорить твоё сердце. И я это понимаю.
Как же я всё-таки ошибалась, когда думала, что не смогу уже больше плакать: после этих слов слёзы полились опять из моих многострадальных глаз. Северус, увидев это, только крепче обнял меня и продолжил говорить:
— Он точно станет таким… Ты можешь не бояться, что ваша семья будет… какой-то ненормальной. Ты будешь прекрасной матерью, Тина, а Том точно успокоится, став отцом. И я прекрасно понимаю, что ты никогда не попросишь меня об этом, так что сам скажу тебе эти слова. Я тебя отпускаю, Тина. Я обещал тебе в тот день, после Рождества, что отпущу тебя, как только ты меня попросишь. И я вижу, что ты хочешь меня об этом попросить. Я тебя отпускаю. Он собирался уехать на закате, вместе с Лестатом, так что время у нас ещё есть. Тина?..
— Что?.. — сквозь слёзы спросила я.
— Я дам тебе развод. Ты снова станешь профессором Реддл. Но это будет потом. Завтра. А сегодня позволь побыть мне ещё немного со своей женой, миссис Снейп. Хотя бы до заката…
— Конечно, — прошептала я, заливаясь слезами. — Какое же я чудовище… не надо было давать тебе надежду… прости меня…
— Тина… — мягко проговорил Северус, поцеловав меня в висок. — Даже если бы я знал тогда, в сентябре, когда первый раз поднялся за тобой на Астрономическую башню, чем это всё в итоге закончится… знай, я бы всё равно поднялся туда. И я бы всё равно сделал тебе предложение. Даже если бы и знал всё наперёд. Я был счастлив с тобой. По-настоящему счастлив, и воспоминания об этом счастье навсегда останутся со мной. Оно того стоило, поверь мне.
— Я тоже была счастлива… — сквозь слёзы прошептала я.
— Я знаю. И я хочу, чтобы ты и дальше была счастлива. Пусть даже и не со мной. И вот ещё что… — словно вспомнив что-то важное, дрогнувшим голом произнёс он. — Я знаю, что это будет очень странная просьба, но… вдруг у тебя возникнет желание приехать сюда и навестить меня, хотя бы раз в год или два… Я всегда буду рад тебе, Тина…
— Обязательно, — пообещала я и, обхватив руками его лицо, принялась целовать такие родные губы, прекрасно понимая, что больше я никогда их целовать не буду.
***
Темнота, пустота, боль… Он предал меня. Он разбил меня. Но я всё ещё жива. И я отомщу ему. Отомщу и ей. Я знаю, как сбежал отсюда мой кузен. Раньше у меня не было необходимости сбегать отсюда, ведь я страдала за него. А теперь у меня необходимость есть. Я заставлю его страдать. Я отомщу им всем.
***
Наконец я смог найти в себе силы, чтобы сделать это. Я разорвал этот ужасный треугольник, что мучил нас троих почти две недели. Тина любила его. Она хотела быть с ним, и я её отпустил. Те волшебные часы, которые я целовал её после обеда, остервенело целовал, на всю жизнь вперёд, внезапно закончились. Больше в моих ладонях не осталось ни одной песчинки безжалостного времени, а солнце неуклонно приближалось к горизонту. Я на ватных ногах подвёл её к крыльцу замка, и как раз в этот момент из огромной двери вышел Том.
Я встретился с ним взглядом и показал свои последние слова Тине. Показал её ответ. Он удивлённо посмотрел на меня, замерев на месте, но мне нужно было показать ему ещё кое-что. Где найти мой… подарок ему. Он ещё успеет за ним сходить, пока солнце окончательно не зашло. Я только представил в сознании свой личный кабинет и рабочий стол, как за моей спиной раздался такой знакомый женский голос, голос из почти забытого прошлого:
— Авада Кедавра!
На одну секунду моё тело пронзила адская боль, а потом меня обступила темнота. И я провалился в небытие.
***
За моей спиной раздался такой знакомый, истеричный женский голос:
— Авада Кедавра! — и зелёная вспышка попала прямо в спину Северусу, который стоял в одном шаге от меня.
