- Вижу удивлена ты, Царица наша любимая! Признайся, что не таких ты нас увидеть ожидала? Думала скелеты у нас по Нави расхаживают, да упыри страшные, что кровушку пьют человеческую?

Смеется он, красиво и обворожительно, от брата своего сероглазого отмахиваясь, что в бок его локтем пихает недовольно, а я лишь смущенно киваю, и слова не в силах из себя выдавить, ведь всю правду Вий сказал, словно в душу мою заглядывал.

- А где же младший сын мой? - оборачивается по сторонам Повелитель, глазами ища того, кого больше всех страшилась я, пока не увидела Вия и Кощея пред собой такими, какими и видеть не думала!

- Будет скоро! – снова Вий отпивает из кубка прекрасного, чуть плечами пожимает, - Никак врата трех миров оставить не может, не проверив, чтобы все тихо было.

- И верно делает, - кивает серьезно Темнобог, мой кубок вином наполняя, да в руки дрожащие от смущения его отдавая, глядя с улыбкой нежной и рукой одной обнимая, чтобы в себя я пришла, и смогла на жителей Нави смотреть прямо и с улыбкой, которая на губах моих дрожала.

Лишь сейчас могла рассмотреть их украдкой, отмечая, что на каждом из братьев камзолы богатые надеты с рисунками замысловатыми.

Словно из бархата дорогого, черного, как ночь, только у Кощея с серебряными узорами, а у Вия с красными, вздрогнув, когда по небу вдруг гул пронесся низкий и рокочущий, и окрасилось багряными языками острые горы вдалеке, что замок по кругу опоясывали, словно руками.

- А вот и Аспид торопится, - улыбнулся Вий, мне подмигивая и все к кубку своему прикладываясь, когда небо потемнело вдруг над нами, оттого что высоко в небе тень огромная показалась с крыльями черными, будто все небо голубое они исполосовать могли, как кинжал острый плоть, и видела теперь я отчетливо дракона черного, да такого огромного, что и представить было страшно.

Пролетев над замком, кинулся он к земле о нее ударяясь да так, что весь мир сотрясся и блюда на столе запрыгали, а из клубов огня, дыма и пепла, что пятно оставили на снеге белом, вышел мужчина огромный.

От каждого шага его на земле снег и лед с шипением таял, и пепел разлетался, словно снег черный, когда ахнула я приглушенно, глядя глазами огромными на того, кого Аспидом черным называли, и кто сильнее всех братьев был, созданный Повелителем моим из кости, плоти и крови своей, да закаленный огнем и солнцем.

Больше всех других Аспид был похож на Темнобога моего внешне, только глаза огненные, словно вокруг зрачка лава раскаленная кружится, да волосы не такие темные, будто выгоревшие от языков пламени, в котором перерождался он. В таком же камзоле черном, как и у братьев своих только с золотым орнаментом.

Подошел он ближе и склонил голову свою, когда увидела я, что на лице его красивом, что мне так Повелителя напоминало, шрамы застарелые:

- Прости меня, Повелитель, что опоздал я.

А Темнобог мой лишь смеется облегченно, и обнимает младшего сына своего, из-за стола поднимаясь, чтобы усадить по правую руку от себя.

- Поздравляю, и рад в мире нашем видеть тебя, Царица Нави, - склоняет голову свою Аспид и предо мной, на что я лишь киваю в ответ, а глаз от него отвести не могу, потому что вся сила и суровость Повелителя в Аспиде заключена. Все упрямство его и почитание законов неписанных. Оттого и был он самым верным для Царя Нави, самым преданным и молчаливым, что боялись все вокруг его, даже братья старшие, что затихали от одного взгляда огненного.

-Обещал я подарок тебе, брат мой дорогой, - когда услышали за спинами голос красивый Дуная, все на ноги поднялись, но даже Темнобог мой ахнул, вперед бросаясь, оттого, что не один пришел на праздник Дунаюшка.

Обнимал руками своими Светлобога, что едва на ногах держался от слабости и бледности своей, но улыбался брату своему растерянному широко и счастливо, выдохнув:

- Никогда еще за миллионы лет правления нашего не было такого, чтобы свет во тьму спускался! Но брат все придумал и решил законы наши обхитрить, покуда праздник у нас великий! Свадьба брата – это вам не шутки!