Я боковым полем зрения увидела, как он упал за землю. Боковым полем зрения я увидела, как Невилл, тоже вышедший на крыльцо, резко взмахнул палочкой, и заклинание, Парализующее заклинание пролетело мимо меня, и дьявольский смех тут же прекратился навсегда. Но окончательно до меня дошло произошедшее гораздо позднее, когда солнце уже зашло за горизонт и вокруг столпились люди, а Том пытался растормошить меня, что-то пытался сказать.
— НЕТ! — истошно закричала я и, оттолкнув его от себя, бросилась к неподвижно лежавшему на земле телу в одном шаге от меня. — Нет!.. нет…
Я судорожно пыталась разбудить его, поцеловала ещё тёплые губы, но он никак не реагировал. Он с открытыми глазами смотрел в небо, а на его лице было умиротворение. И тут до меня всё дошло…
— НЕТ! — заорала я от боли, поняв, что в эту минуту вместе с ним умерла и часть меня.
Глава 62. Маховик времени
***
Я вышел на крыльцо за пятнадцать минут до заката, чтобы ещё немного посмотреть на замок, на место, которое долгие годы считал домом. А ещё я хотел найти Тину. Лестат сказал мне, что они с Северусом решили провести день на природе, и в целом я понимал желание своего… друга оградить свою супругу от ненужного стресса, от слёз, вызванных моим отъездом, а и я, и он прекрасно понимали, что эти слёзы неизбежны. Но я не мог ничего с собой поделать и очень хотел попрощаться с ней, лично.
И я был очень удивлён, когда, выйдя на крыльцо, увидел идущих навстречу Тину и Северуса. Он отпустил ладонь своей жены, и она сделала один неуверенный шаг мне навстречу. Я озадаченно посмотрел на него, а Северус, улыбнувшись мне, открыл своё сознание.
— Знаешь, ты как-то сказала мне, что Том однажды стал бы таким же, как я. Тогда ты выразилась: «Набрался бы мудрости и жизненного опыта». Так вот. Он действительно станет таким, поверь мне. Я показал ему, как, научил его. И он всё понял, правда. Он любит тебя. Я тоже. Мы оба хотим, чтобы ты была счастлива. Только знаешь, что… он сможет однажды стать таким, как я, а вот мне уже никогда не стать тем резким, прямолинейным, упрямым парнем, который навсегда сумел покорить твоё сердце. И я это понимаю.… Я дам тебе развод. Ты снова станешь профессором Реддл.
Я не мог поверить увиденному. Он… отпустил её. Отпустил ко мне. И она была готова оставить его, оставить свой единственный шанс на спокойную безоблачную жизнь ради меня. Но это было ещё не всё. Северус снова открыл своё сознание, и я увидел его личный кабинет, а точнее, чёрный массивный стол. И в этот момент воздух рассекли слова, произнесённые абсолютно забытым мной голосом:
— Авада Кедавра!
И зелёная вспышка промелькнула буквально на одну десятую секунды, попав в спину человеку, стоявшему прямо передо мной. Это случилось так быстро, так неожиданно, что я даже не сразу понял, что конкретно стряслось. Я неподвижно стоял и смотрел, как безжизненное тело моего друга упало на гравий подъездной дорожки, а в это время совсем неподалёку раздался леденящий душу дьявольский смех. Мне потребовалась минута, чтобы обработать полученную информацию и понять, что же всё-таки произошло.
А когда это всё же случилось, разум моментально затмила всепоглощающая ненависть. Но я не успел достать палочку, чтобы произнести ответное заклинание, потому что Невилл, вышедший вместе со мной на крыльцо, сориентировался быстрее и метко запустил сильное парализующее заклинание. И в этот же момент мы смогли наконец увидеть её. Беллатрису.
У Невилла был очень зоркий глаз, или ему просто повезло: парализующее заклинание попало этой безумной женщине прямо в сердце, заставив его навсегда замереть. А с её смертью исчезли и Маскирующие чары, под которыми она всё это время скрывалась. Растрёпанная, в неизменном чёрном платье до колена и чёрной мантии. С замершей гримасой безудержного смеха. Она лежала в десяти шагах от Северуса, смотревшего неподвижным взором на ярко-алый, кровавый закат, умиротворённо смотревшего, словно всё, что он хотел от этой жизни, — это увидеть напоследок этот самый закат.