В большом воздушном пузыре из воды стоял Светлобог, на землю Нави на ступая, а словно на воде паря стараниями Дуная улыбающегося.

- Вот это подарок! Вот это угодил! – рассмеялся счастливо Темнобог, к братьям своим кидаясь, чтобы младшего с земли поднять, да обнять руками своим крепкими, даже со Светлобогом обнялись, водой омываемые, рассмеявшись весело, когда Вий зашипел недовольно оттого, что брызги на него попали.

- Вся семья в сборе теперь, - вздыхал восторженно Темнобог, рядом с собой братьев своих усаживая и бокалы их вином терпким наполняя, - Теперь и душа моя спокойна!

А когда пир начался, шум, гам, да музыка, я с улыбкой смотрела на тех, кто семьею нашей стали, смеясь часто и искренне от перепалок их.

- Если ты еще раз яблоки молодильные воровать вздумаешь, я зеркало твое волшебное сломаю! - фыркал недовольно Кощей, глядя на Вия смеющегося, который лишь лукаво брови выгибал и руками разводил.

- Ты ему гребень сломай, так у Вия истерика случится, что красоту себе навести не сможет, - усмехался криво Аспид, глазами своими огненными весело на братьев глядя, и посмеиваясь оттого, как Вий губы поджимал недовольно.

- Кстати про красоту, - и Дунай на Вия оборачивался, - Ты брось уже русалок моих соблазнять! Они успокоиться не могут никак после тебя-то! Сколько мужей добрых уже в пучину перетаскали, спаси нет от них никакого!

- Виноват я разве, что на красоту мои они падки? - разводил руками Вий, глазами своими черными лукаво сияя, - Как мне еще в мир иной выходить, если не через воды твои?

- Через горы Аспида!

- От меня потом гарью пахнет, - морщился Вий, а я смеялась над словами их и рассказов о том, как Аспид ему ресницы подпалил случайно, и Вий от горя из замка своего не выходил, пока не отрасли они.

- Отчего же ты опоздал на праздник наш, братец? – толкал Аспида молчаливого Вий веселый, что больше всех пил, да смеялся, и тут не удержавшись от смеха, видя, как скривился недовольно брат его младший, дернув плечом своим огромным, да могучим:

- Да повадились люди царевн своих в пещеры мои подкидывать, чтобы мужи их потом смелость свою показывали, красавиц от меня вызволяя! А они мне и даром не сдались! Ни сна, ни покоя нет от них….верещат только, что уши закладывает!

Не обращая внимания на хохот, когда даже Темнобог рассмеялся, Аспид снова сморщился недовольно:

- Одну только выкину на свет божий, так они другую приволокут, ироды!

- Сколько столетий живут, а все как дети, - качал головой Темнобог, улыбаясь и с гордостью на созданий своих глядя, даже если видела я, как глаз своих от меня отвести он не может, словно никак не налюбуется.

- Идите уже, идите! - смеялся Светлобог, чьи щеки от вина порозовели и перестали бледными быть, Темнобога с трона подталкивая, - Луну мы вам устроим, а то до ночи брат мой в уголек превратиться!

Смущенно лицо свое на плече его могучем прятала я, когда любимый на руки меня поднял, пир за спиной оставляя и снова в замок пустой поднимаясь, в спалю, что теперь нашей стала, где на кровати белоснежной ягодки красные лежали, словно любовь моя спелая, которая для него одного созрела.

Ждала момента я этого, когда его стану, а теперь смутилась так, что и выдохнуть не могу ничего, лишь слышу, как сердечко мое колотиться от восторга и любви огромной, когда ладони его горячие и нежные с плеч меха скидывали, да платье белое.

Плавилась я от губ его терпких, на носочки подминаясь, чтобы обвить руками несмелыми шею могучую, впервые телом обнаженным к нему прикасаясь и задыхаясь от чувств новых, что слаще меда были, желаннее всех подарков миров трех!

Упивалась ласками его смелыми, руками сильными и губами жадными, что никак от меня оторваться не могли, лаская каждую частичку тела моего разгоряченного, и стонать заставляя, как тогда, когда лишь во сне его почувствовать могла я.

Наслаждалась красотой и величием тела его прекрасного и огромного, которое впервые видела пред собой обнаженным во всей красе его могучей, ничего не боясь больше!